— Тысячу восемьсот тридцать три доллара и восемнадцать центов, — тихо произнес я.
Хлоя нетерпеливо кивнула, даже не поинтересовавшись, где я добыл такие точные сведения.
— Вполне может быть. Роджер взял их из фабричной кассы, потому что отец обещал на следующий день вернуть долг. Он так доверял отцу, что не видел в своем поступке никакого преступления. И вот, чтобы уничтожить Роджера, отец умышленно задержал эти деньги у себя.
У нее осекся голос, и она снова замолчала. Можно было подумать, что все эти события произошли вчера, а не сорок лет назад, до ее рождения.
Внезапно я понял: тогда, в семилетнем возрасте, она решила отомстить за свою мать, и с тех пор это желание никогда не покидало ее. Вот почему сейчас она не хотела верить в смерть отца. Она ждала чуда — и была готова добровольно уйти из этого мира. Суицидальные склонности не всегда возникают на почве нервного расстройства: иногда они предшествуют ему. Удивительно, но такие случаи свойственны мечтательным натурам.
Нужно было помочь Хлое выговориться, но не позволять ей слишком долго предаваться воспоминаниям.
— Вы уверены в том, что он сделал это умышленно? — спросил я.
— Абсолютно! — твердо произнесла Хлоя. — Отец хотел жениться, но на его пути стоял Роджер. Они любили друг друга, по-настоящему любили, — и все-таки отец не мог смириться с тем, что кто-то мешает ему осуществить задуманное. Доновану казалось, что его предали.
Из рассказа Хлои следовало, что Уоррен Донован не отдавал деньги до тех пор, пока на фабрике не обнаружили недостачу. Хиндс лишился работы, и только тогда Донован вернул взятую сумму; мало того, он заставил Роджера подписать квитанцию, которая представила Донована человеком, спасшим Роджера от тюрьмы.
Оправившись от потрясения, Хиндс пытался убить Донована — на щеке Уоррена остался шрам от пули, выпущенной Роджером. Екатерине Хидс ничего не сказал и в порыве отчаяния повесился. Ему было стыдно за друга.
Через несколько месяцев Екатерина уступила ухаживаниям Донована: вышла за него замуж. Сразу после свадьбу они переехали в Лос-Анджелес.
Позже она узнала правду. О случившемся ей рассказал сам Донован — когда понял, что она по-прежнему любила Роджера.
С того дня Донован держал ее в постоянном страхе. Он заставлял Екатерину рожать детей — одного за другим, хотя почти все умирали, едва появившись на свет. Екатерина не могла уйти от него. Она принадлежала ему, и он бы не смирился с ущербом, нанесенным его собственности.
Сломленная и обессилевшая, Екатерина замкнулась в себе. Единственной отрадой и самым большим утешением ее жизни была дочь, которую она сознательно воспитывала в ненависти к отцу. На Говарда Екатерина не рассчитывала: тот был таким же подавленным существом, как и она.
Донован никогда не давал сыну карманных денег; его жена и Хлоя их тоже не видели. Деньги — это свобода, они делают людей независимыми.
У Говарда не было даже своего ключа от дома. Ему приходилось звонить в дверь наравне с почтальоном или посыльным из офиса, а слуги записывали время каждого его прихода и ухода. Они не смели покрывать проступки своего несовершеннолетнего хозяина, поскольку за ними тоже велась слежка.
Когда Говарду исполнилось пятнадцать лет, он начал собирать почтовые марки. Деньги на них он добывал, потихоньку вынося из дома и продавая различные отцовские безделушки: табакерки, серебряные пепельницы, перочинные ножи.
Донован не разделял сыновьего интереса к этим разноцветным кусочкам бумаги, однако относился к нему толерантно до тех пор, пока мальчику удавалось убеждать отца в том, что свою коллекцию он пополняет за счет умелой торговли.
Через какое-то время увлечение Говарада вызвало у Донована ревность. Чтобы посрамить сына на филателистическом поприще, он купил несколько дорогих альбомов — разумеется, для себя, как доказательство своего превосходства в этой области.
В результате сопоставления двух коллекций оказалось, что у Говарда были несколько филателистических раритетов, не попавших в распоряжение Уоррена Донована. Тогда отец попросту забрал их у сына, не спросив разрешения и даже не поставив в известность о своем поступке.
В семнадцать лет Говард набрался смелости и удрал из дома. На финансирование его путешествия пошли самые ценные марки из отцовской коллекции. Оставив записку с подробным изложением причин своего побега, Говард улетел в Европу и на несколько лет обосновался в Сорбонне. Учился он с упорством, получил степень по экономике, а затем вернулся в Штаты и принялся искать работу.
К его удивлению, с работой не заладилось. Его всюду принимали, но нигде не держали дольше одного месяца. Он не знал, что отец оказывал давление на работодателей, вынуждая их увольнять его.
Донован хотел, чтобы Говард вернулся домой, — и, как всегда, добился своего.
Говард вернулся сломленным и опустошенным. Вопреки ожиданиям, отец встретил блудного сына с распростертыми руками. Объятие было символичным: сын снова был в его власти.
С тех пор Говард работал на отца — без выходных и без зарплаты. Как тогда говорили, без ставки. Лишь изредка ему перепадали кое-какие деньги — в форме подачек бедному родственнику. Уоррен Донован так и не простил сыну его дерзкого поступка. Он никогда не умел прощать.
Впрочем, кое-что Говард все-таки унаследовал у отца, а именно — упрямство и хитрость, столь необходимые для начинающего бизнесмена. Поэтому Говард не только не сдавался, но и рассчитывал на реванш. Он собирался обратить против Уоррена Донована единственное оружие, бывшее у него в распоряжении, — время! Если бы он проявил терпение и дождался отцовской старости, победа была бы на его стороне.
Екатерина умерла, когда Хлое исполнилось четырнадцать лет. К ее удивлению, отец тяжело переживал эту потерю. Она не понимала причины его страданий. Смерть отняла то, что было достоянием Донована. Не взяла на время, а унесла, чтобы никогда не возвращать. Ему казалось, что он стал жертвой величайшей несправедливости.
Хлоя еще больше возненавидела отца, осознав всю меру его эгоизма.
Она перепробовала множество способов мести. В частности — имевшие целью опозорить его имя.
В четырнадцать лет у нее были любовные связи со слугами, о которых неизменно становилось известно отцу (что также не обходилось без ее участия). Глубоко оскорбленный поведением дочери, Донован трижды определял ее в школы для девочек, практически не отличавшиеся от мексиканских детских тюрем, но ей всякий раз удавалось сбежать из этих исправительных учреждений.
В шестнадцать лет она вышла замуж за тренера по классической борьбе, в восемнадцать — за боксера, в девятнадцать за шофера своего отца.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});