Глаза Мартина наполнились слезами, и он утвердительно кивнул отцу, рыдания прорывались наружу, когда он пытался их сдержать.
"Теперь ты мужчина. И ты должен помочь ей подготовиться к появлению твоего младшего брата или сестры".
Глаза Мартина расширились от шока, как и глаза Марлены.
"Ты знал?" - спросила она Денария.
Он повернулся к ней, прижимая ее руку к своей груди, и кивнул.
"Я видел, как ты защищала свой животик", - сказал он и усмехнулся. "То же самое ты делала, когда Мартин был там, а мы работали на полях".
Несколько мучительных смешков вырвалось у него, хотя он, казалось, наслаждался моментом, а не возмущался им.
"Ты всегда была осторожна и не позволяла ничему навредить ребенку. А теперь тебе поможет Мартин".
Он снова улыбнулся ей, когда ее лицо исказилось в гримасе горя и, возможно, радости одновременно. Через мгновение она громко всхлипнула и закрыла рот рукой.
"Не плачь сейчас", - сказал Денарий, пытаясь успокоить ее. "Это нехорошо для ребенка. Ему сейчас нужно думать о себе".
Она сделала несколько вдохов, быстро кивнула, затем отдернула руку, чтобы показать свою страдальческую улыбку.
"Итак, ты думаешь, что это мальчик, да?"
Денариус кивнул. "Думаю, да, миссис Кинг. Я всегда правильно двигаю бедрами, чтобы завести мальчиков, когда у нас есть время".
Тогда она расхохоталась, слегка игриво толкнув его в плечо. Денариус широко улыбался своей жене, несмотря на видимую боль. Мартин, казалось, все еще был в шоке.
"Папа?" - спросил мальчик, когда смех утих.
Денарий повернулся к нему. "Да, сынок?"
"Я сделаю так, чтобы ты гордился мной, папа", - сказал он, его лицо стало серьезным. "Я буду хорошо заботиться о маме и ребенке. Вот увидишь. Я заставлю тебя гордиться. Ты увидишь из... из... из... "
Он разразился новыми рыданиями, когда Денариус поднял руку и погладил лицо сына кончиками пальцев, успокаивая ребенка.
"Мартин", - сказал Денарий с восхищением в голосе. "Ты заставляешь меня гордиться тобой со дня твоего рождения, мальчик. Ничто из того, что ты можешь сделать, не изменит того, как я горжусь тем, что ты мой сын".
Джеймс отвернулся от них, поглаживая раненое плечо, и пошел обратно к разрушенному маркеру. Он чувствовал, что вторгается в их последние минуты, и хотел дать им возможность побыть наедине, чего они заслуживали. По пути он бросил взгляд за рухнувшую стену и увидел нескольких человек, стоявших снаружи, с расширенными глазами и отвисшими челюстями. Первой его реакцией было достать пистолет, но второй взгляд подсказал ему, что в этом нет необходимости. Эти люди были здесь не для того, чтобы причинить им вред. Те, кто хотел причинить им вред, погибли в битве снаружи и внутри церкви. Это были всего лишь те, кто оказался здесь против своей воли и теперь пребывал в оцепенении от вновь обретенной свободы.
Он отвернулся от них и посмотрел на разбитый знак. Знак был темным, и из его глубины не исходило никакого свечения. Это был не более чем разрушенный артефакт.
Он протянул руку, провел ею под тем местом, где лежали обломки метки, и услышал и почувствовал грохот, когда камень и земля пришли в движение по его воле. Несколько мгновений спустя грохот достиг крещендо, и пол и земля под ним поглотили куски обсидианового куба. Он исчез под грязью и обломками, скрывшись из виду.
Он долго стоял там, глядя вниз, на то место, где исчез маркер. Когда он наконец повернулся обратно к семье Кингов, то увидел, что Денарий больше не двигается, его глаза закрыты, а грудь неподвижна. Мартин плакал на его плече, все еще держа руку отца, а Марлена поднялась на ноги, вытирая слезы с лица.
Джеймс не двигался, пока она медленно шла к нему по проходу, остановившись только тогда, когда оказалась в двух футах перед ним.
"Мистер Джа-ам-Джим", - сказала она, устремив взгляд на место на полу между ними.
"Да, мэм", - ответил он.
