– Нам надо поговорить. – Я развернулся на каблуках и, откинув полог в сторону, вышел наружу.
Полуденное солнце нежно поливало землю лучами, и я пожалел, что не оставил плащ в шатре: слишком жарко в нем.
– В чем дело, мастер? – кобольд отвлек меня от праздных мыслей, и я, резко повернувшись к нему, ухватил степняка за грудки:
– Какого Фенрира, Свэн?!. Какого?!
– Откуда мне знать? – огрызнулся он тихо. – Когда я пришел, они уже сидели внутри!
– Как это так? – опешил я. – Ты ведь сказал, что тебя назначили эскорт подбирать!
– Кого подбирать?
– Сопровождающих моих!
– Ну, не совсем… Просто Зорок выбрал двух моих приятелей, зная, что других я не допущу к вам.
– А эти что, такие надежные?
– Я знаю их десять лет каждого.
– А отказать как-нибудь?..
– Нет. Зорок не потерпит.
– Отлично, – обреченно вздохнул я. – Мало мне тебя было, глупого, теперь еще этих двоих нянчить… А если бы эти твои приятели решили нас обокрасть, пока мы где-то гуляли?
– По себе людей не судят! – зло огрызнулся кобольд.
– А они и не люди! – машинально поправил я и тут же прикусил язык. Но было уже поздно…
– И чем же они отличаются от вас, самой гордой и самой самонадеянной расы?! – Свэн наконец взорвался. – Тогда почему три десятка закованных в железо ЧЕЛОВЕК со спокойной душой сжигают дотла деревню и убивают всех ее жителей, тех же ЛЮДЕЙ?! Да самый распоследний орк не поднимет руку на детеныша гремлина! Только вы, ЛЮДИ, способны убивать себе подобных. Убивать жестоко, безжалостно, бесполезно. Сволочи вы… – Кобольд, похоже, выдохся: теперь он просто стоял напротив, тяжело дыша да изредка поглядывая на меня исподлобья.
Я открыл рот для ответа и… закрыл: сказать было нечего. Свэн прав: только люди способны на подобные вещи!
– Разве не так? – Свэн перевел дух и готов был продолжить, однако я не дал ему возможности это сделать:
– Все так.
– Как? – опешил кобольд. Он наверняка не ожидал, что я соглашусь с его словами.
– А вот так! – мой кулак полетел навстречу его пятаку.
Раздался громкий хрюк, словно кто-то заколол средних размеров хряка.
Кобольд так и остался стоять возле шатра, оторопело глядя мне вслед, а я уже шел прочь, к увиденному еще по дороге в деревню озеру.
Подойдя к воде, я пал на колени и, промыв кулак от свэнскои крови, окунулся в синюю гладь с головой. Рубаха и штаны намокли в момент, но мне было все равно: резко навалилось странное чувство наплевательства. А действительно – не все ли равно? Ну, достану я статуэтку? И что? Лишний мешок золота изменит меня? Нет. Я был и останусь Ловкачом – вором, мошенником, сволочью, шулером. И я хочу оставаться им!
И я бы наплевал на статуэтку, наплевал на все, если бы не Клятва, данная мною перед лицом бывшего Разгильдяя, нынешний заказ не держал бы цепями. Но – нарушить клятву чести, клятву крови – совсем другое: гораздо страшнее и опаснее.
Я сбился со счету, отмеряя дни, которые отпустил мне Фетиш… Я подружился с дроу (дворфской их частью), дремофорами, черным гномом, орками… Я дал в пятак Свэну!
Миг – и мои ноги уже несут меня обратно к шатру кобольда. Я уже было откидываю полог…
На плечо мне ложится чья-то тяжелая рука:
– Пусть побудет один, мастер Гриф!
– Гриф, – поправил я его. – Не мастер!
– Тогда просто Зорок, – хмыкнул орк. – Уже вечереет… В Степи Солнце заходит раньше, чем у вас… Иди-ка сюда, Гриф!
Мы отошли от шатра Свэна почти на полсотни шагов.
– Видишь ту звезду, Гриф? – спросил Зорок, указывая на небо.
Приглядевшись, я кивнул: на чуть темном небе была едва видна одна махонькая звездочка.
– Она появилась вчера ночью, – сказал Зорок и, неожиданно помрачнев, добавил: – И забрала его отца и мать.
Я почему-то сразу понял, про кого идет речь. Опустив голову, долго смотрел под ноги.
– Мы, степняки, зовем ее Пожирателем. Она питается душами и никак не успокаивается после двух-трех – ей нужно все семейство, Звезда выжирает целые роды. Как и произошло прошлой ночью с родом Свинкеров. Отец и мать, еще не настолько старые, чтобы умирать своей смертью, неожиданно скончались: дали о себе знать старые болезни. Мы собирались сегодня вечером устроить погребальный костер, но приезд Свэна спутал все наши планы. Прошу тебя – отговори его ехать с тобой. Может, Пожиратель уйдет не до конца сытым? Тогда есть надежда если не на чистых потомков, то хоть на полукровок этого славного рода!
– Я скажу ему, Зорок. – Мой пронзительный взгляд заставил его одобрительно щелкнуть язы ком. – Но я не уверен, что он согласится.
– Ты главное скажи, – подмигнул мне вождь орков. – А дальше посмотрим.
– Хорошо. Тогда мне пора. – Я развернулся и зашагал обратно к свэнову шатру.
Последний из Свинкеров уже громко храпел на подушках. Приятели его куда-то ушли (наверное, родители забрали), и я опустился на свободное место.
Молчание длилось почти минуту. Потом я сказал:
– Ты не идешь со мной в святилище огров.
– Почему? – прогнусавил кобольд, не отрываясь от подушки.
– Так будет лучше нам обоим. – Насчет странных предположений Зорока я пока решил смолчать.
– Я не смогу не пойти, мастер, – сказал кобольд, чуть приподняв голову, силясь осмотреть меня. – Для меня это – дело чести. Я – обязан. И… простите меня, мастер Гриф, я наговорил много глупостей…
– Не стоит, Свэн. Спокойной ночи! – Махнув на него рукой (все равно не переубедишь, остолопа) я завалился спать.
Снилась мне Лин, Пожиратель и Гронкяйр верхом на Фетише – короче, всякая дребедень, которая за две с лишним недели порядком перемешалась в голове, обратившись в один большой ком самых разных эмоции.
До Суфуса оставалось не больше двух дней. Проклятый голем на глаза еще не попадался, но, возможно, это и к лучшему: вряд ли морлок мог что-нибудь противопоставить созданию богов!
Однако Мастак оставался сумрачен и задумчив: пару дней назад, предполагая угадать, куда искусственный человек мог направиться, карлик вспомнил одну очень интересную, но непонятную деталь: под гнездом для кристалла питания у голема начертан был странный рисунок – корона и сидящий на средних зубцах филин.
Морлок до сих пор терялся в догадках, думая, что же скрыто в этом знаке, однако если филина ему как-то удалось истолковать (любимая птица Фрейра), то с короной все было очень странно. Возникшая было мысль о династии королей Орагара тут же улетела в дальний ящик: связать тупого голема-земледельца с семьей Штифа и всеми его пращурами – что сравнить хлебную лепешку с коровьим навозом. С Баронской Общиной? Еще меньше толку. Может, это символ, засекреченный и никому не известный знак Одина, властвования сына Фрейра над отцом? Но столь откровенное хамство к родителю вряд ли присуще богу плодородия тут бы скорее Локи подошел, с его дрянными манерами и плоскими шутками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});