— Наше наследие не должно быть забыто, и наша истинная судьба не должна быть предана забвению.
Мария кивнула.
— Пришло подтверждение перевода денег от шейха, — сказала она, взяв в руку банковское извещение.
— Двадцать миллионов евро? — спросил Озден.
— Да. Сколько ты обещал муфтию?
— Я сказал, что мы рассчитываем получить двенадцать, так что давай отдадим ему четырнадцать, а остальное оставим себе, как и раньше.
— С чего бы такая щедрость? — спросила Мария.
— Важно, чтобы он не терял доверия к нам. Кроме того, это позволит мне эффективнее влиять на то, как будут тратиться эти деньги.
— Я так понимаю, что у тебя уже есть стратегический план на этот счет?
— Конечно. Много уйдет на подкуп юристов разного ранга, чтобы партия «Благоденствие» во главе с муфтием Батталом появилась в избирательных бюллетенях. Оставшееся — обычные для политики расходы: организация митингов, разного рода рекламы и мероприятий по сбору средств.
— Он быстро набьет себе карманы, учитывая, сколько он имеет с мечетей, не говоря уже о его растущей популярности в обществе.
— Которую мы можем поставить себе в заслугу, — самоуверенно улыбнувшись, ответил Челик.
У него ушло несколько лет на то, чтобы найти и взрастить исламского лидера, подходящего для реализации его собственных целей. В муфтии Баттале удачно сочетались харизматичность и эгоцентризм, так, чтобы он мог возглавить политическое движение, не препятствуя при этом исполнению замыслов Челика. Используя тщательно спланированную и организованную Челиком кампанию подкупа и шантажа, Баттал приобретал все большую поддержку среди фундаменталистов по всей Турции, выводя свое движение на общенациональный уровень. За кулисами всего этого стоял Челик, готовый в первый же удобный момент трансформировать религиозное движение в политическое. Понимая, что открытое провозглашение его собственных целей встретит в обществе серьезное сопротивление, он решил пока что держаться в тени популярного в народе муфтия.
— Похоже, общественный резонанс кражи в Топкапы очень велик, — продолжила Мария. — Это расценивается как серьезное оскорбление всем правоверным мусульманам. Удивлюсь, если в результате муфтий не наберет дополнительно еще один-два процента голосов.
— Как и было задумано, — ответил Челик. — Нужно, чтобы он сделал официальное заявление и публично проклял этих мерзких воров, — добавил он, криво улыбнувшись.
Подошел к столу и посмотрел на лежащие в обитой фетром коробке монеты, рядом с пачкой лабораторных журналов и морской картой. Все это украла Мария, переодевшись туристкой и обчистив кабинет профессора Руппе средь бела дня.
— Не рискованно возвращаться на место преступления? — спросил он.
— Это же не был Павильон Священной Мантии, — ответила Мария. — Я предполагала, что там мог оказаться наш второй мешок с реликвиями пророка Мухаммеда, пока не узнала от полицейских, что это не так. В любом случае, забраться в этот кабинет было проще простого.
— И что там интересного, кроме монет? — спросил Челик, с восхищением разглядывая одну из золотых монет, которую достал из коробки.
— Керамический ларец из Изника. Запись этого археолога, относительно того, что он датирует ларец и монеты эпохой Сулеймана. Судя по всему, все эти вещи найдены на затонувшем корабле, который обнаружил американец.
— Значит, это корабль эпохи Сулеймана? — приподняв брови, спросил Челик. — Я хочу знать об этом больше.
Раздался стук в дверь, и спустя секунду в комнату вошел рослый мужчина в темном костюме. У него была светлая кожа и серые, жестко глядящие глаза, которые явно не раз видели жизнь с худшей ее стороны.
— Посетители прибыли, — хрипло сказал он.
— Веди, — приказал Челик. — И приведи с собой еще одного янычара.
Слово «янычар» зародилось несколько столетий назад; в Османской империи так называли телохранителей и воинскую элиту, служивших султанам. Обычно это были люди не из мусульманских семей, а из христианских, из подвластных империи балканских народов. Мальчиков рано забирали у родителей и готовили из них слуг и телохранителей. Некоторые янычары даже оказывались на командных постах армии султана.
Нынешние «янычары» у Челика тоже были из христианских стран, Сербии и Хорватии, в основном — из числа бывших спецназовцев. Но в его случае они исполняли роль исключительно телохранителей и наемных солдат.
Янычар ненадолго вышел, а затем вернулся вместе с напарником. Они ввели в комнату троих мужчин, тех самых бандитов, которые преследовали Питта и Лорен по всему Босфору. Все трое шли медленно, опустив взгляды, подчеркнуто выражая покорность.
— Вы уничтожили этих незваных гостей? — вместо приветствия спросил Челик.
Ответил самый рослый из троих, в зеркальных очках.
— Мужчина по имени Питт и его жена, вероятно, заметили слежку и попытались сбежать на пароме в Сарыер. Мы догнали их и там, но им опять удалось скрыться.
— Значит, вы провалили дело, — неторопливо произнес Челик. Его слова повисли в воздухе, как занесенный топор палача.
— И где они теперь, Фарзад? — спросил Челик после паузы.
Мужчина покачал головой.
— Они съехали из отеля. Мы не знаем, в городе ли они еще или нет.
— Что в полиции? — спросил Челик Марию, поворачиваясь к ней.
— Никаких сведений, — ответила она, покачав головой.
— Все этот Питт. Он очень удачлив, если не сказать, изобретателен.
Челик подошел к столу и взял в руку золотую монету, украденную из кабинета Руппе.
— Без сомнения, он вернется, чтобы продолжить исследования найденного им затонувшего корабля. Оттоманского корабля, — с нажимом добавил он. Потом подошел к Фарзаду и посмотрел ему прямо в глаза.
— Один раз ты подвел меня. Второго я не потерплю.
Отошел назад.
— Вы получите сполна за свою работу, — сказал он, обращаясь ко всем троим. — Заберете деньги, когда выйдете. Затаитесь и будете ждать следующего задания. Понятно?
Все трое молча кивнули. Один из янычаров открыл дверь, и они поспешно пошли к выходу.
— Стойте, — внезапно крикнул Челик. — Атвар, задержись. Остальные свободны.
Мужчина в синей рубашке остановился. Фарзад и усатый вышли. Янычар закрыл дверь и встал позади Атвара. Челик подошел к нему поближе.
— Атвар, ты позволил этому Питту уложить тебя, когда вы были в Топкапы. В результате у нас нет Священной Мантии Пророка, которая почти уже была нашей. И вот вчера ты снова позволил ему ускользнуть?
— Он застал нас врасплох, — выпалил Атвар, глянув на Марию в ожидании поддержки.