…Дан полежал немного на траве, постанывая и утешая себя как мог, а потом решил, что несколько движений ему не повредят. С трудом поднявшись на ноги, он сделала два-три шага. Тело ломило, особенно ноги. При каждом шаге ему казалось, что его сверлят десятки буравов, от подошв до пояса тело обжигало неутихающее пламя.
Палатки были расположены позади скал в тенистом оазисе. Лежать тут было слишком прохладно. Даже Цомби этот холодок пришелся не по вкусу. Он обнаружил где-то на плато солнечное пятно и отправился туда греться. Увидев, как он блаженствует, Дан нетвердыми шагами побрел к нему. Но как только он дошел до солнечной лужайки, он почувствовал, что силы оставляют его, и беспомощно брякнулся рядом с кустом. Уверенный, что силы его иссякли и ему все равно не сдвинуться с места, он поудобнее вытянулся и стал нежиться в теплом солнечном луче. Но полоса света вскоре погасла, и на круглом, как дно ведра, плато снова стало прохладно.
Незадачливый чирешар закрыл глаза и мысленно обратился к друзьям, которые, конечно, помогут ему вновь добраться до палаток. Кругом царила тишина. И вдруг Дан услышал голоса. Он насторожился. Цомби тоже. Голоса приближались. Чужие голоса, незнакомые. Тут Дан припомнил, что куст, позади которого он свалился, стоит на самом краю глубокого ущелья. Кто же мог проходить по этому ущелью? Кто? Голоса звучали всё ближе. Сделав знак собаке, чтобы она не шумела, Дан повернулся лицом вниз, и, просунув голову сквозь ветки куста, оглядел дно ущелья. Слева спускались двое: высокий горец с острым большим носом и хилый, тщедушный человек — по всему видать, лесоруб. Внезапно человек остановился перед могучим чабаном.
— Ну, Кырлан, долго ты будешь скрытничать? Я разве болтун какой? Разве ты слышал, чтобы я о чем проболтался? Скажи, как было дело с той девчонкой! Они что, и впрямь ее сцапали?
— Ну и дубина! — огрызнулся чабан, слегка оттолкнув человечка. — Вот уже два дня ты ко мне пристаешь. Я же сказал, что ничего такого не было, а ты все лезешь.
— Ты же сам говорил, что какая-то девушка в белом платье…
— Ей-богу, доведешь ты меня. Когда я такое тебе говорил? — рявкнул чабан. — А если и говорил, что с того? Хочешь довести меня до беды?
— Ну вот, теперь злишься, — отступил человечек. — Слухи ходят всякие. Ты же сам поначалу так говорил…
— Слушай, еще раз повторяю: ничего подобного не было. Ну-ка посмотри мне в глаза! Если я узнаю, что ты сболтнул кому…
Больше Дан ничего не расслышал, как ни напрягал слух. Двое мужчин удалились, а Дан остался сидеть с открытым ртом и вытаращенными от ужаса глазами. Он подождал несколько минут, пока путники отошли на достаточное расстояние, потом с трудом поднялся на ноги и изо всех сил пустился бежать по направлению к высокой скале. Хотя это болезненное передвижение с остановками на каждом шагу едва ли можно назвать бегом, но для Дана это был самый мучительный бег в его жизни.
Урсу, улыбаясь, вышел из маленького грота. Ухватившись руками за край выемки, он медленно вытягивал ноги, пока не коснулся ими верхнего конца выступа. План спуска он продумал хорошенько заранее. Упершись ногами в выступ, он внезапно отнял руки и скользнул вниз. В то мгновение, когда голова его поравнялась с выступом, он протянул руки и повис на нем. Самое трудное было позади. Теперь надо было спасать веревку. Достав из кармана моток шпагата, он привязал его конец к петле, а затем весь моток перебросил через вершину скалы. Теперь любой снизу одним рывком мог освободить петлю и всю веревку.
Великан легко спустился, скользя по веревке. Ступив на землю, он не удержался и вздохнул с облегчением:
— Трудновато было. Но ничего, все в порядке…
— Самоубийцы! — крикнула ему Лучия. — Ты хоть нашел что-нибудь?
— Нашел, — таинственно ответил Урсу. — Но сперва давайте снимем петлю.
— Это значит, что ничего особенного ты не нашел, — невесело заметил Виктор.
— Отчего же? Нашел орлиное гнездо. Даже птенцы там лежат, еще совсем голенькие, бедняжки…
— А вход? — нетерпеливо спросил Тик.
— Ни следа… Простая выемка в камне — и ничего больше.
— А ты жизнью рисковал из-за такой пустяковины! — укорила его Мария.
— Как так «из-за пустяковины»? Я в жизни еще не видел маленьких орлят. Хоть и голенькие, а готовы были заклевать меня. Только трусливых родителей не видать было.
Виктор грустно молчал. Ведь этот опасный подвиг Урсу был результатом его идеи, его выдумки.
