Читать интересную книгу Игра Нептуна - Фред Варгас

— Где вы научились стричь?

— У парикмахера. До того, как занялась массажем.

Адамберг подумал, что Ретанкур, наверное, прожила несколько жизней. Она поворачивала его голову туда-сюда, ее легкие движения и мерное щелканье ножниц успокаивали. В десять минут девятого она подвела его к зеркалу.

— В точности как у него, правда? — спросила она, радуясь, как сдавшая экзамен студентка.

В точности. У Рафаэля волосы были короткие, сходящие на нет на затылке. Адамберг обнаружил, что выглядит иначе — строже и благопристойней. Да, в костюме и галстуке он пройдет мимо полицейских до машины, и они не отреагируют. Тем более что в одиннадцать будут твердо убеждены, что он давно сбежал.

— Это было нетрудно. — Ретанкур продолжала улыбаться, как будто ее вообще не волновало продолжение операции.

В девять часов десять минут лейтенант лежала в ванне, а Адамберг приклеился к двери. Они молчали.

Адамберг медленно поднял руку, чтобы посмотреть на часы. Девять двадцать четыре. Через три минуты полицейские ворвались в комнату. Ретанкур посоветовала ему дышать ровно и медленно, и он пытался.

Как и предполагалось, полицейские отпрянули от открытой двери ванной, испуганные гневными криками Ретанкур. Лейтенант захлопнула дверь у них перед носом, и ровно через двадцать секунд она и комиссар встали в позу «морской язык». Ретанкур злым голосом позвала полицейских: давайте закончим поскорее, черт возьми! Адамберг крепко держался за ее талию и пояс, не касаясь ногами пола и прижимаясь щекой к мокрой спине. Он ожидал, что лейтенант упадет, как только он оторвет от пола ступни, но ничего подобного не случилось. Ретанкур пообещала ему стать гранитным столбом и слово свое сдержала. Комиссар висел на ней, как на стволе клена. Лейтенант не шелохнулась, не прислонилась к стене. Она стояла прямо, держа руки в карманах халата, ни один мускул не дрогнул. Это ощущение абсолютной устойчивости потрясло Адамберга, и он внезапно успокоился. Полицейский закончил осмотр и закрыл дверь. Ретанкур быстро оделась и вернулась в комнату, кроя полицейских, которые так бесцеремонно ворвались к ней в ванную.

— Мы постучали, — произнес незнакомый голос.

— Я не слышала, — рявкнула Ретанкур. — И не ройтесь в моих вещах! Повторяю — комиссар оставил меня здесь, он хотел поговорить с вашим суперинтендантом с глазу на глаз.

— В котором часу он вам об этом сообщил?

— Около семи утра, когда мы остановились перед гостиницей. Он должен быть у Лалиберте.

— Черт возьми! Его нет в ККЖ! Ваш патрон сбежал!

Стоявший за дверью Адамберг понял, что Ретанкур изобразила молчаливое удивление.

— Он должен был отправиться на встречу в девять утра, — уточнила она. — Я уверена.

— Нет, черт возьми! Он нас провел и смылся.

— Нет, он не мог оставить меня здесь. Мы всегда работаем вместе.

— Включите мозги, лейтенант. Ваш босс — сам дьявол во плоти, он и вас обманул.

— Не понимаю, — упрямилась Ретанкур.

Другой полицейский — Адамбергу показалось, что это Филипп Огюст, — прервал ее.

— Ничего, — объявил он.

— Ничего, — подтвердил третий коп — это был бесцветный голос Портленса.

— Не волнуйся, — ответил первый голос. — Когда мы его поймаем, он нам заплатит. Пошли, нужно обыскать гостиницу.

Извинившись за вторжение, они ушли.

Ровно в одиннадцать Адамберг, одетый в серый костюм, белую рубашку и галстук, спокойно направился к машине брата. Повсюду шныряли полицейские, но он на них даже не смотрел. Без двадцати двенадцать его автобус выехал в Монреаль. Ретанкур посоветовала ему сойти за остановку до конечной. В кармане у комиссара лежали адрес Базиля и записка Ретанкур.

Провожая глазами проплывавшие мимо деревья, он думал, что у него никогда не было убежища надежнее и безопасней белого тела Ретанкур. Оно было куда лучше той расселины в горах, где прятался его двоюродный дедушка. Как она выдержала? Тайна, покрытая мраком. И никакая химия Вуазне не способна это объяснить.

XXXVII

Луисез и Санкартье не знали, что их ждет в кабинете Лалиберте.

— Босс вот-вот взорвется, — шепотом сказала Луисез.

— Ругается, как черт, с самого утра, — с ухмылкой ответил Санкартье.

— Тебя это забавляет?

— Что меня действительно забавляет, Берта, так это то, что Адамберг нас «сделал». Он здорово насолил Лалиберте.

