– Проводите ее в лучшие покои и предоставьте все, что она потребует, – отдал приказание Орланд.
– Что именно, сир? – вежливо уточнил слуга, с опаской поглядывая на недвижимую фигуру в черном.
– Откуда я знаю! – вспылил с раздражением король, – Горячую воду, чистую одежду.
Девушка удалилась, с гордостью тряхнув рассыпавшейся в беспорядке по хрупким плечам копной кудрей.
– Странная гостья появилась в моем замке, – Орланд заинтересованно посмотрел на Ардалиона, – Она мало походит на чертовку из твоих рассказов со взрывоопасным характером.
– Я сам едва узнал ее, – попытался оправдаться следопыт, – Но это без сомнения она, правда, без огня в движениях, веселых искорок в глазах, да и ни одного остренького словечка еще не сорвалось с ее язычка.
– По-моему, она вообще разучилась говорить, – король выжидательно смотрел на темный зев парадного входа. Золоченые шишки на окончаниях толстых прутьев решетки разгорались под холодным заревом апрельского утра. Синее, застывшее небо постепенно отогревалось, сочась легкой дымкой по краю леса, – Идем в мой кабинет, Ардалион, нам стоит многое обсудить в нашей дальнейшей политике.
Следопыт едва поспевал за быстрым шагом своего повелителя. Орланд шествовал по знакомым коридорам и комнатам со скоростью солнечного луча. Замок был пустынен, только эхо шагов двух ранних жаворонков тревожил его покой. Наконец они достигли кабинета, отведенного королем под свой личный угол. Насколько эльф любил роскошь в повседневном быту, настолько же он не приемлел ее на рабочем месте. Ничто не должно было отвлекать его от размышлений о судьбах родины в этой комнате. Скудная обстановка: большой дубовый стол с двумя подвинутыми к нему непритязательными креслами. Одна лишь королевская эмблема: два скрещенных клинка в переплетении кроваво-красных роз, вышитая на голубом бархате обивки стульев, указывала на факт присутствия здесь особы правящего рода. На сей раз все поверхность стола была сплошь завалена картами с нанесенными на них непонятными для непросвещенного глаза кружочками черного и белого цвета. Орланд нетерпеливо смахнул все документы в сторону, удобно уселся в низкое кресло с пузатенькими растопыренными ножками и коротким взмахом руки предложил следопыту последовать его примеру.
– Итак, что скажешь? – тоном, более напоминающим беспрекословное приказание, чем вопрос, спросил король.
– Извините, мой повелитель, – осторожно парировал Ардалион, – Но решения по поводу атлантки лежат полностью в вашей компетенции.
– Действительно, – скривился Орланд, – Ты, как всегда, прав. Смешно. Я так мечтал встретиться с ней лицом к лицу, а теперь не знаю, что и предпринять. Со времени сражения под Агейро прошло чуть менее восьми месяцев. Восемь месяцев гражданской войны. Я никогда не думал, что мое королевство – колосс на глиняных ногах, и трех жителей Атлантиды вполне хватит, чтобы раскачать это хилое сооружение. Почти год непрерывных боев, – король закрыл лицо руками. Голос его звучал глухо и сдавленно. От его сгорбленной фигуры веяло трагизмом и отчаянием всего потерявшего человека. Ардалион молчал. Ему давно стали привычны монологи страдания. В его памяти прокручивалась вереница печальных событий, в результате которых Миа встало на край пропасти. Битва при Агейро. Она кровавыми буквами вписана в летописи эльфов. Ужасающие по численности потери с той и другой стороны. Недельное противостояние на реке Суйга. Туман, опутавший позиции противников, наколдованный Нереной, как это ни странно звучит, сыграл против сторонников короля. Мятежники растаяли в сиропообразном дыме, и стражники, сами того не замечая, рубились друг против друга.
С каждой проигранной схваткой все усугублялась пропасть между повелительницей острова Ветров и королем эльфов. В конце-концов случилось закономерное. Орланд, что бы о нем ни говорили, больше собственной выгоды радел о пользе государства. Понимая, что междоусобная грызня ведет к гибели, ведь в гражданской войне не может быть победителей, в любом случае проиграет народ, он решился на рассмотрение условий противников. Нерена взбунтовалась против этой, по ее словам, безумной и недеятельной попытки склеить разбитое на века. Орланд, не без причины вспылив, указал ей на дверь. Колдунья попыталась было помериться с ним магической силой, но быстро сникла, осознав, что ее амулет судьбы ослабел от пребывания в защитном поясе. Она испарилась, к величайшему сожалению Ардалиона, прихватив с собой Ажея и поклялась, что вскоре вернется и тогда король пожалеет о необдуманном изгнании ее. О полном яда обещании помнили, но в последнее время обстоятельства ее ухода начали потихоньку стираться из памяти эльфов из-за давности произошедшего. Единственное, о чем сожалел следопыт, так это о своем юном напарнике. До сих пор он не мог понять, где же именно допустил ошибку, где не доглядел, чем позволил ему переметнуться на сторону ведьмы. Тем не менее, Орланд полностью смирился с необходимостью подписания мирного договора. Он уже давно раскаялся в своем сотрудничестве с Нереной и готов был чем угодно загладить тяжкую вину. Но камнем преткновения стало требование мятежников о выдачи Дрианы. На данном пункте особенно настаивали ее друзья-атланты, которые за весьма короткий промежуток противостояния приобрели в стане повстанцев значительный вес и авторитет. Король божился всеми возможными клятвами, что ведать не ведает о месторасположении атлантки. Ему не верили. Масла в огонь подлила еще и дуреха-служанка, выгнанная в недавнем прошлом из замка Орланда за патологическую лень и беспросветную тупость. Она заявила, что Дриана постоянно находится под пристальным наблюдением стражников в твердыне властителя Миа, естественно, перепутав Нерену с девушкой. После ее выступления дальнейшие переговоры потеряли смысл, и война вновь разгорелась во всей мрачной чудовищной красе нескончаемого горя. И вот теперь объявилась Дриана – причина и цель кровавой резни.
– Что мне делать, Ардалион? – с горечью в сердце вопросил король, – Отныне я могу шантажировать мятежников бедняжкой и быть полностью уверенным в том, что они подпишут все мои условия. Но я не хочу! Мне надоели страдания, слезы, боль, переполняющие нашу родину. Случилось невероятное: эльфы пошли друг против друга. И произошло это из-за меня, моего самомнения, недальновидности, привычки заключать договоры с совестью.
– Вы готовы отпустить ее безо всяких дополнительных условий? – Ардалион не верил своим ушам.
– А что мне требовать от мятежников? – король горько рассмеялся, – Убедительных доказательств того, что я останусь на троне? Но я не желаю быть марионеткой в руках повстанцев, а иной участи мне не предвидится. Жизни себе? Неразумно ставить свое существование выше судьбы отчизны. Пожалуй, я вправе попросить только амнистии для моих соратников, но Эйрид достаточно великодушен и милостив, чтобы исполнить это и без необходимых подсказок.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});