идеальный порядок, никаких следов поспешной эвакуации экипажа не наблюдалось.
По краю экрана вереницей побежали цифры — результаты проведенных разведчиком экспресс-анализов. Еще б они что-нибудь мне говорили!
«Гравитация в норме, — констатировала шестисолнечница. — Температура — в норме. Воздух на борту пригоден для дыхания. Вот только…»
— М-ня, меня одну смущает процент неона и криптона? — поинтересовалась Уняйя.
— Аран говорит, дышать там можно, — заметил я.
— М-ня, можно. Но это не воздух Яллы, с которой они якобы летели, м-ня. Даже многократно пропущенный через фильтры — не он! М-ня, в последний раз они открывали люки на какой-то другой планете!
«На Бака, например, — подхватила шестисолнечница. — Или на Волоколе. Но совершенно точно не на Ялле!»
— Клиент — устами Длу — утверждает, что это был рейс «Ялла — Гохар», — зачем-то озвучил я то, что всем нам было и так хорошо известно.
— После слов «устами Длу» дальше можно было не продолжать, — саркастически хмыкнула Дик — она у нас до последнего была против договора с чужачкой, даже когда все остальные сошлись на том, что за это дело стоит взяться.
— Может, они действительно не открывали на Ялле люки? — пожал я плечами.
— М-ня, с чего бы? — мурлыкнула Уняйя.
— Мало ли…
«Не нравится мне это…» — проворчала шестисолнечница.
— М-ня, какое-то у меня нехорошее предчувствие, — вторила ей вслух фелида.
— Когда ты сказала так в прошлый раз, у нас в трюме взорвался контейнер с кинской морской звездой! — поежился я.
— М-ня, возможно, не настолько нехорошее.
— А, ну тогда все путем!
Между тем робот двинулся дальше, к внутреннему трапу. Прежде, чем приступить к восхождению, он задрал камеру вверх…
— Смотрите! — воскликнула Дик.
В пяти-шести дулах над нашим разведчиком, не доходя до второй палубы, которая уже как раз должна была оказаться где-то там, трап терялся в некой сизой дымке, сперва полупрозрачной, но вскоре сгущавшейся до полной непроглядности.
«Примерно там корабль пропадает и снаружи», — прикинула Аран.
Брин вывела на экран типовую схему «Луны», совместив ее с изображением дрейфующего «Полумесяца» — трап действительно обрывался на том же уровне, где начинал растворяться борт звездолета.
— Отлично! — произнес я в повисшей тишине. — Туда-то нам и нужно!
А робот уже начал подъем. Одна ступенька, вторая, третья… Вот он у границы дымки…
Изображение слегка помутнело — разведчик вошел в зону «тумана»…
«Гравитация в точке наблюдения растет! — встрепенулась вдруг Аран. — Две нормы!.. Уже две с половиной!..»
В этот момент основная камера дрона отключилась. Автоматически заработала резервная, ориентированная в противоположную сторону — сперва мне даже показалось, что робот опрокинулся: мы увидели уходящий вниз трап и нижнюю палубу, но не приближавшуюся, как если бы разведчик падал, а неспешно удалявшуюся… Затем экран заволокло уже знакомой нам сизой мутью — и передача оборвалась окончательно.
— Вот такое вот кино… — пробормотал я, зачем-то поднимаясь из командирского кресла — и тут, сбитый с ног могучим ударом в спину и, отчасти, в затылок, рухнул куда-то в непроницаемую взору мглу — подобную той, что недавно поглотила нашего робота на «Полумесяце».
20. За порогом
«Ах же ты гадина!» — ни малейших сомнений по поводу того, кто нанес мне предательский удар, у меня не возникло.
Вот другой вопрос — как эта «кое-кто» выбралась из пассажирской капсулы (если та исправна, то без посторонней помощи провернуть такое, по идее, невозможно) — он в голове у меня промелькнул, не спорю, но был мной решительно проигнорирован как не самый актуальный — с ним можно было и позже разобраться. Важнее сейчас казалось понять, насколько все плохо в моменте.
Что ж, я, конечно, на полу, но жив и в сознании — если и отключался, то, похоже, всего на миг. А значит…
«О чем это вы, капитан?» — встревоженно осведомилась Аран.
«В смысле — о чем?!»
«Вы же это про Длу, я верно поняла? При чем тут она? И поднимайтесь уже, что ли!»
— Капитан, что с вами?! — слова шестисолнечницы в моей голове почти заглушил испуганный возглас Дик.
Я открыл глаза — только теперь сообразил, что они у меня были закрыты — и вскинул голову…
Я и впрямь лежал на полу, но это оказалось чуть ли не единственным, что худо-бедно соответствовало моим ожиданиям. Во-первых, дело явно происходило не в рубке. И вообще не на «Еве». Хотя, пожалуй, все же на палубе некоего звездолета — причем, попавшего в неслабую передрягу: переборку справа от меня рассекала надвое глубокая трещина, а уходивший выше трап был сильно покорежен, а частично и вовсе обрушен.
Ну и во-вторых, надо мной вовсе не возвышалась стремящаяся поскорее завершить начатое злодеяние чужачка — вместо нее с расстояния в пару шагов на меня ошалело смотрела наша юнга.
— Где мы? — недоуменно пробормотал я.
«И вы тоже, значит?!» — если бы Аран могла всплеснуть руками — уверен, непременно сопроводила бы эту свою фразу подобным жестом, в тоне тот явно читался просто-таки заглавными буквами.
«Что — я тоже?»
— Всего пару десятков ударов сердца назад этот самый вопрос вам задала я, капитан! — заявила между тем девочка.
— Гм… И… что я тебе ответил?
— Сделали большие глаза, сказали, что со мной что-то не так, и потому нам нужно немедленно возвращаться!
— Куда возвращаться?
— Вы не уточнили. Но, наверное, на «Еву»…
— Так а мы-то где, к ордену?! — взревел я, поднимаясь наконец на ноги.
— Очевидно, на том застрявшем корабле…
«На “Полумесяце”, разумеется — где же еще? — снова подключилась шестисолнечница. — Уже четверть часа как. Разбирали завал, преграждавший проход к рубке, как вдруг малютка Дик грохнулась плашмя и затем поднялась с воплем: “Где это я?!” Типа, последнее, что она помнит, это как вернулся с разведки робот…»
«А робот что, вернулся?»
«Та-ак, ясненько-понятненько…» — протянула Аран.
«Ладно, к ордену робота! — скривился я. — Что было дальше? После вопроса Дик?»
«Вы резонно рассудили, что ее поведение ненормально — равно как теперь и ваше собственное, кстати — и решили возвращаться на «Еву», о чем она только что вам и сказала».
«Я не пойму, это снова галлюцинация, да? — нахмурился я. — Как от морских звездочек?»
«Никакой