— Бог их знает, — пожала плечами Мали. Она подошла к остальным, к разношерстной толпе сущестэ из разных миров, и, сложив руки на груди, стала слушать, о чем Харпер Болдуин беседует с добродушным двустворчатым моллюском.
— Фауст всегда погибает, — заявил Харпер Болдуин.
— Только в пьесе Марло и в легендах, которые он использовал, — возразил Нерб Коль Дак.
— Всем известно, что Фауст погибает, — настаивал Харпер Болдуин, окинув взглядом группу существ, собравшихся вокруг него и моллюска. — Разве не так? — спросил он у всех.
— Это не предопределено, — заметил Джо.
— Предопределено! — с жаром воскликнул Харпер Болдуин. — В Книге Календ, в частности. И мы напрасно пренебрегли ею. Нам следовало бежать, когда была такая возможность, когда корабль был готов запустить стартовые двигатели.
— Тогда бы мы погибли, — сказало паукообразное, возбужденно размахивая конечностями. — Черный погубил бы всех нас, врезавшись в корабль.
— Что верно, то верно, — вставила Мали.
— Это действительно так, — добродушным тоном проговорил Нерб Коль Дак. — Мы здесь находимся лишь потому, что мистер Фернрайт смог связаться с мисс Хильдой Рейсе и передать нам, что Глиммунг просил покинуть корабль, что мы и сделали. Еще бы минута, и...
— Да ну вас всех, — зло отмахнулся Харпер Болдуин.
Джо взял фонарь и направился к причалу. Он послал яркий гелиевый луч на темную поверхность воды в поисках... Хотя бы чего-нибудь. Хоть какого-нибудь сигнала, свидетельствующего о состоянии Глиммунга. Он посмотрел на часы. Почти час прошел с тех пор, как Глиммунг в схватке с чудовищем рухнул в воду и ушел на дно для решающей битвы с двойником, а затем и с самим Черным храмом. «Жив ли он?» — размышлял Джо. Если нет, то всплывет ли его труп на поверхность? Или останется там, внизу, в царстве гниения, разлагаясь до требухи, скрываясь в ящике или в каком-нибудь другом убежище, не живой, но и не совсем застывший, в полубесчувственном состоянии, которое может длиться века? И тогда Черному храму ничто не помешает подняться из глубин на сушу. Если Глиммунг будет мертв, Черный храм уже ничто не остановит.
Может быть, появилась еще одна записка? Джо отчаянно буравил лучом поверхность воды, разыскивая бутылку, бросал луч туда-сюда, стараясь охватить как можно большее пространство.
Никакой бутылки. Ничего.
Мали подошла к нему..
— Есть что-нибудь?
— Нет, — ответил он резко.
— Знаешь, что я думаю? — спросила Мали. — Мне кажется, и раньше казалось, что он обречен на провал. Книга права. И Харпер Болдуин прав. Фауст всегда проигрывает, а Глиммунг — воплощение Фауста. И борьба, и неустанные усилия — все это записано в легенде о Фаусте. И легенда сбылась, то есть, по сути, сбывается сейчас; пока мы тут стоим.
— Все может быть, — проговорил Джо, по-прежнему обстреливая воду вспышками белого света.
Мали взяла Джо за руку и уткнулась ему лицом в плечо.
— Так или иначе, теперь мы в безопасности. Мы могли бы улететь отсюда. Черное чудовище больше не преследует нас.
— Я остаюсь здесь. — Джо чуть отодвинулся от нее, продолжая прочесывать темные волны лучом фонаря. Он чувствовал странную пустоту в голове — ни единой мысли. Только слух обострен до предела. И знобкий холодок ожидания. Ожидания сигнала, знака, любого сообщения о том, что происходило внизу. Вдруг вода бешено забурлила. Джо направил свет фонаря в сторону звука. Как жаль, что в руках убогий фонарик, а не звезда. Джо вглядывался изо всех сил.
Что-то огромное, взбивая пену, пыталось выбраться на поверхность. Что это было? Хельдскалла? Глиммунг? Черный храм? Джо, содрогаясь, ждал. Огромный предмет вспенивал волны; облака пара поднимались к небу. Ночь распорол оглушительный рев; ночь превратилась в котел, в котором судорожное кипение жизни подогревалось титаническими усилиями.
— Это Глиммунг, — тихо пролепетала Мали. — И он тяжело ранен.
Глава 15
Огненный обруч угас. Вращался только лишь обруч воды. Он издавал пронзительный скрежет, как будто, подумалось Джо, погибает не живое существо, а машина.
Остальные члены группы выбежали на причал.
— С ним все кончено, — произнесло розоватое желе в металлической рамке. — Видите? Он испускает дух.
— Да, — сказал Джо вслух и испугался собственного голоса: он звучал низко и хрипло сквозь стоны раненого Глиммунга. Еще несколько зрителей повторили за ним: «да», как будто Джо изрек некое заклятие, магический пароль, как будто от его решения зависело, будет жить Глиммунг или нет. Он опустил бесполезный фонарь и слез по деревянной лестнице в пришвартованную лодку.
— Сейчас я все узнаю, — бросил он непонятно кому и, взяв фонарь, ежась и дрожа на холодном ночном ветру, завел мотор лодки.
— Не уходи! — просительно крикнула Мали.
— Я скоро вернусь, — прохрипел Джо.
Он вывел лодку из укрытия и направился прямо к бешено клокочущему водовороту, к огромным волнам, расходившимся от агонизирующего тела Глиммунга.
«Страшная рана, — думал Джо. Утлую лодчонку швыряло вверх и вниз. — Такая рана, что мы даже не можем себе представить. Черт возьми! — мысленно с горечью воскликнул он. — Ну почему все так кончается? Почему не могло произойти иначе?»
У Джо внутри все заледенело, словно смерть обрушилась и на него. Как будто он вдруг стал Глиммунгом...
Огромное тело барахталось в воде, из распластанного туловища непрерывно хлестала кровь. Как Иисус на кресте, он, казалось, будет теперь вечно истекать кровью, словно запас его крови неисчерпаем. «Как будто, — думал Джо, — эта минута будет длиться бесконечно: я в лодке, пытаясь приблизиться к нему, и он, тонущий, истекающий кровью, умирающий. Господи! Это катастрофа, это действительно катастрофа!»
И все же он направлял лодку вперед, все ближе и ближе к агонизирующему телу.
Откуда-то из глубины Глиммунг глухо произнес:
— Вы... мне нужны. Вы все.
— Что мы можем сделать? — Он приближался, он был совсем рядом; туловище огромного существа напрягалось и корчилось всего в ярде от носа лодки. Вода и кровь начали перехлестывать через борт. Джо чувствовал, как суденышко медленно начинает тонуть. Он хватался за борта, пытаясь переместить собственный вес. Но кровь и вода продолжали литься непрерывным потоком. «Через несколько секунд я утону», — подумал Джо.
Он неохотно изменил направление, немного удалившись от Глиммунга. Лодку перестало захлестывать. И все же он испытывал прежние ощущения. Его ужас и агония были теми же, он уже явно отождествил себя с погибающим колоссом.
— Я... я... — пробормотал Глиммунг. Теперь он испускал пену, заваливаясь набок, не способный управлять сокращениями своего искалеченного тела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});