Оранжерея клана Ви Сентов занимала огромный зал посередине дома, а спальни располагались кругом по периметру дома. Это было удобно и одновременно опасно. Несмотря на то, что каждый фамильяр облюбовал себе свой уголок сада, нередко бестии находили друг друга и дрались без приказа хозяина, ломая при этом деревья и витражи оранжереи. Потолок оранжереи был стеклянным, но свет всё равно не достигал большинства растений, которые, словно прячась, росли только в тени, оставляя центр помещения пустым.
После переезда сестры Илона заняла её часть сада, расширив ареал обитания своей бурой лисицы. Сняла паутину и выкинула ядовитые растения, щедро рассаженные Сандрой. Зная, что теперь не столкнёшься на лестнице с надоедливой соседкой, которая тут же начнет интересоваться твоим фамильяром, было намного приятнее спускаться в оранжерею. Всегда веселая и заботливая сестра бесила Илону невероятно. А уж какой беспорядок царил в комнате Сандры! Девушка передернула плечами. Даже уехав, Алессандра оставила после себя только хаос.
Сама Илона напротив предпочитала порядок и минимализм. У неё было мало личных вещей. И любимой статуэткой стала фигурка черного лисёнка, которую ей подарил Винченцо. Брат тогда сказал, что она напоминает ему Илону: с виду мягкая и тихая, а отхватить может пол ладони.
Всегда собранная и серьезная, еще с детства она отгородилась от остальной своей семьи незримым барьером. Она пыталась быть спокойнее и рациональнее родственников. Ей претили вспышки гнева отца, нахальность братьев и невоспитанность сестёр. Илона ощущала себя единственным нормальным человеком в клане. Единственной достойной звания Дона.
Стук в окно заставил девушку вздрогнуть и обернуться, зашептать испуганно, но радостно:
— Тебя найдут, нельзя же!
— Помоги мне, — руки мужчины требовательно затрясли раму.
Илона быстро запустила позднего гостя в комнату, заметила мазки крови на белой раме и ахнула:
— Ты ранен?!
— Ерунда!
— Перевяжу тебя, и уйдешь, — девушка бросилась к тумбочке, где всегда держала наготове бинт, зелёнку и обезболивающее. В условиях постоянных тренировок вызывать врача считалось в семье позорной слабостью.
— Не могу без тебя, — мужчина отмахнулся от помощи, подхватил девушку на руки и уложил на кровать без матраса.
Илона закаляла себя аскетичным образом жизни, она отказалась от подушек, одеял, пуфиков и любых излишеств. Она спала на твёрдом дереве, обливалась каждое утро холодной водой и ела только несолёную пищу, стараясь стать сильнее, твёрже, острее.
Но всё равно уступала Алессандре по скорости и силе.
Вот и сейчас она поднимает ошметки, оброненные сестрой.
И взгляд Илоны зацепился за платье Сандры. Оно осталось в шкафу сестры в одиночестве, и Илона решила взять его себе. Оно оказалось мало ей, потому что грудь у Илоны была больше, а бедра — шире. И этим девушка гордилась.
Мужские руки смяли предмет гордости Илоны, заставляя ту краснеть и задыхаться:
— Не здесь, вдруг кто-то услышит? Нам нельзя!
— Как же меня бесит твоя сестра! — прямо в губы ей прошептал любовник. Его мятый костюм полетел на пол. Ботинки от снял не нагибаясь, просто подцепил носком за пятку и отбросил в сторону.
Илона выгнулась навстречу нетерпеливым ласкам:
— О да, она настоящая шлюха!
— Согласен! А ещё упёртая самовлюблённая дура!
— Я только что думала о том же самом…
Мужчина закрыл рот девушки поцелуем. Пальцы сжали её бедра через ткань платья и принялись поглаживать. Язык его дразнил Илону, щекотал нёбо и дёсны, а рука ласкала между ног.
Гость оторвался от девушки, развернул её спиной к себе, наклонил, заставляя опереться на руки, и задрал юбку ей на голову. Улыбнулся открывшей картине: мягкое розовое лоно уже текло от желания.
— А ещё она глупая, как новорожденный фамильяр! — раздвигая девушке ноги, проговорил мужчина. Лизнул руку и засунул безымянный палец в податливые нежные складочки.
