и расхваливал меня на все лады.
Я не верила своим ушам!
«Наверное, ты влюбилась! Столько эмоций в статье, Мари. Я в восторге», – говорила она.
А у меня рука с телефоном тряслась.
Я влюбилась?
Работая над проектом «Мода в городе», я постоянно искала в толпе Тара. Наверное, именно поэтому скоро получила нагоняй от куратора за то, что на восьмидесяти процентах моих снимков мужчины.
Я допустила ошибку? Мне не нужно было так говорить с Таром? Нужно было обсудить все ночью, пусть и не было сил?
Пещерный засел в моей голове как заноза. Пришли деньги за наше с ним последнее дело, и вроде бы мне надо было радоваться – скоро поеду на неделю моды, но мое настроение было ни к черту. Я сняла его часть денег, положила их в конверт, а тот – на стол, мозолить глаза. Чтобы, когда Тар явится вновь, сразу же отдать ему деньги.
Зачем?
Не знаю.
Может, чтобы не считал меня такой меркантильной?
Хотя кто знает, что там в его первобытной голове?
Мои статьи вирусились, обрастая морем комментариев в сети, а мой проект «Мода в городе» тонул как корабль, который натолкнулся на айсберг.
Я не отвечала на звонки Никки, и та, чуя неладное, приехала. В тот вечер мы наклюкались так, что с утра не могли ничего вспомнить. Голова раскалывалась, я кляла весь свет за то, что позволила себе выпить. Подруга жаловалась, что не может воскресить в памяти ни единого моего рассказа, а я радовалась этому. Так даже к лучшему. Мало ли что я могла ляпнуть?
На душе с каждым днем становилось все тяжелее. Меня то лихорадило невыплеснутой энергией творчества, и я рисовала, писала, создавала, то накрывало апатией, и я едва отдирала себя от подушки.
Все, что меня съедало, я выплескивала в виде статей и зарисовок в своем личном блоге. И ровно за неделю до поездки на показ мод я проснулась знаменитой.
Статья называлась: «Пещерные инстинкты в большом городе».
В ней я провела анализ того, как изменилась наша одежда с каменного века и до сегодняшнего дня. Как внешний облик стал оружием, признаком статуса, классовым разграничением и вкладом в будущее. Но самый большой фурор произвели эскизы одежды «Два мира, одна ситуация».
На работу: с одной стороны изображена девушка в элегантном деловом образе – копья-шпильки, брендовая сумка. С другой стороны – девушка, которая идет на рыбалку: накидка из шкуры, в руках копье и самодельная корзинка.
На свидание: легкое платье и босоножки с цветком на девушке с одной стороны, звериная шкура, бусы из ракушек и цветок в волосах – у девушки с другой.
Против врага: одна девушка при полном макияже, с острыми когтями маникюра, сжимающими телефон, а другая – с росчерками краски на щеках и камнем в руке.
Меня все просили сделать и мужскую версию, но вместо этого я сделала рисунки на тему пещерного человека и того, как он потихоньку становится своим в нашем мире. Стрижет сначала одну половину головы, потом вторую. Как до последнего держится за шкурный мотив, но сдается под натиском удобства.
Когда я закончила эту статью и эскизы, я рыдала несколько часов, пока мне не поступил звонок. Одна известная сеть магазинов одежды предложила мне сделать для них линейку одежды под названием «Пещерные инстинкты в большом городе».
Это был успех, но почему-то ощущался он мной как провал.
Шли дни, тянулись недели. Осталось два дня до моей поездки на показ мод, и я не выдержала – поехала к дому Анны, где мы с Таром помогли душе Грейс найти покой.
Анна без лишних вопросов пустила меня в подвал и наблюдала, как я мечусь по нему. Напоила чаем, накормила выпечкой и, что удивительно, ничего-ничего не спросила.
От нее я уехала с комком в горле. Смотреть на место, где мы впервые встретились с пещерным, было больно.
Я хотела его вернуть! Хотела отмотать время назад и поговорить. А еще я злилась на него. Почему он так быстро сдался?!
Меня качало на эмоциональных волнах то вверх, то вниз. Иногда я даже могла убедить себя, что туда ему и дорожка, в этот каменный век, но иногда я срывалась и ехала. Вот как сейчас – я стояла у многоэтажки со стучащей квартирой.
На что я надеялась?
Заглянула в ту самую комнату, где обнаружили кости бедняг, и увидела расковырянный бетон. И на что я надеялась? Что здесь где-то сидит Тар?
Я даже постучалась в дверь проданной квартиры, где подтягивался скелет, но мне никто не открыл.
Не знаю, что бы я сказала новым жильцам и под каким предлогом проникла бы в квартиру, но это было подобно наваждению.
Перед отъездом я встретилась с Никки в ресторане. Она никогда не поддерживала мое вегетарианство и заказала себе стейк слабой прожарки. Я же застыла над своим салатом и смотрела на ее блюдо.
– Мари? Что такое? Ты же всегда спокойно относилась к мясу на соседних тарелках.
– Приятного аппетита. – Я улыбнулась. – Просто засмотрелась на прожарку.
– С кровью, как я люблю. Хочешь кусок?
– Хочу, – вдруг сказала я, и глаза Никки полезли на лоб.
– Я не ослышалась?
«Если я съем, может, Тар появится?»
Подруга отпилила кусочек и протянула мне с такой опаской, будто я могу откусить ей пальцы.
– Ты сама не своя, Мари.
Я уже сама это поняла.
Кусок мяса завис перед моим ртом. Время словно замерло.
Перед глазами ярко стояло воспоминание, как мы с Таром ели рыбу на огромном листе при яркой луне. Я так по нему тосковала, что готова была съесть этот кусок мяса!
Осознание этого немного меня отрезвило, и я встряхнула головой.
– Я пошутила!
Никки так и застыла с протянутой рукой.
– А я так не думаю.
Я перевела все в шутку, но до конца ужина неловкость сидела с нами третьей за столом.
Когда мы пришли ко мне домой, Никки не выдержала:
– Ты так и будешь изображать из себя великую страдалицу?
– А что я могу? Ты же ничего не знаешь?
– Нет, кое-что из того вечера я вспомнила, что ты мне говорила. Конечно, это все звучало бредово, но, глядя на тебя, я понимаю, что кое-что, возможно, и правда.
Наши взгляды схлестнулись. Во мне бурлили эмоции.
– Если помнишь, то скажи, что я могу? Я уже была в квартирах, где мы встретились и работали. Толку – ноль.
– И что, ты сдалась? Больше ничего придумать не можешь? Хоть он из другого времени,