— Рада, что тебе весело, но мы сейчас огребем по полной программе.

— Мы не виноваты, Берта, мы сделали все, что могли. Хочешь, я возьму разговор на себя? Я не боюсь.

Стоя посреди кабинета, Лалиберте отдавал по телефону приказы: разослать фото подозреваемого, перекрыть дороги, установить посты во всех аэропортах.

— Ну? — закричал он, бросив трубку. — Где вы были?

— Мы обыскали весь парк, суперинтендант, — сообщил Санкартье. — Что, если он шел пешком и что-то случилось? Он мог встретить медведя.

Суперинтендант рывком повернулся к сержанту.

— Ты рехнулся, Санкартье! Ты разве не понял, что он сбежал?

— Мы не уверены. Он собирался вернуться. Он человек слова, он прислал нам все, что собрал на судью.

Лалиберте стукнул кулаком по столу.

— Его сказки ничего не стоят! Вот, взгляни. — Он протянул Санкартье листок. — Его убийца умер шестнадцать лет назад! Можешь этим подтереться.

Санкартье не удивился дате смерти судьи.

— Возможно, существует имитатор, — мягко сказал он. — История про вилы была логичной.

— Это седая древность! Он нас поимел, так-то вот.

— Мне не показалось, что он лжет.

— Если так, все обстоит еще хуже. Значит, у него с головой совсем плохо, слетел с катушек.

— Не согласен, сэр.

— Это просто курам на смех, Санкартье. В его истории нет ни слова правды, все вымысел — от и до.

— Но он ведь не придумал эти убийства.

— Сержант, ты уже несколько дней пытаешься усидеть на двух стульях, — сказал Лалиберте, жестом предложив Санкартье сесть. — У меня кончается терпение. Слушай и включи мозги. В тот вечер Адамберг мечтал о «зеленом змие», так? Он столько принял на грудь, что был пьян как свинья. Выйдя из «Шлюза», еле ноги волочил и не мог выговорить ни слова. Бармен именно так и сказал. Правильно?

— Правильно.

— Он был агрессивен. «Если копы подойдут, я тебя проткну». Я тебя проткну, Санкартье, тебе это ничего не напоминает? В смысле орудия преступления?

Санкартье согласился.

— У них с блондинкой была любовь. А она ходила на тропу. Правильно?

— Правильно.

— Может, она его бросила, а он был ревнив и сорвался. Такое возможно?

— Да, — согласился Санкартье.

— Моя версия: она вешала ему лапшу на уши насчет беременности. Может, хотела заставить жениться. И это плохо кончилось. Он не натыкался на ветку, Санкартье, он дрался с девушкой.

— Мы даже не знаем, встретились они или нет.

— Что ты пытаешься доказать?

— Я всего лишь сказал, что пока у нас нет доказательств.

— Мне надоела твоя упертость, Санкартье. Доказательств полно! В том числе его отпечатки на ремне!

— А если он оставил их до того? Они ведь были знакомы.

— Сержант, тебя что, заклинило? Она только что купила этот ремень. На тропе он внезапно увидел девушку. У него съехала крыша, и он ее убил.

— Понимаю, суперинтендант, но не могу в это поверить. Адамберг и убийство? Нет, невозможно.

— Не умничай. Вы были знакомы две недели. Что ты о нем знаешь? Ничего. Он изверг. И он убил ее, проклятый сукин сын. Если тебе нужно доказательство его безумия — пожалуйста: он не знает, что делал той ночью. Он все забыл. Так?

— Да, — кивнул Санкартье.

— И вы поймаете эту сволочь. Костьми ляжете, будете работать сверхурочно, пока он не окажется за решеткой.

XXXVIII

Записка Виолетты, в которой она просила приютить ее друга, подействовала на Базиля, как приказ с самого верха, так что он ничуть не удивился виду измученного человека без багажа.

— Подойдет? — спросил он, открыв дверь маленькой комнаты.

— Да. Большое спасибо, Базиль.

— Прежде чем ты ляжешь, я тебя чем-нибудь накормлю. Виолетта грандиозная женщина, правда?

— Мать-Земля, говоря высоким стилем.

— Как ей удалось провести всех копов в Гатино? — спросил Базиль, явно радуясь успеху своей подруги.

Итак, Базилю известно главное. Маленький человечек с дивным цветом лица и очках в красной оправе сгорал от любопытства.

— Можешь рассказать про ее фокус? — попросил он.

Адамберг в двух словах описал операцию.

— Нет, — прервал его Базиль, вернувшись с бутербродами, — брось этот телеграфный стиль и расскажи обо всем подробно.

Адамберг описал все приемы Ретанкур, в том числе Ретанкур-невидимку в ККЖ и Ретанкур-кариатиду в ванной. Базиль особенно веселился, слушая рассказ о моральных страданиях Адамберга.