— О, просто удачная догадка, как я полагаю. — Он достаточно громко вздохнул, чтобы услышала Симона внутри своего занавешенного кокона. — Покрытие на полу не слишком толстое, знаешь ли.
— Твоя шкура не может быть настолько тонкой, особенно после всех этих колких замечаний, отскакивавших от тебя этим вечером. Харри-сердцеед, хмм. В гардеробной есть еще одеяла. Положи их на ковер.
Он снова вздохнул.
— Я проснусь с негнущейся шеей и больной спиной.
Молчание со стороны кровати поведало о том, настолько Симона заботится о его комфорте.
— Что, если Метлок или Сара рано зайдут в комнату и увидят меня спящим на полу? Или еще хуже — если заглянет один из слуг Горэма, чтобы разжечь огонь, и споткнется об меня? Как мы будем объяснять это?
— Нам не нужно будет ничего объяснять, если ты просто запрешь дверь. Полагаю, что в этом доме слуги привыкли дожидаться, пока их вызовут.
Харри не стал трудиться и вздыхать еще раз, осознав, что не дождется никакого сочувствия.
— Вы — жестокая женщина, мисс Нома Ройяль. И обманщица. Думаю, что ты передвинула своего короля, пока я помогал поднимать с пола сэра Чонси Фиппса.
— Я выиграла.
— Очень жаль, что мы не играли на поцелуи, как некоторые другие.
— Я не стану делать подобных вещей!
— Я знаю, и извиняюсь за то, что вы стали свидетельницей подобного непристойного поведения, но это неотъемлемая часть этого мероприятия.
Громкое фырканье было единственным ответом.
Харри пнул кучу одеял, пробормотал о том, как низко должен пресмыкаться мужчина ради приличного ночного сна. В этот раз он попробовал лесть.
— Ты выглядела великолепно сегодня вечером и отлично сыграла свою роль. Не переигрывала, не слишком остро реагировала на мои любовные знаки внимания. Те тихие воркующие звуки, которые ты издавала, были именно тем, что нужно.
Он их слышал? Симона застонала, но попыталась спрятать это звук в покрывалах.
Харри продолжал:
— Никто бы не подумал, что ты — респектабельная женщина.
— Я — не настоящая леди. Я ведь здесь, не так ли? Я актриса, или еще хуже. — Самое худшее — это то, что она наслаждалась этим: его ладонью на плече, рукой, как бы случайно задевавшей ее грудь, шепотом на ушко. — Я вовсе не респектабельна.
Харри показалось, что он услышал, как кулак ударился в подушку. Вот тебе и лесть.
— Ты исполняешь роль, помни об том, а не живешь жизнью с моральной распущенностью. Нам нужно поговорить об этой роли прежде, чем мы двинемся дальше. Нам нужно сверить наши истории до того, как кто-то поймает нас на несоответствии. Сегодня вечером я отметал вопросы в сторону расплывчатыми ответами, но несколько самых заядлых сплетников вели себя настойчиво. Так же, как и два недоумка, решившие занять мое место посреди этого приема. Я не хочу, чтобы они самостоятельно пустились на поиски ответов.
Симона вынуждена была согласиться, так как она столкнулась с еще большим количеством вопросов в гостиной за хересом, затем — с настойчивыми расспросами от джентльменов по обе стороны стола во время обеда, а после ей снова докучали женщины.
— Нам следовало поговорить давным-давно.
— Ты права, но это было невозможно. Могу я подойти поближе к кровати, так, чтобы мы смогли поговорить сейчас? Мне бы не хотелось кричать, так как я не знаю, насколько толстые стены у особняка Горэма.
— Я тебе не доверяю.
И правильно делала. Он уже раздвигал занавеси у кровати. Симона натянула повыше покрывала, до самого подбородка, потому что ее ночная рубашка прикрывала ее так же эффективно, как это могла бы сделать паутина.
Сара не потрудилась упаковать ее старую фланелевую рубашку или халат, заявив, что они годятся только для печки, ибо недостаточно хороши даже для бедных. Новые предметы одежды, те, что Симона никогда не выбирала — и она молилась, чтобы и Харри не выбирал их — все, как один, были одинаково прозрачными, шелковистыми и соблазнительными. Симона не позволит никому, и меньше всего красивому мужчине в изножье ее кровати, подумать, что она разыгрывает из себя соблазнительницу в собственной спальне. Эта роль заканчивалась у порога комнаты. Такова была сделка, которую они заключили.
Она не договаривалась о том, как Харри будет выглядеть при свете свечей, ради всех святых и звезд. Он казался великолепным в своем парчовом халате, с поясом, завязанным достаточно низко, чтобы открывать в вырезе часть его голой груди, слегка покрытой темными волосами. Его плечи были широкими; талия — узкой. Лодыжки Харри оказались мускулистыми, красивой формы и также голыми. Как и его ступни, что было еще хуже.
— На тебе нет ни ночной рубашки, ни шлепанцев, — обвинила его Симона, указывая на просвет в занавесях. — Уходи. Я не могу разговаривать с полуголым мужчиной.
— Извини, но я не могу найти, куда Метлок запрятал мои шлепанцы, а ночную рубашку я надеваю только в самый разгар зимы, чтобы избежать холода.
Холод, исходящий от кровати прямо сейчас должен был отправить его обратно к камину. Вместо этого молодой человек спросил, может ли он лечь рядом с ней на матрас, чтобы удобнее было беседовать.
— Обещаю, что я не стану снимать свой халат.
Симона потянулась за каминной кочергой, которую засунула под самое верхнее одеяло.
— Хорошо, я просто посижу в ногах кровати. И оставлю ноги на полу, и отведу глаза в сторону. — Во всяком случае, он попытается. Между светом от камина, приникавшим в эту похожую на пещеру кровать, и свечой на ночном столике ее волосы блестели, как раскаленная лава, стекающая вниз на ее плечи. На обнаженные плечи, как заметил Харри, когда она потянулась к оружию. Он сделал глубокий вдох и отвернулся, чтобы уставиться на угли в камине. — Я обещал, что ваша добродетель будет в безопасности от меня.
Но будет ли эта добродетель в безопасности от ее собственных беспутных мыслей? Симона проигнорировала этот предательский голосок в своем сознании. Она подтянула ноги к себе, давая ему больше места, и увеличивая расстояние.
— Я беспокоюсь не о собственной добродетели, которую я твердо намерена защищать, с обещаниями или без. Но я беспокоюсь за юную Салли, вот что. Я бы не пожелала ни себе, ни ей вести подобный образ жизни. После одного вечера я уверена в этом больше, чем когда-либо.
— Я уверен, что вам не место среди райских птичек. — Быстрый вздох Симоны заставил его сделать паузу. — Нет, речь не о том, что вы не так красивы или изысканы, как они, а о том, что ваш характер намного лучше. То, что я привез тебя сюда, напоминает размещение скакуна среди ломовых лошадей, или шампанское, поданное в глиняном кувшине. Ты не должна была слушать и половины того, о чем говорили сегодня вечером.