Читать интересную книгу Пирамида. Т.2 - Леонид Леонов

Выделенный Вадиму в проводники и на деле оказался славным парнем, достойным ответной симпатии. Весьма осведомленный о своем подопечном — от его семьи до недавних злоключений в дорожных хлябях, он проявил к нему исключительное доверие даже по части явно запретных сведений, не цифровых по счастью: видимо, с полувзгляда ощутил в Вадиме родственную ему, по ближайшему будущему, смятенную душу. Последнее обстоятельство значительно сократило им стадию взаимоузнавания для перехода едва наладившегося знакомства в неразливную дружбу, что позволило им, в свою очередь, разговаривать местами даже без произнесения слов, как если бы беседа велась между двумя половинками самого Вадима Лоскутова. Когда одна извинилась перед другой за отрыв, так сказать, от государственной деятельности, то другая лишь подмигнула в ответ. В его ужасно емкой и бесстыдной усмешке так и сквозило, что, поелику плодовитость людская все возрастает, благодаря успехам науки, и скоро добавочно прыгнет по экспоненте за счет размножительного энтузиазма развивающихся стран, так называемый прогресс становится трагическим соревнованием разума со своим презренным, чуть пониже местоположением и таким неутомимым собратом, резвую деятельность которого он, бедняга, уже не поспевает обслуживать.

«Вот и я пользуюсь каждым удобным случаем, выключась из нашего бессонного потока, погадать со стороны, кто из двух одержит верх в их забавной гонке... не так ли?»

«Скажите, ваш объект имеет какое-нибудь отношение к проблеме?»

«Самое непосредственное, если подходить к ней в плане широкой демократической идеи...» — туманно намекнул гид и вдруг мимоходом, хоть и неслышно, прибавил такую щекотливую в смысле вольнодумства, даже провокационную штучку, что поневоле приходилось поразмыслить, кто таков, зачем приставлен и на кого работает.

Беседуя с ним, Вадим все время видел расстилавшуюся у того за спиной панораму стройки, по ужасному величию своему схожую разве только с одним из видений апокалиптического цикла. Подавленное воображение напрасно искало равновеликого эпизода. Трудно было охватить глазом истинные размеры и хотя бы приблизительную форму каменной громады, угадываемой лишь по возникающему в душе волненью, но смятенный разум уже предвидел масштаб катастрофы в случае малейшего инженерного просчета... Подобно скульптору, что прячет до поры свое еще незавершенное творенье, так и здесь оно было укрыто, помимо облачного покрывала, какой-то вторичной искусственной дымкой, как бы тумана, но видно было, чуть истончался где-нибудь его подвижный слой, как мутные лучи прожекторов, скрещиваясь и убегая, елозят по непостижимому каменному телу, подпирающему небесную мглу. Собственно для обозрения была доступна лишь нижняя его часть, да и то с километрового расстояния, приходилось водить головой из стороны в сторону, с запрокинутым назад затылком. Иначе во взоре еле умещалось прямоугольное, не иначе как целиком из скалы вырубленное здание неопределенной издали этажности, ибо весь фасад в несколько рядов занимали округлые, тоннельного диаметра и мраком зиявшие окна. Лишь из крайнего правого, в самом низу, вырывавшийся вместе с дымом темно-огненный отсвет окрашивал зловещим багрецом раскиданные вокруг рабочие машины, складские времянки, слегка румянил клубы пара у совсем игрушечного паровозика, пыхтевшего невдалеке. Глазу необычно было видеть, что как раз прямо из той адской дыры, а не наоборот, по высокому настилу вылезала вереница таких же карликовых на фоне циклопической громады тягачей с перегруженными доверху платформами...

Но еще большее впечатление оставляли помещенные на описанном постаменте две фантастические глыбы, пугающей масштабностью своею заставлявшие сопричислить их к чудесам света седой древности. Обе они, неправильной формы цилиндры, служили основаньями парной же подпоры для какой-то архитектурно-непонятной, громоздившейся над ними гранитной массы, проступавшей местами сквозь защитную дымку. Понемногу объяснялась смутительно причудливая архитектура этих несомненных колонн, при очевидной асимметрии зеркально сходных друг с дружкой. Видимо, зодчего вдохновляла кощунственно-новаторская по своей дерзости идея придать обеим чисто бытовую форму обыкновенных каблуков, и вдруг в каких-нибудь полутораста метрах выше явственно различил столь же внушительные гармоники мужских сапог; дальнейшее опознание объекта затруднялось пока нависавшей сверху рваной облачной бахромой. Благодаря почти дневному освещению на левой глыбе видны были подвешенные в несоизмеримо крохотных люльках передовые отделочные бригады, шуровавшие со своими шлифовальными механизмами уже в пещерообразных складках голенищ, тогда как на правой, отстающие надо полагать, копошились всего лишь на рантовом креплении подошвы. Сознание еще противилось выводам смятенного ума, но тут в случайной облачной промоине на ужасной высоте показался ненадолго и пропал гранитный же, в виде вытянутой восьмерки, хлястик военной шинели.

