Читать интересную книгу Дебаггер - Владимир Венгловский

Интерлюдия

Происшествие

Срочное сообщение по каналу новостей.

«Сегодня произошло чрезвычайное происшествие.

Популярная многопользовательская игра «Фронтир», принадлежащая компании «Неогеймс», захвачена пространством Чендлера. Все игроки, которые на тот момент были подключены к игре, зависли. Точное количество пострадавших выясняется. Также выясняются и причины случившегося.

Глава «Неогеймс» Сергей Ефимовский на звонки не отвечает. По непроверенным слухам, он тоже завис в игре, как и ведущий программист компании – руководитель проекта Эрик Кош. Главный менеджер Григорий Фурман от ответов воздержался, лишь сообщил, что компания в тесном сотрудничестве с отделом сетевой безопасности делает все возможное, чтобы спасти игроков. Мобилизованы все ресурсы гражданской службы возвращения.

Что произошло – пока является загадкой. Неужели вся квантовая сеть не защищена от пространства Чендлера, либо это ошибка системы защиты «Фронтира»? Но на все вопросы еще предстоит ответить.

Говорят, что катастрофа случилась во время установки обновления. Сейчас во «Фронтире» идет открытая война между фракциями, и мы волнуемся за игроков, попавших в ее жернова».

Глава 10

Побережье. Скирмиши

Море штормило, волны налетали на берег и откатывались, оставляя на камнях клочья водорослей с запутавшимися в них крабами. Перепуганные крабы убегали обратно в пучину. Бродяги на кораблях готовились к высадке. Возле дредноута клана Арахны на воду спускались два шагохода, похожих на гигантских мертвых пауков. В каждом по меньшей мере десяток закованных в металл врагов. У самой поверхности шагоходы ожили, их поджатые к брюху телескопические лапы распрямились, и десантные механизмы остались стоять среди бушующих волн. Затем они медленно тронулись к берегу, переставляя ноги словно аисты.

Я отпрянул от проделанной в баррикаде бойницы и проверил пароэфирное ружье – свою малютку, верой и правдой служившую мне на этой войне. Невдалеке от меня Ширли готовил пороховую бомбу. Полурослик в моем отряде скирмишей с первых дней сражений. Бродяги убили его жену, и Ширли остался мстить, хотя это была не его война. Сородичи полурослика предпочли соблюдать нейтралитет, давно покинули город и вернулись в свои горы. А воевать приходилось на два фронта – против бродяг-жестянок и детей леса, решивших урвать свою часть добычи. Пушки давно разбиты, запасы пороха подошли к концу, что у нас, что у жестянок. Поэтому мортиры дредноутов молчат уже неделю. Но до этого ядра бродяг сровняли с землей половину города. Стрелять жестянки начали после трех захлебнувшихся атак, когда десятки закованных в броню мертвецов остались на берегу, изрытом воронками от взрывов. Кажется, эти развалины, которые мы защищаем, уже никому не нужны. Лишь символ. Бессмысленная цель глупой войны. Днем мы отражаем атаки жестянок и дикарей, а ночью среди окутанных тьмой развалин на нас охотятся демоны.

– Они думают, что мы за ними успели заскучать. Ну, так мы с них посмеемся и разочаруем – мы им таки не рады, – нервно усмехнулся Ширли. – Слышь, де Ламбер, как думаешь, нарвутся на мой заряд или нет?

– Да, – ответил я.

– Нет, – бросил Выхухоль.

Смуглый эльф невозмутимо сидел, опершись спиной о каменный блок, и точил магическим камнем один из своих мечей. Из-под его руки вылетали разноцветные искры. «Вжик-вжик – бойся, враг, наших мечей. Вжик-вжик – под солнцем и луной эльфы всех сильней», – старинная песня детей леса, глупая и однообразная, которую Вых мурлыкал себе под нос. Новые куплеты следовали непрерывно друг за другом, и казалось, что Вых может петь их до бесконечности. Эльфы – сильные, эльфы – мудрые, эльфы – любвеобильные, эльфы – прыгающие выше всех. Ну и так далее.

– Что нет? – поинтересовался Ширли.

– Ты спросил – я ответил.

Вых полюбовался клинком и взмахнул им в воздухе. Перед тем как этот отменный рубака перешел на нашу сторону, он прямо на моих глазах убил трех своих соплеменников, и не доверять ему у меня не было причин. На вопросы, почему он это сделал, Вых отмалчивался.

– Я не у тебя спрашивал. Ой! – вскрикнул Ширли, роняя бомбу на землю.

Тяжелое ядро покатилось под ноги Выху, но тот даже глазом не повел. Эта скверная шутка полурослика давно уже всем приелась. Выхухоль остановил бомбу ногой, нагнулся, поднял ее и положил перед Ширли. Затем взмахом меча срезал с макушки полурослика торчащий клочок волос.

