принять серьезный вид. — Я никогда не встречался с Ульяной. То утро… Просто мест всем не хватило, поэтому мы с Кариной, когда Ульяна уже крепко спала, тоже решили там прилечь. Именно с Кариной у меня был секс.
— Но где твоя Карина была, когда я утром пришел вас будить? — горячие волны собственной непроходимой тупости больно ударили о ребра. У меня ведь даже сомнения тогда не возникло. Макс и Ульяна были одни в спальне.
— В туалет выходила, наверное, — наморщил Макс лоб. — Да, точно. Ты ушел, проснулась Ульяна, я ещё поиздевался над ней немного, пошутив, что мы с ней переспали, потом вернулась Карина.
Я сидел словно изваяние. Мне действительно хотелось превратиться в камень, чтобы не чувствовать себя сейчас таким идиотом.
— Почему ты обнимал Ульяну? Почему потом, когда приехал домой без неё, сказал, что вы спите с ней?
— Да у меня тогда башка раскалывалась. Ты, скорее всего, имел в ввиду Ульяну, я же имел в виду Карину. А почему обнимались? Ну, так это во сне… Когда Карина пошла в туалет, я, наверное, сквозь сон, притянул к себе Богданову.
— Кого? Богданову? — вскинул я голову.
— А… да… это её фамилия… — снова засмеялся брат. — Всё забывал сказать. Смешно, правда?
— О*уенно смешно, — мое лицо перекосилось от понимания того, как лихо всё закрутилось. — Подожди… — вспомнил я ещё один момент. — А сегодняшний разговор? Ты говорил Карине, что разберешься с Ульяной, что бросишь её. А-а-а, и про секс говорил… Что у вас уже давно ничего нет.
— Секс вообще не к Ульяне относился. Была у меня одна девчонка, отрывался с ней иногда. Карина недавно узнала. Вот и припомнила. А про разговор с Ульяной… Так это я про то, что сидеть больше с ней не буду на парах. Вечно отвлекаю её от занятий, она постоянно орет на меня из-за этого.
Схватившись за голову, я протяжно застонал. Макс прав… Я дебил! Кретин! Идиот!
— Так, может, расскажешь, что у вас сегодня приключилось? — послышался насмешливый голос Макса. Он, закинув ногу на ногу, с интересом разглядывал меня.
— Иди в задницу, — не поднимая головы, прошептал я обреченно.
— Угу, значит, подробностей не будет, — усмехнулся брат, наверняка, понимая, что именно сегодня случилось.
— Пошел ты…
Не знаю сколько просидел молча, обдумывая то, что натворил и можно ли ещё что-то исправить.
— Я обидел Ульяну. Как мне заслужить её прощение? — поднял глаза на Макса. — Вы же больше общаетесь, ты лучше её знаешь.
— Ну, тут выбор велик. Можешь позволить ей размазать себя катком по асфальту. Можешь позволить…
— Мне не до шуток сейчас. Если я приеду к ней, как думаешь, выйдет поговорить, даст шанс объясниться?
— Теперь сам шутишь? Если обидел, и судя по твоему лицу, сильно обидел, то ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра… Да Богданова вообще на улицу не выйдет, если увидит где-то рядом тебя. Да она лично проковыряет ногтями подземный ход прямо от общаги до универа, лишь бы избавить себя от созерцания твоей рожи.
Глава 22
Ульяна, 13 декабря, воскресенье
Взглянув утром на себя в зеркало и рассмотрев опухшее от слез лицо, со злостью сделала напор холодной воды сильнее. Хватит, Богданова, реветь! Хватит! Что произошло, того уже не вернуть. Да и что возвращать? Потерянную девственность? Черт с ней! Невелика ценность в современном мире.
Хотя, если признаться честно, всё же было жаль. И обидно. И больно. И не столько физически, хотя и это тоже, сколько морально, душевно.
А ещё очень хотелось разобраться в том, как всё могло так перевернуться с ног на голову? С какого перепугу Дан решил, что я встречаюсь с Максом? Что он там вчера сказал? Я попыталась вспомнить все его слова.
«Ульян, не нужно врать. Я всё знаю. Я видел вас своими глазами. Затем Макс признался, что вы уже давно встречаетесь. Да, вы на некоторое время были поссорились, но потом…»
Что за бред? Может, поговорить хотя бы с Максом? Нет. Пошли бы эти Сафаровы далеко и надолго. Что один, что другой.
Умывшись, почистив зубы, пошла обратно в свою комнату. На телефон, пока меня не было, пришло несколько сообщений, висело несколько непринятых звонков. Посмотрев, что звонили мама, Дан, Макс, перешла к сообщениям. Все те же лица, кроме мамы. И Дан, и Макс писали о том, что нужно поговорить. Перезвонив только маме и недолго поговорив с ней, отбросила телефон в сторону. Не прошло и минуты, как снова пришло сообщение от Дана. Он снова писал о том, что нужно поговорить, просил, чтобы я взяла трубку или перезвонила ему сама. Как же… Бегу и волосы назад.
После обеда в общагу приехала Настя. Я была просто несказанно счастлива видеть свою подругу. Не скрывая подробностей, рассказала обо всём, что со мной случилось.
— Всё очень запутанно, — поглаживая меня по спине, произнесла Королёва. — И очень странно. Уль, если Дан тебе так нравится, может, всё же дашь ему возможность объясниться? Или хотя бы с Максом поговори.
Я молчала. Обида и боль никуда не пропали, хотелось забыть о братьях Сафаровых как можно быстрее, но понимала, что не получится так сделать.
— Да, — признала я неизбежное. — Поговорить с кем-то из них точно придется, но не сегодня. Нет никаких моральных сил видеть их лица.
— Ну, и правильно, пусть помучаются. Придурки!
Да, я надеялась, что придурки действительно мучаются, что им не всё равно. К сожалению, вместе с придурками мучалась и я сама. Постоянно прокручивала в голове произошедшее, пытаясь хоть чуть-чуть разобраться в этом запутанном клубке, но получалось у меня плохо. В итоге мне даже стало казаться, что я запуталась ещё сильнее. Я уже не понимала ни собственных чувств, ни уж тем более не понимала, как ко мне относится Дан и зачем Макс врал о том, что мы с ним встречаемся.
Ночь с воскресенья на понедельник, как и предыдущую, я практически не спала. Хорошо хоть рыдания больше не душили грудь, поэтому утром, собираясь на занятия, с неким злорадством отметила, что выгляжу вполне хорошо.
— Ульяна, — я не успела выйти из общаги, как чьи-то руки поволокли меня в сторону.
Справившись с испугом, взглянула в лицо своего похитителя. Хотя по росту и мощи до этого момента и так уже успела понять, что приехал Дан.
— Отпусти, — вырвалась от Сафарова, звонко шлепая его по рукам. — Сила есть, ума не надо? — спросила холодно.
— Ум был вчера. Я тебе кучу раз звонил, писал, но ты так и не удосужилась ответить, — он скользил по