Лишь теперь замолчавший было гид, внимательно следивший за глубокими переживаньями своего спутника, решил прийти ему на помощь.

— Вы не ошиблись в своих догадках, молодой друг, — кивнул он Вадиму с сочувственной лаской в голосе, хотя тот почему-то наперед знал содержанье сказанного. — Перед вами действительно памятник величайшему человеку всех времен и народов, призванный подчеркнуть штурмовую героику и единство нашей эпохи. Поначалу я тоже испытывал тут состояние муравья с неполным средним образованием, позволяющим ему судить о параметрах своего невежества. Но вы подъезжали к нам с востока и потому застаете объект с тыльной стороны. В целом задуманного лицом к Европе, как и всю доктрину в общем, боюсь очень скоро и применительно к обстановке придется поворачивать приблизительно под прямым углом, что, конечно, составит задачу высшей сложности!

Ознакомление с объектом допускалось без права хождения по его территории. Да там и нечего было глядеть постороннему лицу, если оно не имело тайных заданий. На поверхности находились лишь подсобные цеха да кое-какие уникальные в мире по достигнутой мощности, только не изобретенные пока механизмы. Наиболее занятные новинки строительной техники по самому профилю своему требовали размещения глубоко под землей: корням положено пребывать в почве. И вообще посетителю без специальных знаний, вроде Вадима, куда интереснее было полюбоваться издали на самые плоды, выращенные героическим и безымянным, в сущности, коллективом. Осмотр начинался с противоположной стороны, куда и было предложено отправиться незамедлительно.

Необъятная площадь перед задрапированной пока загадкой была по периметру сплошь ископана извилистыми траншеями, кое-где с нагроможденьями скрученных в узлы трубопроводов на пределе инженерного изощрения, в центре же располагался один из нескольких поглубже прочих и с боковыми штольнями котлован, сбегавший куда-то в преисподнюю ступенчатой воронкой. Возможно, это и был главный карьер, откуда брали одно, чтобы воздвигнуть другое. Не возникало ни малейшего желания пересекать пешком столь ноголомное пространство, а лететь, если бы подвернулась крылатая чертовня, не пустили бы там и сям расставленные особо длиннорукие, и все же с охранительными огоньками сверху, башенные краны, меланхолично черпавшие из-под себя пылящую серебристую труху, чтобы вперекидку через множество промежуточных передач сваливать добытое в точно такие же смежные скважины под собою. Проще и безопаснее, хотя и дальше, было отправиться на место по окружной, оказалось — проходившей рядом эстакаде непрерывного действия для доставки особо срочных грузов. Не составило труда вскочить в одну из бежавших мимо вагонеток, но зазевавшийся дылда-журналист успел ухватиться за крюк подвесной канатной дороги, как раз скользнувший у него над головой, — очевидное неудобство не мешало ему, однако, в таком положении принимать деятельное участие в разговоре.

Попутно и не без гордости, как если бы речь шла о любимом детище, гид посвятил гостей в некоторые обстоятельства строительства объекта, с которого не отлучался ни разу, о причинах чего умолчал. Оказалось, представленное здесь хозяйство является, в сущности, единственным в системе мощного учреждения с правами самостоятельного министерства, впрочем, вроде бы не существующего в силу запретности всякого упоминания о нем. Во всех республиках, в основном поставляющих неквалифицированную рабочую силу, оно располагает обширной сетью собственных рудников, каменоломен, климатических здравниц, металлургических комбинатов для сверхгабаритных отливок с придачей к поименованному хозяйству железнодорожных веток, речных пристаней, равно как и неизбежных во всяком большом деле приложений в виде бань и боен, казарм и тюрем, также особого назначения кладбищ. Перечисленные условия начисто избавили предприятие великого почина от опасных, в смысле утечки информации, сношений с внешним миром в виде клиентов или поставщиков. Предварительное здесь, до самой мантии, разведочное бурение подтвердило научную гипотезу об избыточном, главное — даровом тепле для нужд отопления, также выращивания в окрестностях памятника таких теплолюбивых культур, как маис. А выявленные в своей среде умельцы и самородки быстро наладили промышленное использование и самого магматического расплава, самоходом и в жидком виде поступающего по вулканической шахте на подземные же заводы, чем практически навечно и обеспечивается потребность объекта по всем видам строительного ассортимента. В целом успех был бы невозможен без хорошо отлаженного, строго откалиброванного коллектива. Опыт показал, что из множества мобилизующих факторов гибкий пищевой режим воздействует на тружеников благоприятнее прочих мер понуждения, однако наилучший КПД получается через внедрение обязательного круглосуточного энтузиазма в сочетании с передовой техникой!