назад измерила, всё в норме. Ты, кстати, кушать будешь? Пирог готов.
— Не хочу, — довольно нервно ответил я. Какая еда… Хотелось прямо сейчас увидеть Ульяну, чтобы убедиться, что с ней всё хорошо. — Я посмотрю, как она.
— Только тише, — попросила мама.
Подойдя к девушке, которая, скрутившись, лежала под пушистым пледом на диване, присел на корточки. В очередной раз поразившись её красоте, осторожно, чтобы не разбудить, поправил упавшие на лоб волосы. Какая же она маленькая, хрупкая. Захотелось взять её прямо в этом коконе на руки и тихо укачивать. Но не стал этого делать, прекрасно понимая, что от моих движений она, наверняка, проснется.
Когда я вернулся на кухню, мама нервно поглядывала на телефон.
— Что такое?
— Папа… Написал, что остается на даче ночевать. Хочет, чтобы я приехала к нему.
— Поезжай. Что тут раздумывать.
— А Ульяна? — мама кивнула в сторону гостиной. — Как я её одну оставлю?
— Почему одну? Она же со мной будет. Да и ей ведь лучше уже. Выспится, покормлю её, потом отвезу в общежитие.
— Зачем везти куда-то? — не поняла мама. — Пусть у нас ночует. Нас с папой не будет, пусть спокойно остается. Опыт, к счастью, уже имеется, — улыбнулась она.
Мамина идея мне понравилась. Действительно, не стоит сегодня отпускать Ульяну. Пусть будет здесь. Поговорим с ней, выясним наконец-то всё. Да и Макс пусть признается в своих грехах здесь, чтобы, если что, я мог вмешаться и поддержать её.
— Так и сделаем, Ирина Арсентьевна, — улыбнулся я маме. — Так что поезжай к мужу со спокойной душой.
Ульяна
Открыв глаза, сразу же натолкнулась на изучающий взгляда Дана. Он сидел в кресле рядом с диваном и не спускал с меня своих черных глаз.
— Привет, — произнес он, увидев, что я проснулась. — Как себя чувствуешь?
— Хорошо, — прошептала я. Слова были правдой. Дрожь больше не сотрясала моё тело. Да и в голове вроде прояснилось. К тому же Дан был здесь. Рядом. Улыбался. Всё хорошо. Сейчас поговорим и окончательно всё решим. — Сколько сейчас времени? — я посмотрела за окно, где было еще довольно светло.
— Три. Ты совсем недолго поспала.
— А где твоя мама? — я поднялась повыше и приняла сидячее положение.
— Уехала на дачу к отцу. Будут ночевать там.
— Мы одни? — сердце затрепетало в груди. Не этого ли я хотела? Сейчас уже никто не сможет помешать нам поговорить.
— Одни, — разгадать выражение лица Дана было трудно. Казалось, он, как и я, находится в замешательстве. — Ты голодна?
Отрицательно покачала головой.
— Но не отказалась бы от чая, — призналась всё-таки.
— Хорошо. Я сейчас сделаю. Лежи, не вставай, — сказал он, заметив, что я собираюсь подняться.
— Умыться хочу, — несколько скованно объяснила я.
Быстро сполоснув лицо и почистив зубы, вышла в коридор и застыла. В пустую гостиную не хотела возвращаться. Хотела туда, где был Дан.
— Ты обещала лечь обратно, — заметив меня на пороге кухни, напомнил Сафаров.
— Я ничего не обещала, — улыбнулась с наслаждением, давно не ощущала такой легкости бытия. — Это ты так решил, — прислонилась к дверному косяку, не осмеливаясь подойти к Дану ближе.
Некоторое время мы молча стояли, лишь наши глаза неотрывно следили друг за другом.
— Ты точно хорошо себя чувствуешь? Иди сюда, — позвал он.
Я подошла ближе. Заметив, что Дан протянул ладонь, взяла её. Сафаров тут же притянул меня к себе. Оказавшись в его объятиях, вжалась носом в широкую грудь. Мягкий аромат одеколона окутал меня с головы до ног. И не нужно было никаких слов, никаких объяснений. Если бы я могла, я бы остановила сейчас это мгновение.
Большие ладони Сафарова ласково заскользили по моей спине. Сотни мурашек сразу побежали по всему телу от этого прикосновения. Я закрыла глаза, еще сильнее прижимаясь к Дану. Несмело подняла свои руки и обняла его так же, как он меня, так же заскользила ладошками по его широкой спине. Почувствовала, как его губы прижались к моей макушке. Захотелось поднять голову и подставить для поцелуя свои губы.
— Тебе сейчас хорошо? — едва слышно спросил Дан. — Здесь? Рядом со мной?
Я улыбнулась. Подняла голову и, заглянув в его глаза, утверждающе кивнула.
— Очень-очень хорошо.
Не в силах больше сдерживать порывы, идущие от самого сердца, я встала на носочки и прижалась к губам Дана. Я практически не умела целоваться, но сейчас меня это не волновало совершенно. Приоткрыв немного рот, я сжала его нижнюю губу своими губами. Горячее дыхание Сафарова обожгло нежную кожу.
Сознание помутилось. Я сильнее вцепилась в плечи мужчины, ощущая, как подкашиваются мои ноги. Дан это тоже почувствовал. Он поднял меня на руки и, повернувшись, усадил на широкий подоконник.
— Нам не нужно так спешить, — прошептал он.
Я слышала его слова, но соглашаться с ним не собиралась. Это он называет спешить? Да я уже бессчетное количество ночей мысленно прожила эти моменты. И отказываться от этого сейчас, когда всё наконец стало происходить в реальности, не собиралась.
— Возможно. Но я так давно об этом мечтала, — призналась, обхватывая голову Дана руками и снова неумело целуя его.
Дан
После признания Ульяны мой контроль стал быстро испаряться. Чувствуя с каким огнем, с какой страстью она прижимается ко мне, как, словно обезумевшая, покрывает жадными поцелуями мои губы, шею, я понял, что это провал. Мой провал. Я не смогу дождаться официального разрыва их отношений с Максом и возьму прямо сейчас, прямо здесь, на этом подоконнике.
— Уль, — прерывая поцелуй, позвал всё же её, давая последний шанс остановиться, — ты уверена, что мы не спешим?
— Дан, — оборвала меня, прикусив на миг моё ухо, — что мне сделать, чтобы ты перестал разговаривать?
Она обвила мою талию своими ногами, руки завела назад. Упругая грудь четко обрисовалась под коротким свитером. Склонившись, я зубами поднял свитер вверх, открывая своему взору черный, почти прозрачный лифчик. Провел языком через тонкую ткань по розовому соску. Стон Ульяны стал самым лучшим ответом на мои действия. Я снова поднялся выше и впился в её губы. Жадно глотал её тихие стоны, пытаясь одновременно с этим расстегнуть пуговицу на её джинсах. Когда мне это удалось сделать, шагнул назад и быстро потянул штаны вниз.
Оставшись в трусиках, Ульяна неожиданно застеснялась. Она попыталась скрестить ноги, но я не позволил. Присев на корточки, отодвинул узкую ажурную полосу ткани в сторону и накрыл оголенный участок тела губами.
— Дан, — Ульяна больно схватила меня за волосы. — Это…
Я дотронулся языком до клитора, и слова девушки превратились в протяжный стон. Она не отпустила мои волосы, но больше уже не пыталась разговаривать. Лишь