Но это может означать, что я потеряю ее. Мэри уже думает, что я «первоклассный игрок». (Кто, черт возьми, придумывает эти интернет-мемы? Я никогда в своей жизни не говорил слова «Эй, девочка. Боже».)
И я не собираюсь ее терять. Не так.
Так что я набираю в Google «цветочный магазин» и нажимаю на тот, у которого самые высокие оценки и стоит статус СЕЙЧАС ОТКРЫТ. Мужчина отвечает: «Цветы по сезону. Могу я вам чем-нибудь помочь?»
Я прочищаю горло.
— Я хочу купить все розы, которые у вас есть.
— Сэр?
— Все розы. Красные. Длинный стебель. Никаких гипсофил, зелени и прочей ерунды.
— Это будет очень дорого, сэр... Пять долларов за штуку.
— Подходит, — говорю я. — Сколько у вас в магазине?
Раздается шелест.
— Тридцать шесть.
Ну, для начала сойдет. Я подтверждаю заказ и затем возвращаюсь к списку цветочных магазинов.
Звонок. Заказ. Повторение. Повторение. Повторение.
____________________
Примечание:
1 — «Апокалипсис сегодня» — художественный фильм, построенный на теме войны во Вьетнаме, снятый Фрэнсисом Фордом Копполой. Главная сюжетная линия фильма — рассказ о капитане спецназа Уилларде, посланном в джунгли Камбоджи, чтобы устранить сошедшего с ума полковника Курца, который командует отрядом из местных жителей и обвиняется в убийстве нескольких нужных американскому правительству вьетнамцев.
Глава 27
Мэри
Закончив свою работу у миссис Фридлендер, я иду на встречу с новой клиенткой, которую мне порекомендовала Бриджит. Она пациентка доктора Кёртиса, но пока он работает с Джимми, я заменяю его. Новую пациентку зовут Мириам. У нее пятеро детей, и никто из них еще не ходит. Кажется, она замечает, как я с удивлением смотрю на них, тщетно пытаясь сделать подсчёт в уме.
— Близнецы и тройня. И еще одна пара близнецов здесь, — она поглаживает живот.
— Очень много детей, — я в растерянности и не знаю, что еще сказать.
Даже один ребенок — это огромный источник беспокойства для меня, но семь детей? Эта женщина должно быть святая.
— Я не спала три года, — говорит она с почти пугающей улыбкой на лице, словно практиковала её у зеркала.
О, черт. Я пытаюсь придать своему лицу сочувствующее выражение, но не совсем уверена, что у меня это получается. Один из самых маленьких детей пытается вскарабкаться по ступенькам лестницы, как обезьяна, и застревает ножкой в перилах, отчего начинает истерически кричать и метаться. Не тратя ни секунды, Мириам берёт тюбик Криско1 из кладовой, выдавливает немного себе на руку, срывает с ребёнка носок и смазывает его пухлую ножку. Потом освобождает его ногу из плена перил и надевает носок обратно.
— У вас есть дети? — спрашивает она, а я в ужасе смотрю на маленького ребенка, который уже снял носок и облизывает ногу.
— Нет, — выпаливаю я автоматически. — У меня нет. — Я пытаюсь умерить свой энтузиазм. — У меня есть собака. Вроде. Половина собаки.
Мириам озадаченно смотрит на меня.
— У нас общая собака с соседкой по комнате. Давайте посмотрим, что у вас с шеей?
У женщины снова появляется безучастное выражение лица, и она тупо смотрит на меня. Кажется, я знаю, что Мириам сейчас скажет.
— Могу поспорить, что вы станете прекрасной матерью!
Ну вот, пожалуйста.
— Не уверена, — улыбаюсь я. — Я едва помню о том, чтобы купить достаточно яиц на неделю.
— Я тоже так думала, но вы справитесь, — говорит она. — Подождите минутку, я только включу детям «Дору-путешественницу». Они вот-вот должны заснуть. Я дала им Бенадрил.
О Боже. Это не та информация о детях, которая мне нужна. Я оглядываюсь на окружающий меня хаос и слышу крик ребенка в задней комнате. Говорят, когда у тебя появляется собственный малыш, то всё воспринимается по-другому. Но я не уверена, что подхожу для материнства. По крайней мере, не для такого, как здесь.
