хватает…
— В зале ты больше работать не будешь.
— Увольняете? Я ведь не в зале работаю. Я посудомойкой… — осекаюсь, в принципе, уже понимаю, что Байсаров не захочет видеть проблемную девицу, из-за которой пришлось расквасить морду лица мажора.
Кусаю губы. Денег я так пока и не получила. Разве что аванс. Но этого мало. Я чувствую себя обязанной Тане. А сейчас… Опять безработная, опять искать хоть какую-то вакансию. Устала.
Сердце бьется в груди с перебоями. А Валид сокращает расстояние между нами. Берет мою руку и вновь рассматривает. Чувствую его дыхание, оно опаляет, заставляет щеки зарумяниться.
Пытаюсь отнять свои дрожащие пальцы, но он не отпускает. Исследует. Я не думаю, что разжигаю сексуальный интерес мужчины. Здесь другое. У Байсарова слишком подавляющая энергетика, заставляю себя сделать вдох через нос и выдохнуть ртом. Старый трюк. Говорят, успокаивает нервную систему, отгоняет панику. Но не в моем случае.
Безысходность давит. Гнетущая неизбежность моих неудач. Одна за другой они настигают меня.
— Ты осталась без лифчика?
Меня буквально ударяет наотмашь его взгляд, который он спускает на мою грудь лишь на секунду и опять смотрит в мои ошалелые глаза:
— Что?!
— Платье на голое тело надела? — приближает ко мне лицо, а я в тьме его глаз прожилки карие вижу, которые от контура сетчатки идут до самого края радужки.
— Ваши вопросы бестактны! Непозволительны! — задираю подбородок и дергаю руку из его хватки. Безрезультатно.
— Как и платье, которое обтянуло все, что можно, — свирепеет. Не знаю почему. Чем я так рассердила Валида.
— Мажор… порвал… — чувствую, что спросит сейчас и о трусиках, с него станется, так что поясняю быстро, — он просто, когда тянул за ворот платье, и лиф разорвал.
— Еще что сделал?!
Хмурит брови, злой, ужасный просто, лютый зверь и обманываться на то, что передо мной бизнесмен в костюме, не стоит.
— Все длилось секунды, я пыталась убежать, он за волосы потащил и об стену приложил. Потом появились вы. Все.
— И после этого ты еще собралась работать здесь? — кривит пухлые губы. Чем-то он на пирата похож из старых сказок.
— Я тут посудомойкой работаю. А в зал… Это не мое. Я поняла уже.
— Не твое. Да. Мне тут драки не нужны из-за девки, чтобы мужики друг другу глотки рвали, решая, кто одну крошку завалит.
— Так вы думаете, я сама виновата?!
Распахиваю рот, а затем прикрываю его. Вскидываю подбородок.
— А знаете что? Не буду я работать на вас! Вы правы. Здесь мне не место. Всего хорошего.
— Гордая, значит, интересный кадр попался, ты решила руки до крови стереть кастрюльки моя? — не ждет моего ответа, продолжает: — Работать на кухне не будешь, как, впрочем, и в зале. А вот Жизель сегодня лишилась парочки сотрудников, так что пойдешь в помощницы менеджера.
— Я?!
— Ты видишь здесь еще кого-то?
— Нет.
— Вот и я не вижу никого, кроме зашуганного зайчонка.
Обнажает белоснежный оскал. Страшный он. Внешность нестандартная. На пальцах колец много. У Шаха было одно на безымянном, а у Валида серебристые обручи на татуированных фалангах, но выглядит это очень брутально. Он вообще пышет тестостероном и поэтому до безумия пугает. Харизма. Давящая аура. Все это я уже однажды ощутила и убежала без оглядки наутро. Повезло.
— Считай, что сегодня получила лучшее предложение в жизни. Но не думай, что будут поблажки. Жизель три шкуры спустит за косяки.
— Я исполнительная, но…
Хочу сказать, что не подхожу. Ничего себе, карьерный рост. Но Валид отпускает мою руку и проговаривает резко:
— На сегодня ты больше не работаешь. Иди домой. Завтра с утра приступишь к обязанностям. Свободна.
Вылетаю пулей из его рума, бегу по лестницам без оглядки, влетаю в раздевалку и захлопываю за собой дверь. Дышу рвано. Откат приходит, начинает кружиться голова. Прикрываю глаза и застываю. Не знаю, сколько времени так стою, секунду, минуту, час?
Наконец, отмахиваюсь от своих ощущений, иду к шкафчикам и достаю свои вещи, переодеваюсь.
Натягиваю курточку. Хлопок за спиной пугает, подпрыгиваю и оборачиваюсь.
Константин стоит у двери и буравит меня взглядом. Затем быстро подходит.
— Что случилось? Говорил же, держись подальше от Валида. Бешеный он.
— Он меня спас, — устала я и говорить не могу больше, Байсаров все последние силы отнял.
— Что там у вас случилось?! — вскрикивает Костик и смотрит широко распахнутыми глазами. — Ты в таком виде была…
Замолкает. Понимаю его умом. Не все герои. Не все могут позволить себе роскошь наживать врагов.
Беру сумку и даю понять, что не расположена к разговорам.
— Я измотана, Кость, на меня напал один из мажоров, Байсаров пресек это. На этом все.
— Говорят, хозяин вызвал к себе Жизель. Она потом у Карины твое личное дело требовала, и пошел слух, что в помощницы свои тебя возьмет.
— Информация быстро распространяется, — отвечаю спокойно, обхожу Константина, но парень ловит меня за локоть. Дежавю.
— Нефиговый у тебя прыжок по карьерной лестнице, чем заплатила?
Поразительно, но когда ты делаешь рывок, те, кто были рядом и казались если не друзьями, то хорошими знакомыми, начинают видеть в тебе врага, а объяснять и оправдываться я не намерена. Сил нет.
Вырываю руку и не отвечаю, тошно. Обхожу офигевшего парня и иду прочь из клуба Байсарова.
Глава 20
Утро встречает меня тошнотой. Буквально соскакиваю с постели и бегу в уборную, едва успеваю откинуть крышку унитаза, как меня выворачивает.
Я в последнее время почти ничего не ем. Поэтому и вырывает меня пустотой и разве что собственный желудок не выплевываю.
— Что с тобой, Поль? — Встревоженный голос Таньки раздается из-за спины.
— Все хорошо. Несварение.
Упираю руку в бачок и встаю на слабых ногах.
Работа помощника менеджера изматывает, а Жизель не знает пощады и гоняет меня нещадно. Ничего, привыкну. Просто последний месяц выдался адовым.
Открываю воду и принимаюсь умываться, чищу зубы, поглядываю в зеркало, но Таня не уходит.
Рыжая, взлохмаченная, она напоминает любопытную лисичку. И сейчас прищуривается, смотрит с подозрением, а я завязываю волосы в конский хвост и улыбаюсь. Вернее это измученное нечто на моем лице должно выглядеть улыбкой.
— Слушай, а когда у тебя месячные были в последний раз?
Вопрос Тани застает врасплох.
— Что? — мямлю из последних сил.
— Твои обнимания с унитазом зачастили. Запахи не переносишь. Вот и навела ты меня на вопрос, Журавлева.
— Ты когда со своим джигитом была, он предохранялся?
Разворачиваюсь и упираю ошалелый взгляд в подругу. Бледнею…
— Я…
— Да. Сестра. Ты. Только в обморок не грохнись. Пошли чай попьем, поболтаем.
Танька разворачивается и