Одни люди говорят, что князь или его дети сами из шкур чучело шили, другие, что князь вообще не при чем, это сапожник шил, третьи, что змея извели сыновья князя. На самом деле, все правы и все неправы. Князь придумал план и назначил исполнителей. Дело серьезное, поперек князя никто не полезет со змеями ссориться. Шили чучело, конечно, сапожники. Кто еще будет шить из кожи, как не сапожники.
— К дракону на поклон с чучелом могли и княжичи пойти, — предположил Ласка, — Сапожники, по-моему, не особо рисковый народ.
— Уверен? — Колетт облокотилась на стол в сторону Ласки, теперь демонстрируя Вольфу обтянутые платьем талию и задницу.
— Не очень, — ответил Ласка.
— Есть тут сапожники? — спросила сказительница, выпрямившись.
Поднялся мужик из-за дальнего стола.
— Ты бы понес чучело на корм дракону?
— Да Боже упаси! — отмахнулся сапожник.
Все рассмеялись.
— Живоглот принял чучело за барана и проглотил, — продолжил Вольф, — Почувствовал жажду, пополз к Висле и пил, пока не лопнул. Здесь легенде можно верить, но с оговоркой. В северных морях живет чудо-юдо-рыба-кит. Если этот кит случайно выбросится на берег, то он за несколько дней сдохнет, потом протухнет, потом раздуется и лопнет. У него шкура крепкая, раздуваться может долго. Живоглот наверняка также. Не лопнул от того, что много воды выпил, а отравился, уполз в пещеру, там сдох, протух и через несколько дней уже лопнул в клочья.
— Про китов мы слышали, — кивнула Колетт, — Слышали мы про китов?
— Слышали, слышали, — ответили из-за столов.
— А если в этот Краков ходили покушать и другие змеи? — спросила она Вольфа.
— Открыли дверь, понюхали, закрыли дверь, — усмехнулся Вольф, — И вычеркнули ее со своих карт. С тех пор из пещеры под Вавельским замком ничего такого не выползало. Теперь про коня расскажи.
— Из-под земли или еще откуда взялся тот конь, никто на самое деле не знает, — начала сказительница, — Королевский конюший по всей округе гонцов рассылал, и никто не признался, что видел, как мимо него проезжал всадник на огромном черном коне, у которого из ушей дым идет, а из пасти огонь пышет. И всадника-то поначалу никто не видел, а появился как из ниоткуда страшный конь. Не дикий, не беглый, а хозяйский. Под седлом и в узде, только всадника не видно.
— Невидимый всадник, — удивился Ласка, — Или беглый конь?
— Потом поняли, что беглый конь, когда он набрел на королевские конюшни и принялся королевских племенных кобыл портить.
— Вот скотина.
— Куда ему, бедному деваться, — ответила сказительница, — Рыцарские кони ему более-менее под стать, а крестьянские как овца для быка.
— Лопнут? — спросил кто-то.
— Я бы на их месте лопнула. Мне больше по нраву вот такие красавчики, — и она погладила Вольфа по макушке.
— У больших пород свои кобылы должны быть. Иначе как бы они до наших дней дожили? — спросил другой слушатель.
— Вот как-то в наши края не табун приблудилcя. Охрана королевской конюшни этого коня сразу с первой кобылы заметила, но сделать ничего не смогла. Позвали рыцарей. Рыцари ловили — не поймали. Конь одним прыжком дом перемахивал или речку. Позвали священника, но священникам нынче до святого Романа Руанского далеко. Епископ даже и не пошел, а приходской кюре кадилом помахал — не изгнал. Однако же, молодой семинарист из засады того коня святой водой облил. Не взяла чудище святая вода. Получается, то Божья тварь, а не нечисть или, прости Господи, нежить.
— Даже и не пойму, проще стало или сложнее, — сказал Ласка.
Колетт прошла между столами, расписывая, насколько стало все плохо.
— Черный конь одну за другой кобыл портит. Главный королевский конюший объявления по округе развесил. Сетями ловили — не поймали. Запаслась стража арбалетами и аркебузами, решили того коня насмерть извести. Но вдруг, откуда ни возьмись, пришел к королевскому конюшему большой человек, косая сажень в плечах. По-французски через толмача говорил. Сказал, что звать его Буря-богатырь…
— Буря-богатырь? — переспросил Ласка.
— Похоже. Знаешь такого? — сказительница повернулась так резко, что платье крутнулось, и подол поднялся до колена.
— Какие ножки, — тихо восхитился Вольф.
— Сказку про него слышал, — ответил Ласка, — Про него, про названных братьев и про змеев многоголовых. Только не понял, у какого короля он на службе. Вроде и русский, а у нас ведь в Москве не король, а великий князь.
— С тебя сказка, но сначала я доскажу. Ехал Буря-богатырь по делам, да напала на него большая змея и укусила ядовитыми зубами. Пока лежал-лечился, конь убежал попастись. И говорят, снял он рубаху, а у него из левого бока кусок тела с ребрами вырезан, — сказительница схватилась за свой левый бок, — Змея укусила, а он вокруг укуса мечом обвел, чтобы яд до сердца не дошел.
Все слушатели вздрогнули.
— Отвез Бурю-богатыря королевский конюший на пастбище. Прибежал туда этот конь. Из ушей дым идет, изо рта пламя пышет. Буря-богатырь свистнул, что деревья задрожали. Конь к нему подбежал и давай ластиться как к родному. Поднялся на задние ноги, передние на плечи поставил.
— Силен дядька, — присвистнул кто-то.
— Буря-богатырь на коня вскочил, попрощался и никакой награды не взял. Дал шенкелей, да только его и видели. И куда подевался, никто не знает, но ни по одной дороге не проехал, как под землю канул, — закончила сказительница.
Настала очередь Ласки рассказывать про Бурю-богатыря. Историй про него он слышал немало. Как будто этот богатырь жил где-то рядом, и бабки с няньками сплетничали о нем на базаре.
— В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король со своей королевою, — начал Ласка, — Прожили они как муж с женой десять лет, а детей не нажили. Послал король по всем царям, по всем городам, по всем народам: кто бы мог полечить, чтоб королева понесла?
Съехались князья и бояре, богатые купцы и крестьяне, доктора ученые и плуты с мошенниками. Король накормил всех досыта, напоил допьяна и начал выспрашивать. Надавали разных советов, но никто не взялся за результат головой ответить. Один только взялся крестьянский сын и то по глупости ляпнул, а назад отыграть застеснялся. Король дал ему полную горсть золотых дукатов и назначил сроку три дня. Или меч и голова с