Дверь открыл высокий плотный старик в очках на кончике носа, с большой совершенно белой копной волос на голове и такой же густой седой бородой, похожий на деда Мороза без шубы, шапки и посоха, так сказать, в домашней обстановке. Увидев гостей, он широко заулыбался и посторонился, давая пройти.
– Милости просим, гости дорогие! – приятным и неожиданно молодым, без старческого дребезжания, баритоном, сказал он.
– Дедушка! – радостно закричала Ира и потянулась к нему. Толстый подкатил кресло, Климов посадил в него Иру, и она покатилась к Черникову.
– А, здравствуй, здравствуй, стрекоза! – еще шире заулыбался в свою белую дед-морозную бороду Иван Николаевич, наклонился и обнял девочку.
– Может, мы пойдем? – шепнул Толстый Климову. – Мы ведь только отвезти подрядились.
Климов согласно кивнул и они оба развернулись к выходу.
– Куда же вы? – задержал их Иван Николаевич. – Я как хозяин не могу вас просто так отпустить. Задержитесь ненадолго, а я напою вас чаем, нашим, местным, северным. Отменный чай. Вы не пожалеете. Раздевайтесь и проходите, Таечка покажет, куда.
В большой гостиной, куда Таисия повела Климова и Толстого, пахло, как в библиотеке. Все стены от пола до потолка занимали шкафы с книгами.У высокого окна, задрапированного тяжелыми темно-красными портьерами, спинкой к нему стоял старыйдиван с деревянными резными, ручной работы подлокотниками. Перед диваном располагался низенький стеклянный столик на массивных металлических ножках в виде львиных лап. В единственный свободный угол напротив окна втиснулось кресло с высокой спинкой и маленькой выцветшей подушечкой под спину. А в центре потолка, украшенного лепниной, висела на цепочке затейливая литая черная люстра в виде подсвечника на пять свечей. Основной ствол и гнезда для лампочек были обвиты ажурным плющом, на каждом листочке которого, словно на живом, были видны все прожилки и изгибы. Климов невольно залюбовался редкой работой. Вошедший вместе с Ирой Иван Николаевич перехватил его взгляд.
– Нравится? – довольно спросил он.
– Очень, – искренне сказал Климов. – По работе приходилось сталкиваться с антиквариатом, но такой красоты не встречал.
– Каслинское литье, дореволюционное, родительское наследство, – сказал Иван Николаевич. – Ручная работа. Клеймо мастера имеется, жаль, отсюда не видно. Кстати, мы еще не знакомы. Таечка, представишь мне наших гостей? – обратился он к Таисии.
– Ой, простите, Иван Николаевич, я как-то растерялась совсем, – виновато заторопилась Таисия. – Это – Андрей, у окна – Вадим, мои гости из Москвы, – Климов и Толстый по очереди кивнули, потом Таисия представила хозяина. – Про Ивана Николаевича я вам уже немного рассказала.
Черников по очереди подошел к гостям и не спеша поздоровался с каждым за руку. Климов отметил, что рука у ученого крепкая, сухая и теплая, рукопожатие твердое и приятное.
– Не успел подготовиться к вашему приезду, – извинился Черников и повернулся к Таисии. – Таечка, заваришь нам чайку? Тот, в синей банке. Воду в холодильнике возьми, мою, не водопроводную.
Таисия кивнула и ушла. Черников повернулся к гостям и, жестом приглашая сесть на диван, сказал:
– Я человек достаточно замкнутый, гостей у меня не бывает. Таечка с Иринкой наезжают иногда, вот, пожалуй, и все. Вы уж простите старика, что задержал, хотелось поговорить с новыми людьми. Каким ветром занесло вас в нашу глушь, дорогие москвичи? Дела службы или какое-то любопытство?
Климов посмотрел на Толстого, тот еле заметно пожал плечами.
– Ну, скажем, вынужденное любопытство, – произнес Климов, криво улыбнувшись. – Даже не знаю, с чего и начать. Думаю, Таисия вам лучше расскажет.
В это мгновение на пороге комнаты появилась Таисия с подносом, на котором стоял дымящийся чайник, пять чайных пар с миниатюрными ложками и сахарница.
– А, вот и чай, – обрадовался Иван Николаевич. – Наш, северный, рецепт мне одна старушка подарила. Очень рекомендую. А вот сахар этому чаю ни к чему, и так сладко будет, увидите. Но пусть стоит.
Таисия разлила чай по чашкам, Климов отхлебнул и удивленно отметил, что Черников прав: чай на вкус оказался сладковато-терпкий и очень приятный.
– Прекрасный чай! – довольно крякнул Толстый. – Иван-чай узнал. Но тут что-то еще есть. Рецептом не поделитесь, Иван Николаич?
– С удовольствием! – отозвался Черников. – Я вам потом продиктую, запишете. Там секрет один есть, без него ничего не получится.
– Я так и понял, – сказал Толстый. – Разные чаи пробовал, но этот – что-то особенное.
Черников довольно улыбался. Климов рассматривал люстру, прихлебывая из кружки, потом переключился на библиотеку. Сфера интересов Ивана Николаевича была чрезвычайно обширна: на полках стояли справочники по этнографии, лингвистике, психологии, книги по астрономии, физике, химии, медицине, богатая подборка художественной литературы и дажеэзотерика.
– У вас прекрасная библиотека, – похвалил он.
– Да, – улыбнулся Черников. – Я библиофил со стажем. В моей коллекции есть и дореволюционные издания. Настоящих редкостей нет, конечно, но кое-что интересное найти можно. Вот, например, собрание сочинений Ницше 1910 года выпуска. Или диссертация этнографа Дмитрия Зеленина с автографом автора, 1917 год.
– Это тот самый Зеленин, что написал труд о русалках, заложных покойниках и прочей нечисти? – удивленно спросил Климов. Черников довольно кивнул. – Читал. Интересная книга.
– Вы увлекаетесь этнографией? – в свою очередь удивился Иван Николаевич.
– Вообще-то нет, – сказал Климов, немного смущаясь. – Просто не так давно возникла необходимость получить кое-какую информацию. Но мне действительно было интересно. Очень занимательно написано.
– Да, Зеленин – исключительный автор, – согласился Черников. – Жаль, что труда своего он так и не закончил. Это была бы фундаментальная, образцовая этнографическая работа. Сейчас таких ученых нет.
Он повернулся к Таисии, молча отхлебывающей чай.
– Андрей отказывается раскрывать причину своего визита в наш город и ссылается на тебя, – хитро прищурился он. – Что за интригу ты затеяла?
Таисия вздрогнула, беспомощно посмотрела на Климова, потом на Толстого. Те молчали и выжидательно смотрели на нее.
– Я бы все равно вам рассказала, – вздохнула она.
И Таисия поведала обо всем, что случилось на болоте. Черников внимательно слушал. Когда она закончила, на его лице было написано удивление и даже неприязнь.
– Ты хотела утопить вот этого юношу и вылечить Иру? Убить одного, чтоб жила другая? – глухо спросил он.
– Я… Я не знала, что делать! – в отчаянии вскрикнула Таисия. – Ире становилось все хуже, ее судороги повторялись несколько раз за день, я чуть с ума не сошла… Ведь вы сами знаете!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});