— Это человек, представившийся сотрудником Департамента, их навел. Стефани, студентка, сказала, что, похоже, он был среди нападавших.
— Зачем же действовать на манер спецназа для того, чтобы просто украсть товар для продажи на черном рынке, как думаешь? Подозреваешь кого-то?
Софи кивнула.
— Есть такая группировка — «Мулы». Ливанские контрабандисты, их подозревают в связях с «Хезболла». Обычно занимаются контрабандой оружия и наркотиков, но уже были замечены в делах, связанных с антиквариатом. Это единственные из тех, кого я знаю, кто способен убивать ради подобной кражи.
— Не думаю, что эти свитки легко будет вывезти.
— Думаю, им заплатили заранее. Больше всего похоже на конкретный заказ от богатого коллекционера. Не гнушающегося любыми средствами.
— Поймай их, — тихо сказал Дирк.
— Обязательно. В память Гольдера, — жестко сказала Софи и поглядела в сторону моря. Потом посмотрела на Дирка, и ее взгляд смягчился.
— Не думаю, что хоть кто-нибудь из нас остался бы в живых, если бы ты не появился там, на берегу, — сказала она.
— Очень хотелось иметь возможность назначить второе свидание, — улыбнувшись, ответил Дирк.
— Уж это я тебе могу гарантировать, — сказала Софи, чмокнув его в щеку.
17
Стоя в зоне ожидания терминала аэропорта, Питт вздохнул с облегчением, когда самолет, в который села Лорен, отъехал от посадочных ворот и двинулся к взлетно-посадочной полосе международного аэропорта имени Ататюрка, где ожидали очереди на взлет другие реактивные лайнеры. Наконец-то жена вне опасности и можно хоть немного расслабиться.
С того момента, пока он стоял у причала в Еникое, глядя на то, как паром с бандитами на борту выходит в Босфор, время пролетело незаметно. Они с Лорен поймали такси, вернулись в центр Стамбула, зашли в отель с заднего входа и быстро сдали ключи от номера. Поездили по городу туда-сюда, чтобы убедиться в отсутствии слежки, а затем остановились переночевать в недорогом отеле у самого аэропорта.
— Возможно, нам стоило бы пойти в американское посольство и обо всем рассказать, — начала вздыхать Лорен, когда они устроились в бедно обставленном номере отеля. — Они могли бы обеспечить нам охрану и нормальный ночлег.
— Да, конечно, — согласился Питт. — После тридцати семи докладов дюжине чиновников они бы, наверное, нашли нам безопасное место. После дождичка в четверг.
Но и не удивился, что Лорен не стала настаивать на обращении в посольство раньше. Несмотря на годы, проведенные в Конгрессе, она редко пользовалась своим служебным положением.
— В любом случае придется известить обо всем этом Госдепартамент, — сказала она. — Этих мерзавцев надо упрятать за решетку.
— Сделай одолжение, начинай трубить во все трубы только тогда, когда будешь дома, в безопасности.
Перерегистрировав билеты, первым же утренним рейсом он отправил ее в Вашингтон. Самому ему еще предстояло ждать своего рейса на Хиос, и он пошел поесть в кафе в аэропорту, а затем попытался дозвониться до профессора Руппе. И очень удивился, когда археолог сразу ответил на звонок по номеру в Риме, который он оставил Питту.
— Из аэропорта звонишь? — спросил Руппе, услышав по телефону оглушительный голос из динамика прямо над головой у Питта, объявлявший очередной рейс.
— Да, только что отправил домой Лорен, теперь жду своего рейса.
— А я думал, что вы там еще на денек задержитесь.
Питт вкратце изложил ему приключения, которые они пережили всего за день.
— Хорошо хоть, что целы остались, — ошеломленно заключил Руппе. — У этих ребят наверняка есть хорошие связи. В полицию сообщил?
— Нет, — ответил Питт. — Что-то подозрительно, как эти негодяи так быстро нас нашли.
— Возможно, ты и прав. Турецкие полицейские славятся продажностью. А судя по тому, что я тебе сейчас расскажу, ты имеешь полное право их подозревать.
— Что еще случилось?
— Позвонил из музея мой помощник. Судя по всему, кто-то влез в мой кабинет средь бела дня. Перерыли все. Хорошая новость, что сейф они не вскрыли, так что золотая корона на месте.
— А плохая?
— Они забрали монеты и некоторые мои бумаги, в том числе твою карту, где обозначено место находки. Не могу сказать стопроцентно, но похоже, все эти события как-то связаны между собой. Со мной такого никогда раньше не бывало.
— Еще одна утечка информации из турецкой полиции?
— Вполне возможно. Мой помощник уже сообщил о взломе, и они ведут расследование. Но, как и в случае с ограблением Топкапы, заявляют, что пока у них нет никаких ниточек.
— Хотя мог уже быть целый пучок, — посетовал Питт.
— Ну, тут уж ничего не поделаешь. Попытаюсь поработать с короной, когда вернусь в Стамбул.
— Будь осторожен, Рей. Перезвоню тебе через пару дней.
Убрав трубку, Питт подумал, что остается лишь надеяться на то, что эта встреча с грабителями из Топкапы была последней.
Но в глубине души он чувствовал, что так просто все это не закончится.
18
Вилла в марокканском стиле примостилась на скальном выступе, и с нее открывался захватывающий вид на Средиземное море. Она была не столь роскошна, как другие по соседству, но выстроена явно со вкусом. Наружные ее стены были покрыты глазированными изразцами, углы крыш — украшены миниатюрными шпилями. Но роскошь была принесена в жертву практичности и созданию у обитателей чувства уединенности. Со стороны берега была выстроена высокая каменная стена, скрывавшая обитателей дома от глаз местных жителей и туристов, проезжающих по идущей вдоль берега дороге, ведущей к курорту Кушадасы.
Озден Челик стоял у огромного панорамного окна, глядя на сверкающее в лучах солнца море и видневшийся на горизонте греческий остров Самос, километрах в двадцати.
— Какое издевательство, что острова у нашего побережья теперь принадлежат другой стране, — с горечью сказал он.
Мария сидела за рабочим столом, проглядывая стопку финансовой отчетности. Залитая солнечным светом комната была сделана в том же стиле, что и их рабочий кабинет у Босфора, с домоткаными коврами на полу и антиквариатом Оттоманской эпохи на стенах и полках.
— Не вини себя за просчеты людей, которых давно уже нет в живых, — ответила она.
— Когда правил Сулейман, эти земли были наши. И лишь великий Ататюрк принес в жертву нашу империю, — язвительно сказал Озден.
Мария промолчала. Брат не впервой начинал поносить основателя современной Турции. Челик повернулся к ней, глаза его сверкали.