На вершине башни дул сильный ветер, хлопавший подолами плащей пассажиров и длинными шарфами пилотов. Небо казалось совсем прозрачным и холодным, и, почему-то, ещё более далеким, чем с земли. Над головой выгибался купол шпиля, который поддерживали высокие чёрные колонны, в куполе по спирали были проделаны окошки, застеклённые жёлтыми, красными, синими и зелёными стеклами, свет от которых падал вниз, составляя на полу красочный узор.
— Добрый день! — услышала Кира позади себя и оглянулась.
Тонкий голосок принадлежал девушке, выглядевшей точно как женщина-пилот из старых кинофильмов. Тёмные волосы её были подстрижены до плеч и скручены в локоны, короткая кожанка и брюки с лампасами соответствовали нарядам первых пилотов, с той только разницей, что брюки были ярко-малиновые, в лучших традициях местной моды; на отвороте куртки красовался значок со стилизованным изображением птицы.
— Меня зовут Эмина, я буду вашим пилотом. — Девушка жизнерадостно улыбнулась. — Следуйте за мной.
— А где птицы? — спросила Кира.
— Грифы в средней части башни. — ответила девушка, шагая к краю. — Здесь стартовая площадка, а птицы помещаются в самой башне внутри «ласточкиных гнезд», — девушка опять улыбнулась, — так мы их называем.
— Кстати, я ведь думала, что грифы — это падальщики с длинными лысыми шеями.
— Лысыми? Только если у них паразиты. Так куда вы собираетесь?
Клауд протянул билеты. Девушка взглянула на деревянные дощечки.
— До ближайшей башни? Там ведь ничего нет. Хотите присоединиться к караванам? Вы никогда раньше не латали? — Она сыпала вопросами как горохом.
— Я не летала. — подняла руку Кира.
— О, вам понравится! Конечно, полёт будет не долгим, к сожалению, но для первого раза вполне достаточно: грифы не могут приземляться на равнинах, поэтому мы строим башни и летаем от одной до другой. Я управляю вожаком, а остальные птицы полетят за нами…
— То есть, я буду одна? — перебила её Кира.
— Да, но не переживайте, гриф никогда не собьется с курса, вам даже не придётся им управлять.
— А я и не переживаю. — уверенно соврала Кира. — Чего мне переживать?..
Они остановились возле железной оградки, отделявшей площадку от бездны, Эмина перегнулась через перила и залихватски свистнула, вложив в рот два пальца. Из бездны под ними ей ответили пронзительным криком, похожим на крик орла, и мимо пронеслось гигантское тело птицы. Их обдало такой мощной волной воздуха, что пассажиры вынуждены были схватиться за шляпы, чтобы они не слетели. Птица сделала колесо вокруг башни и приземлилась на каменный уступок. Она была величественна. Кира никогда не подумала бы, что когда-нибудь представится случай использовать это слово, но в отношении грифа оно не звучало пафасно, оно звучало уместно. У грифа были мохнатые лапы, как у горных орлов, и мощный клюв, загнутый крюком; белая полоса охватывала шею и переходила на мощную грудь, спина и живот имели пёстрый окрас, сочетавший каштановый, тёмно-коричневый и бурый цвета.
— Штопор! — приветственно вскинула руку лётчица.
Скосив на Эмину жёлтый глаз, гриф спрыгнул с уступа и как галка пропрыгал вглубь площадки. Эмина свистнула ещё три раза, и три птицы друг за другом взлетели над башней, а затем приземлились на площадку.
— Красавцы! — вдохновенно воскликнула Эмина.
Глаза её буквально лучились восторгом. Нужно быть действительно увлечённым человеком, чтобы вот так чем-то восхищаться.
Птицы спокойно чистили в стороне перья, точно огромные голуби. Только сейчас Кира заметила ремни и крепления на их спинах и слегка удивилась. Почему-то она ожидала увидеть сёдла, но, если подумать, какой толк от седла, если летишь верхом на птице? Воздух — не земля, помимо «вперёд-назад» там существует ещё и «вверх-вниз», и что станет с наездником, если птица проделает такой финт? Конечно, человек может быть очень ловким, но закон притяжения ещё никто не отменял.
Эмина прищёлкнула пальцами, и крайняя птица присела.
— Вам нужно вытянуться у неё на спине. — сказала Эмина Кире, кивнув на птицу. — А я закреплю вас ремнями.
— А она не будет возражать? — с подозрением поинтересовалась Кира.
Птица одарила её взглядом, казалось, сконцентрировавшем в себе презрение ко всей нелетающей части вселенной.
— Нет, Тоббики очень послушный. — заверила лётчица.
Вздохнув, Кира осторожно вскарабкалась на спину птице, и Эмина быстро и ловко затянула ремни. Рыцаря и вора также закрепили на спинах птиц, после чего Эмина забралась на Штопора, закрепив ремень на поясе и продев ноги и руки в специальные стремена: лётчица, в отличие от пассажиров, закреплялась не намертво, она была тем самым «ловким наездником». Глядя на её счастливое лицо, Кира невольно испытала уважение с оттенком легкой зависти: она всегда в некотором роде преклонялась перед людьми, которые могли делать что-то «настоящее».
— Если в полёте один из ремней отцепится, не паникуйте! — крикнула Эмина, полуобернувшись к пассажирам. — Они все закреплены независимо друг от друга, а все ремни зараз ещё никогда не откреплялись. Но если гриф вас всё-таки уронит — ничего страшного, они обучены ловить в полете. Правда… — Эмина замялась, но решила быть честной до конца, — у них ведь довольно острые когти, а в горах они охотятся на баранов и коз, так что…
«Так что от меня останется исполосованный коврик.».. — мысленно закончила Кира.
— Да вы не волнуйтесь! На самом деле воздух куда безопаснее земли: никаких бандитов, хищных зверей, непроходимых болот, в которых можно сгинуть безвести! Единственное, чего стоит опасаться, это натолкнуться на облако, но мои грифы летают очень аккуратно.
Кира втянула голову в плечи, представив облако, в которое опасно врезаться, но отступать было поздно, да и некуда. Эмина коротко и резко высвистала несколько нот, и птицы одна за другой слетели с башни. Тоббики спрыгнул последним. Кира скорее почувствовала, чем увидела, как под ними пространство провалилось вниз, потом гриф раскрыл крылья, поймав ударивший навстречу ветер, и взмыл к облакам.
* * *
В огромном, почти совсем пустом, зале не было эха, звук пропадал едва успевая появиться, увязая в тишине, он действовал на нервы не хуже изощрённой пытки, и всякий, кто попадал сюда, стремился поскорее выбраться наружу. И ещё зал окутывала мгла, какая бывает на болотах, только в центре оставался небольшой светлый пятачок. Здесь пол был выложен мозаикой из четырех цветов, на клетках стояли фигуры: пирамидки, кубы и статуэтки в виде рыцарей или животных. С одной стороны мозаики в кресле без спинки сидел полноватый мужчина средних лет, во фраке и ядовито-зелёных штанах. Чёрный котелок лежал у него на коленях и мелко подрагивал. Напротив сидел человек, одетый с ног до головы в чёрное. Лицо его было слегка смуглым, или даже скорее тёмным, длинный нос с лёгкой горбинкой чуть-чуть загибался книзу, черты лица очерчены ярко, чётко, над глубоко посаженными глазами расходились «по-дьявольски» изломленные брови, а глаза напоминали горящие угли (не фигурально, как можно было бы подумать, — они в самом деле светились). Эти глаза приковывали собеседника к месту, не позволяя отвернуться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});