Она встретила его взгляд. "Я уверена, что вы хотите немного отдохнуть. Господь свидетель, нам с мальчиком тоже не помешает. Но моему мужу нужны... достойные похороны. Я подумала, не могли бы вы помочь мне позаботиться об этом".
Он улыбнулся страдающей женщине так тепло, как только мог.
"Это будет честью для меня, госпожа Кинг".
Они вернулись к Денарию и плачущему Мартину, взявшись за руки и черпая силы друг у друга. Снаружи по улицам бродили люди, растерянные и неуверенные. Но скоро все встанет на свои места, знал Джеймс. И у этого проклятого города появится шанс возродиться.
Когда он подошел к павшему другу, солнце начало пробиваться сквозь тучи.
ЭПИЛОГ
Денариус был похоронен у хребта, где они с Джеймсом рано утром пришли в город. Когда над городом засияло солнце, в мерцающих водах озера заплясали призмы света и запели птицы, и мир словно ожил. Некоторые горожане помогали, хотя Джеймс сделал большую часть работы, взмахнув руками.
Были произнесены молитвы, и в конце Джеймс совершил крестное знамение над своей грудью, чего он не делал уже очень давно. Ему было приятно это делать, и тогда он даже помолился за своего погибшего друга. Он остался с Марленой и Мартином на какое-то время, пока горожане бродили по городу, откуда бы они ни пришли, по привычке или с какой-то целью, он не знал. С появлением солнца температура повысилась, и на его лбу выступили капельки пота. Он вытер их тыльной стороной ладони.
"На улице становится тепло", - сказала Марлена, глядя на тропинку, ведущую в лес.
Джеймс кивнул. "Куда вы с мальчиком пойдете?"
Она посмотрела на него, потом на свежую могилу, где лежал ее муж, и пожала плечами.
"О, я не знаю", - сказала она. "В нашем доме мало что осталось, и мы с Мартином не сможем поддерживать поля без... без... с...".
Она сделала вдох, на мгновение прикрыв рот костяшками пальцев, и медленно выдохнула. Затем она продолжила.
"Мне не очень нравится мысль о том, чтобы быть далеко от Денариуса", - сказала она.
Джеймс кивнул, глядя вниз на Марина. Он взъерошил его волосы, хотя Мартин, казалось, ничего не заметил. Затем он снова посмотрел на Марлену.
"Здесь много всего интересного, понимаешь?".
Она посмотрела на него, на мгновение смутившись, и быстро моргнула.
"Остаться здесь, ты имеешь в виду?" - спросила она.
Он кивнул. "Я просто подумал. Это место действительно могло бы стать чем-то хорошим, если бы нужный человек позаботился о городе. Здесь все еще полно горожан, которые, вероятно, захотят построить что-то приличное из того, что было здесь все эти годы". Он пожал плечами. "Просто мысль".
Она, казалось, обдумывала это, смотрела на Мартина, потом на могилу, потом на свой живот, прежде чем вернуть взгляд к нему.
"Куда ты пойдешь?" - спросила она.
Джеймс посмотрел на небо. Большая часть облаков уже исчезла, и он прищурился от яркого дневного света.
"Я путешествовал слишком много лет", - сказал он. "Но я не могу здесь оставаться. Я не принадлежу себе. Денарий научил меня этому, я думаю. Хотя я не думаю, что он когда-либо осознавал это. Место мужчины - в его семье. Место хорошего человека. А я слишком долго был вдали от своей семьи".
Она кивнула и положила руку на его раненое плечо. Он вздрогнул, и она отстранилась, извиняясь.
"Мы должны позаботиться об этом до того, как вы уйдете", - сказала она.
Он отмахнулся от нее. "Там, куда я еду, у них есть гораздо лучшие способы ухода за такой раной. Однако я не стану спорить, если вы предложите очистить ее и наложить повязку".
Она улыбнулась и кивнула.
"Конечно, мистер Далтон".
Они вернулись в город, Марлена промыла его рану и сделала перевязь для его руки из ткани, которую нашла в старом магазине. Затем они с Джеймсом оставили Мартина на крыльце магазина и прошли небольшое расстояние до разрушенного храма Старейшины. Когда они проходили мимо испачканного пола и все еще лежащих тел нескольких мужчин, он остановился, заметив что-то на полу. Он нагнулся и поднял это, несколько раз повертел в руках, а затем протянул Марлене.