В сумке звенит мой телефон. Я знаю, что это Джимми. Он звонил весь день. Я достаю сотовый и читаю начало его сообщений в окне предварительного просмотра: «Ужин. Пожалуйста. Позволь мне объяснить. Не я автор всех этих мемов»... И следом: «Кейт Мосс и я просто друзья!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я зажмуриваюсь.
Почему это происходит именно со мной?
Возвращается Мириам с радионяней в руке и жесткой, как доска, шеей. Выключая телефон, я замечаю на экране еще одно новое сообщение: «Хорошо. Сейчас я оставлю тебя в покое. Пожалуйста, не игнорируй меня вечно».
— Готовы? — спрашиваю Мириам.
Она пытается кивнуть, но не может, потому что ее шея сведена спазмом. Поэтому вместо этого она улыбается своей отстранённой улыбкой и тихо говорит:
— Знаете, Мэри, я люблю своих детей, но основательно подумайте, прежде чем заводить их.
— У меня даже нет парня, — говорю я ей и обнаруживаю, что улыбаюсь той же натянутой улыбкой, которую она дарила мне всё это время.
***
По возвращении домой на улице возле подъезда я вижу Бриджит с Фрэнки Наклсом, который находится на самых ранних стадиях своего танца перед походом в туалет. Это сложный повторяющийся ритуал, который может длиться около пяти минут. Все зависит от того, не прервут ли его, дует ли ветер или, не дай Бог, в пределах пятидесяти ярдов появится другая собака. Фрэнки с серьезным видом исследует маленькое пространство возле безлистного куста в горшке. Назад и вперед, назад и вперед. Снова и снова. Чтобы пес не замерз, Бриджит одела его в толстовку с капюшоном, которую украсила надписью «# 1 ПОТРЯСАЮЩИЙ».
На Бриджит парка, но я вижу, что под ней скрывается крутой прикид. На ногах у нее ботинки для верховой езды, которые означают серьезные намеренья. Или свидание. Моя подруга относится к поиску мужчины так же, как большинство женщин относится к поиску нового бюстгальтера. Надо примерить их все, и желательно поносить какое-то время, чтобы принять решение. Я же, напротив, предпочитаю один идеальный бюстгальтер, предназначенный именно для меня. И как оказалось, что это спортивный бюстгальтер от GapBody.
Что касается мужчин... Я смотрю на мой выключенный телефон и оставляю его выключенным.
— Куда-то собираешься? — спрашиваю я и достаю рулон с пакетами из сумки для собачьих угощений, которая торчит из кармана Бриджит, готовясь к финалу балета Фрэнки Наклса.
— Погулять. Ты как?
Я пытаюсь оторвать пакет от рулона, но в рукавицах это просто невозможно. Поэтому я стаскиваю одну зубами и говорю:
— Дерьмово. Но миссис Фридлендер лучше.
Бриджит кивает. А потом неожиданно выдает.
— Думаю, ты должна дать ему шанс.
— Ты так говоришь, потому что поклонница «Медведей». И он подходит под твой тип парней.
— Пффф. Нет. Как ты знаешь, я предпочитаю слегка растрепанных и бородатых метросексуалов. Просто он перевернул весь твой мир с ног на голову. Я никогда не видела тебя такой. Это должно что-то значить.
Ну, нет, я не поведусь на это дерьмо.
— Это настоящая жизнь, Бриджит. Люди не влюбляются через два дня. Инста-любви не существует.
Она качает головой, глядя на меня, а затем смотрит на уличные фонари.
— У тебя мало веры.
Я собираю какашки Фрэнки и бросаю их в мусорку прямо на коробку из-под пиццы.
— Я в порядке, как всегда. Да, он сексуальный. Да, он милый. Да, он владеет недвижимостью. Да, он проводит благотворительные полумарафоны для общества защиты животных…
— И это твой список минусов? Может у него хотя бы есть герпес? Я не понимаю проблемы...
Я поднимаю палец.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Конец разговора. У нас был потрясающий секс, но мы плохие партнеры. Это было небольшое безумие. Всё кончено.
Бриджит вынимает свою помаду и поправляет макияж, смотрясь в окно соседнего ресторана «Кабоб».
— Ну, если ты так уверена, пошли со мной, — говорит она, отрывая Фрэнки от пустого пакета из-под сметаны и луковых чипсов. — Сегодня.