– Нет, ну ты совсем больной на голову, эльф недорезанный, – заорал перепуганный Ширли. – Чтоб тебе ноги только для ревматизма служили! Чтоб ты поцеловался с крысюком в подземелье!

– Прекратите! – сказал Ник, повышая голос. – Нельзя так ругаться!

Полуголый воин, чей мускулистый торс при разном освещении отливал цветами радуги, сидел слева от меня и, высунув кончик языка, рисовал мелом на камне. Каракули получались детскими, словно наш великан здорово отстал в развитии. На его картине шел человечек с палкой-ружьем в руках; позади него – человек побольше с мечом; далее – эльф с двумя клинками, за ним – волшебница со стаей черточек – призрачных зверей, – все готовились отражать очередную атаку врагов.

– Я, естественно, отсутствую на этом шедевре наскальной живописи, – проворчал Ширли, разглядывая картину. – Про маленького полурослика все норовят забыть.

– Ой, извини, – спохватился Ник и тут же принялся дорисовывать крохотного человечка с непомерно большой бомбой в руках.

Из сумки на поясе художника высунулась голова хорька.

– Кому Ширли нужен? Никому, – не унимался полурослик. – Как бомбу сделать и подорвать жестянок – так где ты, Ширли, а когда увековечить в живописи – так забывают.

На лице Ширли играла едва заметная улыбка.

Кто бы забыл обо мне? Уйти. В лес, в горы, убраться куда угодно с этого проклятого клочка земли, пропитанного кровью. За что мы сражаемся? Почему они выбрали командиром меня? Мне не нужна такая ответственность. Ничего не нужно. Нас осталось слишком мало. Бродяг и детей леса – еще меньше. Зачем мы убиваем друг друга?

Пляж защищают только три отряда застрельщиков-скирмишей – мой, Скомороха и Ай-ая. Мы разделили берег на сектора. Интересно, кому сейчас достанется добыча? Основные силы поселенцев отошли к городу, а мы первыми вступаем в бой. По возможности, конечно. Если силы врага слишком велики, мы отступаем, но задерживаем противника насколько возможно. Разведка боем, передовые силы и застрельщики в одном лице. Скирмиши… Как мрачно шутит Ширли – смертники.

– Хорош развлекаться, – бросил я. – Эй, Кошки-мышки, очнись.

Девушка сидела на камне, спрятав лицо в сложенных на коленях руках. То ли дремала, то ли опять впала в свою хандру. Призрачные животные – лев и мантикора – сидели у ее ног. Что Кошки-мышки нашла в этой слабой магии первого уровня? Урона наносит минимум. Вся практическая польза – отвлечь противника и скрыть нас за мглой, что иногда помогает, не скрою. Зато варева Кошки-мышки готовила отменные. Правда, некоторые из них имели побочный эффект.

– Все, готово! – Ник пригладил короткий ежик волос пятерней, принявшей фиолетовый оттенок. – Классно получилось. Хотя кое-чего не хватает. – Бах, – сказал он, рисуя мелом взрывы. – Бах, бах…

Мне казалось, что наш рубака воспринимает войну как игру. Кошки-мышки вытерла лицо рукавом куртки и подсела ко мне, выглянув в бойницу.

– Жестянки скоро доберутся до мин, – сообщила она, будто открыла что-то новое. – Как думаешь, Игорь, что нас ждет после смерти?

Ее рука выводила на камне невидимые узоры. Возможно, магия Котенка имеет что-то общее с волшебством бродяг. Недаром алхимичка возится с каждым найденным механизмом жестянок: собирает дохлых стальных скорпионов, пытается разобраться с устройством змей, словно заправский механик-вивисектор. Хорошо еще в подземелья не отправилась ловить древние механизмы. Хотя нет, вру, вчера просила взять с собой, когда я уходил вечером на охоту.

– Не знаю, – ответил я. – Перестань, Котенок. Мы еще повоюем.

Дурацкие стандартные слова, банальные до отвращения. Но у меня осталось всего десять пуль в ружье и полный барабан в древнем пистоле. Да, еще повоюем. Но не очень долго.

– Я не хочу сражаться, я хочу жить, – вздохнула Кошки-мышки. – Хотя у меня порой такое чувство, что мы все давно мертвы. И умирали уже не раз. Снова и снова. Но что нас ждет за чертой – вспомнить не могу.

И резкий росчерк рукой по камню, словно завершающий штрих в рунном колдовстве.

Я закрыл глаза, слушая плеск волн и разговоры Эллис и Адриана. Они были все время со мной, в моей голове. От них не спрятаться. Наверное, я сумасшедший, потому что мне, как и Котенку, казалось, что я умирал уже много раз. На моей левой руке татуировка: «Игорь Ламберт». Да, это похоже на мое имя, но зачем я его написал неправильно? Возможно, татуировка должна напоминать мне о чем-то важном, но о чем – я вспомнить не мог.