Подробно все вопросы первого выхода в море авианосца заводской № 105 изложены в приложениях в моих докладах в ноябре 1988 года и в январе 1989 года, в изложении Решения МСП, МАП, ВМФ и ВВС в феврале 1989 года, в изложении моего выступления на заседании ВПК в марте 1989 года и выступления на коллегии МПС в июле 1989 года.
В этих документах, а это рабочие документы, видно, как много проблем стояло перед нами. Даже поставки электроники не успели к отходу. Комплекс ТК-146 средств РЭП «Созвездие» мы получили только в середине 1990 года. Не успели и зенитные установки ближайшего рубежа «Кортики».
Но главное всё-таки было сделано, и 20 октября 1989 года заказ 105 вышел в море.
Специальным совместным решением МСП, МАП, ВМФ и ВВС был разрешен выход корабля при неполной готовности, без докования, без магнитной обработки и так далее, но готовым к работе с авиацией.
Завод все-таки добился своего: Решением было поручено Министерству обороны (ВМФ и ВВС) оформить во II квартале 1989 года решение Госкомиссии по военно-промышленным вопросам о назначении государственной комиссии по приёмке корабля, которая в процессе оформления стала правительственной, это на ранг выше. Теперь она подчинялась Генеральному секретарю ЦК КПСС и Председателю Совмина.
Случай беспрецедентный. Швартовые испытания корабля начались 7 июля, к концу месяца было закрыто всего 200 удостоверений из полутора тысяч, а госприёмка уже начала работать. Это заслуга нашего министра Игоря Владимировича Коксанова. Председателем правительственной комиссии был назначен вице-адмирал Александр Михайлович Устьянцев, смелый, решительный, мужественный, опытный и мудрый человек. Успех пробного выхода корабля в 1989 году, испытаний и сдачи корабля Флоту в 1990 в решающей степени зависел от него. Он понимал, что в создании авианосца всё неординарно и сам принимал неординарные решения.
Кто же сумел организовать реализацию всего этого совершенно необычного дела:
• Иван Иосифович Винник — заместитель генерального директора завода по производству;
• Евгений Михайлович Ентис — главный строитель;
• Сергей Никитович Астремский — заместитель главного строителя, ответственный сдатчик корабля;
• Исаак Самойлович Мельницкий — заместитель главного строителя по радиоэлектронному вооружению;
• Сергей Михайлович Хальнов — заместитель главного конструктора завода;
• Михаил Степанович Фещенко — старший строитель по авиационному вооружению;
• Жан Васильевич Сербин — старший строитель по радиоэлектронному вооружению;
• Михаил Афанасьевич Руденок — начальник трубомендницкого цеха № 45;
• Виктор Георгиевич Яденко — начальник монтажного цеха № 44;
• Анатолий Васильевич Барышевский — начальник достроечного цеха № 34;
• Николай Алексеевич Палий — начальник специального монтажного цеха № 8;
• Николай Григорьевич Дорожинец — начальник цеха № 1 предприятия «ЭРА»;
• Олег Андреевич Мороз — главный строитель предприятия «ЭРА».
Особо хочу отметить Челябинское объединение «Полёт», создавшее великолепный радиотехнический комплекс «Резистор» обеспечения ближней навигации, управления полетами захода на посадку и посадки.
Главным конструктором «Резистора» был Брейгин Александр Меерович. Великолепный инженер и, что очень важно, преданный своему делу человек, интеллигент до мозга костей, высокоорганизованный, инициативный и всегда спокойный. Нам никогда не приходилось понукать объединение «Полёт», всё они делали своевременно и спокойно, всегда имея резерв времени. Я был влюблен в Александра Мееровича. Но поскольку дела шли у него хорошо, по канонам строителя корабля, которым в душе я оставался всю жизнь, мало уделял ему времени, мало общался, о чем сейчас жалею, многому можно было у него научиться. Тесно и плодотворно с объединением «Полёт» работал представитель 14 НИИ МО капитан I ранга Юрий Иванович Артемьев.
Я всегда уделял «Полёту» внимание. Когда они попросили завод изготовить довольно громоздкие несущие конструкции антенн, состоящих из фазированных решеток, я немедленно согласился и даже помог смонтировать на аэродроме под Челябинском. Там проверялись и отрабатывались летающими лабораториями элементы «Резистора». Разработчики «Резистора» требовали, чтобы корабельные ЛАК, оснащенные аппаратурой «Резистор-борт», прибыли в Челябинск, что позволит состыковать в натуре наземную часть «Резистора» с бортовой аппаратурой самолётов Су-27К и МиГ-29К. Но этого сделано не было. Хотя все поддерживали. Корабельных самолётов постоянно не хватало для «Нитки», а потом и для корабля.
Я помню, когда впервые группа управления полётами, состоящая из офицеров ВВС, села за пульты «Резистора», восторгам не было конца. Считалось, что такой посадочной системы нет и у американцев. В перспективе «Резистор» должен был обеспечивать автоматизированную посадку самолёта на палубу корабля.
Объединение «Полёт» было важнейшим участником создания корабля, обеспечившим начало полетов с корабля, испытания и, в конце концов, создание российского авианосца. И ещё хочу подчеркнуть, что от них во многом зависела надежность полетов. Посадить на палубу самолёт без них вообще невозможно.
Итак, 20 октября 1989 года корабль ушел в море.
Первая неделя ушла на регулировку главных турбин и котлов. Для возможности посадки самолётов на палубу надо было иметь возможность развивать ход до полного (30 узлов).
В это же время ЦАГИ занималось замерами воздушных потоков на полётной палубе, на трамплине, за кормовым урезом палубы. Для этого на палубе были расставлены десятки датчиков направления и скорости воздушных потоков. Кроме того, применялись дымовые шашки, потоки фиксировались видео- и кинокамерами.
По выходу в море были задействованы комплекс «Резистор», посадочная оптическая система «Луна-3», телевизионная посадочная система «Отводок-Раскрепощение», командно-диспетчерский пост управления посадкой. Об общекорабельных комплексах и системах я не говорю, их сотни, но всё, что обеспечивало нормальную и безопасную эксплуатацию корабля, было тоже задействовано.
Начались тренировочные полеты Су-27К и МиГ-29К, облёты корабля летающими лабораториями и проверки корабельной радиоэлектронной техники, работающей на ЛАК. Самолеты выходили на глиссаду и имитировали посадку, проходя над палубой. Сначала на высоте сотни метров, а затем всё ниже и ниже. Через неделю самолёты пролетали над палубой на высоте 2–3 метров, потом начали касаться палубы, попадать на посадочный круг, прокатываться по всей длине угловой посадочной палубы и уходить в воздух на следующий круг. Фактически это была посадка, но без зацепления гаком приёмного троса финишеров и остановки самолёта на палубе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});