Из-за двери донеслось какое-то копошение и возня, потом кто-то уронил что-то тяжёлое и грязно выругался.
— Вы там за тараном успели сгонять? — осведомилась девушка.
Вместо ответа в дверь ударили так, что посыпалась штукатурка. Из чистого упрямства Кира решила, что открывать не будет всё равно.
— Между прочим, — крикнула она в перерыве между грохотом, — я переставила к двери все вазы.
Удара не последовало.
— Можете вламываться. — предложила Кира.
—…! — сказал Крикер.
Девушка не сдержала улыбку.
* * *
Вечер тянулся нескончаемо долго. В комнате постепенно темнело; за дверью было тихо. Кира с тоской поглядывала в окно: за оградой по улице шли люди, но до них было не докричаться (Кира уже пробовала, и от призыва о помощи прохожие шарахались как от налогового инспектора). От нечего делать она бродила по гостиной, рассматривая портреты на стенах и корешки книг, запертых в шкафах за стеклом. Завтрак был так давно, что от него остались только тоскливые воспоминания, и Кира подозревала, что к утру она сдастся. Послонявшись ещё по комнате (а вдруг найдется что-нибудь интересное?), девушка была вынуждена признать, что выбраться из ловушки самостоятельно она не сможет, а заняться здесь нечем, так что Кира свернулась калачиком на узенькой кушетке, подложив под голову узорчатую подушечку. Видимо, и кушетка, и подушка тоже были предметами искусства, и, наверное, Крикер должен был разозлиться, но из всех свалившихся неприятностей эта волновала её меньше всего.
* * *
Наверное, такова уж была её судьба в этом мире, просыпаться под грохот, рычание или крики. Этот раз не стал исключением: дверь потряс удар, от которого несчастная покорёжилась и неловко рухнула на баррикаду. «Надо было всё-таки поставить туда хоть пару ваз.».., — с сожалением подумала Кира, глядя, как через стол перебирается Куфт.
К чести Крикера, он успел поостыть после потери драгоценной урны «какой-то там» династии, и бить Киру не стали. Её выволокли из комнаты, потом потащили куда-то через весь дом, вниз, в подвал. Идти самостоятельно она отказалась из вредности, поэтому Куфт до самой камеры нёс её на плече. Подвал был как раз таким, каким и должен быть подвал: мрачным, затхлым, сырым и холодным. Куфт втолкнул девушку в камеру и ушёл, оставив её наедине с мыслями и голодом.
— Поесть хоть принесите, изверги! — крикнула ему вдогонку Кира, но стражник даже не обернулся. — Дикие люди! Ручаюсь, что о правах человека они даже не слышали.
Сейчас была середина ночи (пока её тащили, Кира видела в окнах тёмные улицы). Утром караван уходит из города.
Вздохнув, она опустилась на деревянные полати, закреплённые на стене напротив двери. Остальные четыре стены заменяла решётка; справа и слева продолжался ряд камер. В коридоре горел факел, распространявший удушливое зловоние прогорклого жира, и его света едва ли хватало, чтобы осветить огромное помещение. Стены и пол, сложенные из серого гранита, блестели от капелек влаги. Это место было прямо таки образцовым подземельем.
Будь она как Клауд вором, она бы легко сбежала. С другой стороны, вряд ли Король Воров стал бы полагаться на замки, имея дело с собратом по профессии. «Начать, что ли, подкоп рыть?» — вяло подумала девушка.
Она как-то сразу решила, что находится здесь одна: в конце концов, Крикер не средневековый рыцарь, чтобы коллекционировать своих недругов в глубоких подземельях замка, и вряд ли он достиг бы хоть каких-то высот, не умей быстро и без лишних проволочек избавляться от врагов. Однако раздавшийся из соседней камеры шорох показал, что она ошибается.
— Это крысы? — спросила девушка в полумрак.
— Э… нет. — после нескольких секунд раздумий, отозвались из темноты.
Голос показался Кире смутно знакомым. У неё всегда была плохая память на лица и имена, но голоса она запоминала отлично.
— А кто? — продолжала допытываться девушка.
Неизвестный собеседник помолчал ещё немного, прежде чем ответить, потом произнёс как-то неуверенно:
— Сэр Евалор ре Сил. Рыцарь Меча и Перчатки.
— Почему перчатки? — удивилась Кира.
На этот раз человек ответил без промедления, точно хорошо заученную речь (видимо, объяснять приходилось часто).
— Наш род древен и славен, мы прославились как храбрые воины, всегда отстаивающие свою честь. Перчатка — символ поединка…
— А, так вы дуэлянты? — догадалась Кира. — Не очень-то много в этом чести.
— Миледи… вы ведь миледи?
— Ага. — подтвердила Кира, решив не разочаровывать бедного пленника.
— Миледи, — с жаром продолжил тот, — вы не должны так отзываться о славе моих предков, завоеванной в боях тяжкими усилиями и кровью…
— Ладно, поняла, извини. — перебила его Кира, занятая своими мыслями. — Слушай, я тебя точно знаю. Ты случайно не бывал в Сорохгоре?
— А где это?
— В горах. Такой чудный городок с личным драконом.
— Да, конечно, я там был! — невесть чему обрадовался парень.
— Так я и думала. — мрачно кивнула Кира. — Ты тот ненормальный рыцарь, собиравшийся спасать меня на следующий день после казни. Слышь, рыцарь, давно хотела тебе сказать…
— Что? — озадаченно спросил рыцарь.
— Сволочь ты. — с чувством произнесла девушка и отвернулась от решётки.
* * *
Примерно через час она успокоилась ровно на столько, чтобы перестать игнорировать несчастного и объяснить ему, что он сделал не так. Ошибку со временем парень признал, но назвал её «издержкой профессии», а вот по поводу правил спасения остался непреклонен, так что Кире стоило большого труда убедить себя, что на ущербных не обижаются, да и к людям нужно относиться гуманнее. Она решила сменить тему и к вопросам чести больше не возвращаться.
— Слушай, Сесил, а как ты сюда попал-то? — поинтересовалась она, перебив речь рыцаря о доблести и правилах поведения в рыцарстве (если уж говорить откровенно, то она вообще не поняла, как с таким набором запретов и условностей рыцари вообще умудряются выживать).
— Прошу прощения, но моё имя сэр Евалор…
— Слишком долго. — отмахнулась Кира. — Представь, что кто-то, например, захочет предупредить тебя об опасности. Ему что, весь твой титул поименовать? В таком случае лучше и не утруждаться, а просто потом зачитать его на похоронах. А «Сесил» — коротко и ясно. И вообще, не спорь, ты передо мной в долгу: из-за твоей некомпетентности я могла погибнуть. Я, может, тебя ещё не простила.
— Как вам будет угодно, миледи. — обречённо покорился рыцарь, не смея спорить с дамой. Всё же иногда соблюдение кодекса оказывается полезно. Пусть и не для самого рыцаря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});