Илона застонала, не понимая, что ей доставляет большее удовольствие: ласка или полное согласие с её мыслями. Этот человек думал как она, говорил как она, желал как она. Был идеальным для неё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ненавижу её.
— Она полная идиотка, — подтвердил мужчин, просовывая второй палец в девушку. Илона дернулась, ей стало жарко, так горячо, как ещё никогда не было. А когда пальцы начали двигаться медленно, а потом всё быстрее, у девушки подкосились ноги. Грудь коснулась возбужденными сосками твёрдой поверхности кровати, и это лишило Илону последних сил к сопротивлению.
Она с радостью поддалась, когда мужчина сменил пальцы своим членом. Раскрылась шире и громко застонала.
Он встал обеими ногами на кровать Илоны и наклонился над ней, словно коршун над добычей, схватил за волосы и вдруг начал резко вбиваться в девушку. Словно собирался пробить её насквозь.
— Подожди! Нет! Хватит! — зашипела Илона, боясь кричать в полный голос. Если отец обнаружит в её комнате постороннего, он убьет и его, и её. Сладость сменилась болью, и девушка постаралась отползти от гостя.
— Я трахну тебя, сука! — зло прохрипел мужчина, ускоряясь ещё сильнее.
У Илоны перехватило дыхание, в глазах засверкали чёрные точки. Голова раскалывалась под его хваткой. Ещё немного и он вырвет клок волос из головы Илоны. Жгучие слёзы потекли по щекам девушки. Всё было неправильно. Не так должно было быть. Что же он делает?
Он схватил Илону за шею рукой и придавил к кровати, не давая уползти дальше. Сменил угол проникновения так, что его движения стали приносить ещё больше боли.
Девушка беспомощно расползлась под насильником.
— Тебе нравится? Стони громче, сука!
Илона больше не сдерживала слез.
Он же её любит! Её! А не Алессандру. Что же он делает?!
42. Алессандра
Она ждала его в столовой. Ужин после разговора в доме её отца не клеился. И они опять нагрубили друг другу. Но свечи, деликатесы и признание Фабрицио жгло её сердце. Девушка, как обычно, отравила еду мужа, действуя, скорее, по привычке, чем от злости. Просто не могла остановить руку, открывающую флакон с белладонной. И когда мужчина подменил тарелки, даже обрадовалась такому повороту. Ей любой яд был нипочём. Но почему-то именно сегодня всё пошло не по плану. Голова кружилась, мысли путались, а тело ослабло.
Она капнула две или три капли?
Мужчина подхватил жену на руки и, пошатываясь, понёс в спальню. Алессандра дёрнулась, собираясь съязвить и вырваться, но замерла. Риц нёс её, храня как великую драгоценность. Нежность и опасность переплелись в её муже. И она захотела, чтобы сегодня он победил.
Только сегодня.
Одна ночь.
Предвкушение захлестнуло обоих, предвкушение предстоящего боя и наслаждения, последующего за ним.
Мягкие подушки вспенились под весом молодой пары. Риц уложил жену, приподнялся над ней на локтях и с подозрением спросил:
— Такая тихая. Опять диверсию задумала?
Сандра отрицательно замотала головой.
Тогда её муж лег на бок вплотную к жене, просунул руку ей под подол, и прошептал, медленно ведя подушечками пальцев по её ноге вверх:
— Сегодня ты наказана. Ещё одна капля яда в моей еде, и я тебя отшлёпаю. В прямом смысле этого слова…
Последние слова влил прямо в ухо, одновременно проникая пальцами внутрь девушки. Сандра ахнула и приподняла бедра. Меньше всего сейчас она готова была внимать угрозам. Внутри раскручивался тугой узел опасной страсти. Нежности к ненавистному Де Лоту. И одержимости его прикосновениями. Это неправильно — настолько возбуждаться в ответ на действия врага.
— Ты слишком часто меня убивала, дорогая, — Риц поцеловал маленькое розовое ушко. Язык задел мочку, и волна горячего возбуждения растеклась от шеи девушки к кончикам пальцев.
Сандра обхватила мужа руками за шею, выгнулась и прижалась к нему грудью. Их игра затянулась. Она должна убить его, или умереть сама. Но девушка не хотела ни того, ни другого. Она впервые призналась себе, что хочет этого мужчину. Хочет, чтоб он был внутри неё, с ней, вокруг. Везде. Всегда.