Что ж, история доказала правоту Вишневского. Но тогда, в 1928 году, он, конечно, не мог знать, что предстоят 900 блокадных дней, что ему самому суждено сыграть значительную роль в обороне Ленинграда от фашистских захватчиков и что могучим, разящим оружием в этой борьбе станет обычный микрофон, а резонанс его страстных радиоречей тех лет будет приравнен к его популярности кинодраматурга.
4
В двадцатые годы в творчестве Вишневского нет-нет да и прорывался наружу стиль, властно заявивший о себе еще в первых его литературных выступлениях — романтически приподнятый, пафосный. Таким был, к примеру, очерк «Октябрь» («КБФ», 1922, 13 ноября), проникнутый верой в скорое торжество мировой революции:
«Октябрь стал весной!
…Плещут о гранит волны, рассказывая о прошлом. Порывом ветра развернутый флаг бросает вызов в даль и туман.
Слушайте, вы! Мы придем еще, люди рабочих окраин, и наша песнь смешается с выстрелами. В страшной борьбе мы рассеем мировой туман и выше поднимем флаг Победы, ярко озаренный солнцем рабочей весны».
В этом же стиле написано эссе «Как выросла Красная Армия» — патетический гимн защитникам революции, добывшим победу ценою крови, ценою собственных жизней.
«В историю пролетарской революции, в историю великой эпохи, положившей начало строительству нового мира, войдут они рядом:
— Красноармеец и военный моряк!
Огненными буквами выжжет время в сознании миллионов трудящихся славную повесть о подвигах, которым нет числа, о героях, имена которых никому неведомы. И эти подвиги без числа, и эти герои без имени навеки останутся незабываемыми, навеки сохранятся в сознании миллионов под одним грозным многоликим именем:
— Красноармеец и военный моряк!..
Рядом шли они, прорубаясь вперед, все вперед, через толщу сомкнувшихся врагов. Захлебывались во вспененно-кровавом разливе, задыхались в кольце, восемью тысячами верст охватившем их новую Родину, социалистическую Родину! Падали и вновь поднимались, и, напружинившись стальным гневом, обрушивали на врагов свои удары. Во имя высшего блага — блага революции, миллионами молодых жизней утверждали право на жизнь сотен миллионов.
— Красноармеец и военный моряк!»
В приведенном отрывке автор выдвигает и страстно отстаивает давно занимавшую его мысль о единении пехоты и моряков, которые прежде нередко враждовали между собой.
В 1924 году в Ленинграде скромным тиражом в три тысячи экземпляров выходит в свет первый сборник рассказов Всеволода Вишневского «За власть Советов»[11] — свидетельство того, что рамки журналистики становятся для него тесными и что художественная литература (хотя он и не признается себе в том) уже владеет его помыслами и устремлениями.
В предисловии к сборнику автор так объясняет свой замысел: «Во время гражданской войны многочисленные морские отряды, бронепоезда, флотилии вели свою напряженную боевую работу во всех концах Республики в таких условиях, которые совсем не способствовали писанию мемуаров…
Так пронеслись шквалом годы борьбы. К началу мирного строительства моряков-фронтовиков уцелело немного…»
Он берется за перо, чтобы исполнить долг памяти: сохранить для потомков хотя бы частицу подвигов моряков. «Я излагаю только те события, участником или близким свидетелем которых был сам». Таким образом, в предисловии подчеркивается, во-первых, документальность рассказов, а во-вторых, их автобиографичность. Чаще всего повествование ведет сам автор, иногда в этой роли выступают бывалые моряки, как, например, рулевой Сагура (боевой друг Вишневского по Волжской военной флотилии), начинавший очередную быль так: «Если у вас есть охота послушать меня, то я расскажу, как однажды наша подлодка „Акула“ делала выбор между двумя смертями…». Такой прием усиливал достоверность повествования, эмоциональную силу его воздействия.
Ранние произведения Всеволода Вишневского некоторые исследователи называют документальными рассказами, другие — очерками. С нашей же точки зрения, это своеобразные воспоминания-репортажи — уж очень в них силен «эффект присутствия» автора, ярко выражено его активное участие в описываемых событиях.
В основу рассказа «Бронепоезд „Грозный“», например, положен конкретный эпизод из боевой биографии Вишневского. И фамилия командира бронепоезда подлинная, и автор рядом с другими бойцами отстреливается от наседающих белых, роет насыпь руками и укладывает шпалы вместо взорванных рельсов. Вишневский не прячет свои чувства, свое авторское «я» — оттуда, из лета 1919-го, он словно ведет репортаж.
Стремление автора во всей подлинности донести до читателя факты истории, сообщить время и место действия, названия или номера частей и отрядов, настоящие фамилии бойцов и командиров явственно и в рассказах! «Задание выполнил», «В боях на суше», «Красные моряки в тылу Врангеля», «Бушлат матроса Семененко», «К белым с подпольными», «В кольце произвола».
Однако в это время написаны и другие произведения (их меньше), которые в полном смысле слова можно назвать рассказами — пусть и на документальной основе.
В рассказе «Как дрались балтийцы» сражается, погибает Моряк — борец за осуществление революционной воли народа, один из массы таких же моряков. Это была, пожалуй, первая попытка Вишневского ввести в литературное произведение в качестве героя коллектив.
Рассказ начинается эпически:
«Ходили слухи, что их было пятьсот, тысяча, две. Никто определенно все-таки не мог сказать, сколько их было, но я думаю, что их было только триста… Их звали разно: жители — „флотскими солдатами“, красноармейцы дружески — „братвой“, а враги — „водяными чертями“.
Официально они назывались Балтийский экспедиционный отряд…
Боевой дух их был неиссякаем. Можно было подумать, что в каждом из них внутри находится какой-то особенный мощный аккумулятор энергии.
Казалось, что потери не отражаются на них. Их осталась половина, но каждый дрался за двоих…»
Так они шли и шли до конца, до последнего боя при переправе через реку Белую. Матросы выполнили задание, но попали в западню и все до одного погибли.
Спустя несколько лет Вишневский напишет рассказ «Гибель Кронштадтского полка» (1930), затем — «Оптимистическую трагедию», и в каждом из этих произведении тема самопожертвования во имя победы будет решена по-новому. На хранящемся в архиве оригинале другого рассказа («Вместе с буденновцами») есть приписка рукою автора — «Впоследствии — эпизод Первой Конной». Вообще последовательное развитие одной и той же темы или сюжета — характерная черта творческого метода Вишневского. Однако он «не просто повторяет, как справедливо заметил Петр Вершигора, полюбившуюся ему тему, характер, конфликт, расширяя объем или охват событий, но, как бы двигаясь по спирали, вновь и вновь и, главное, под иным творческим ракурсом разглядывает глубоко заинтересовавший его жизненный факт».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});