— Ничего не понятно, — признался он. — Где же может быть вход?
— Возможно, дальше, — ответил Урсу. — Может, логофэт имел в виду какого-то необыкновенно могучего стрелка…
— Не думаю. Тут что-то скрыто. Он должен был указать точное место, точное даже в этом нагромождении скал, и единственным таким местом мне кажется эта выемка на скале. Кроме него, тут нет ничего интересного.
В это время показался Дан. Силы его были на исходе, он качался, точно хилая веточка.
— Ну, не нашли входа? Жаль, он бы нам очень пригодился.
— И ради того, чтобы сказать это, ты доковылял сюда?
— Нет, ради другого. Только дайте мне опереться на кого-нибудь, не то свалюсь.
Урсу кинулся на помощь:
— Я же велел тебе лежать неподвижно! Придется дать дополнительную порцию массажа.
Дан, жалобно взглянув на Урсу, стал рассказывать пяти незадачливым искателям обо всем том, что он, многострадальный больной, услышал «ценой нечеловеческих усилий и мук, которые могли бы освободить его хотя бы от массажа…».
Рассказ Дана особенно взволновал Тика. Вновь перед его глазами встала девушка в белом… Он представил ее в углу замковой залы, испуганную, ломающую руки перед злобными, жестокими преступниками.
— Что же мы стоим тут, не идем к ней на помощь? — крикнул он.
Чирешары удивленно уставились на него. Тик понял, что невольно выдал себя, и тут же прибег к невинной шутке:
— А что вы так уставились? Не понимаете, что ли, что удача сама просилась в руки? Будь я на месте Дана, я бы притащил сюда этого чабана, связанного по рукам и ногам. Я бы заставил его заговорить, указать дорогу в замок. Господи, почему не мне достались твои болячки!
— Ладно тебе, Тик! Видел бы ты, какой это детина! А нос у него ни дать ни взять — острие копья.
— И что это за чабан? — размышлял Виктор. — Жаль, что мы не смогли поговорить с ним.
— А может, догоним его? — предложила Мария.
— Куда там! Он так торопился, что второй едва поспевал за ним — рысцой бежал. А я ковылял сюда не меньше часа. Что же мы теперь будем делать? Входа-то нет как нет…
— Придется завтра еще раз обшарить все закоулки, — предложила Мария. — А компас у нас не врет?
— Ничуть! — уверила Лучия. — Я предлагаю снова продумать эту фразу: «Стрела, пущенная в солнце, указывает вход». Может быть, у нее другое толкование?
— Бесполезно, Лучия, — сказал Виктор. — Какое может быть еще толкование? Что может означать слово «солнце», кроме востока? Ведь лучи его даже не проникают сюда. Я ни разу не видел за весь день солнечного зайчика.
— А-а! А-а-а-а! — завопил Дан, да так громко, что отозвались все окрестности.
Все кинулись к нему.
— Нет, я вам ничего не скажу, если меня не освободят от массажа.
— Ты что, совсем рехнулся, противный? — накинулась на него Мария. — Издеваешься над нами?
— Ладно, признаюсь вам: сегодня утром я понял, что я гений, не уже самого Эдипа. Вот я и заставил вас идти в таком темпе ради того, чтобы у меня началась горячка… Рассчитал я точно: в пять часов у меня начнется температура, вы отправитесь без меня на поиск, я останусь вдвоем с Цомби на плато… Я знал, что мимо пройдет чабан…
Лучию не на шутку встревожил этот беспорядочный поток слов. Приложив ладонь ко лбу Дана, она сказала:
— Мне кажется, у тебя температура. Не ниже сорока.
— Ах так? — возмутился Дан. — Сейчас она у вас у всех подскочит. Так знайте, мои дорогие, что в 6.35 луч солнца отдыхал на дне ведра ровно пять минут.
Никогда еще он не видал такого удивления в глазах друзей.
— Вот именно, несносные хвастуны! — смягчился он. — Правда, луч открыл Цомби. Но ведь он не может сообщить вам о своем открытии. Выходит, герой я! А не пойди я по следам солнечного зайчика, я бы и чабана не слышал.
Дан рассчитал верно. Друзей, казалось, охватило неистовство. Они трясли его, кричали что-то в ухо, пока бедняга обессилено не свалился в объятия Урсу.
— Неси меня, Урсу. Эти негодники меня совсем доконали. А я ведь больной…
Урсу взвалил его на плечо, словно тюк.
— Где ты видел солнце? — крикнула Лучия ему в самое ухо.
— У куста! Урсу, неси меня быстрее, ведь массаж ушам уже не поможет!
Дан показал им место, где он лежал утром, греясь на солнышке. Все повернулись лицом к западу — видимо, луч пробрался между зубцами вершин. Но между какими точно? Если не удастся расчетами и выводами определить направление луча, придется потерять еще день, то есть отправиться к замку лишь на третий день утром.