низких облаках, всего за несколько минут застеливших небо ватным покрывалом.
– Гребаный урод! Это ж надо всех своих людей положить в твоем самолете! И что теперь делать с этой горой трупов?
Макс поравнялся со мной и протянул руку. Вложил в нее сигарету. Вообще, мы не курим, но иногда этого требует душа. Хоть как-то занять трясущиеся руки.
– Хоронить, Максим, хоронить.
Игорь присоединился к нам, но затягиваться не стал. Он стащил перчатки с рук. Черные и местами окровавленные. Вообще-то, старший Сафронов у нас имел неплохое фельдшерское образование. В зале всегда пригождалось…
Разные ситуации бывали.
– Все мертвы. Не то чтобы я сомневался… Стреляли чуть ли не в упор, без сопротивления. Судя по следам, парочку все же оставили в живых, должно быть, на развод… Лиза была здесь, Марк, живая.
«Живая» и «была» – очень плохое сочетание. Бросил сигарету, притушив окурок носком дорогого ботинка.
Снова посмотрел на самолет. На этот раз на приземление. Пилот аккуратно вывел его на посадочную полосу, которая виднелась совсем рядом. Он плавно сел, но все равно пару раз с пружинил от земли, махнув крыльями. И кто сказал, что они не как птицы?
– Марк, что дальше?
Игорь тихо опустил руку на мое плечо. А внутри зияла большая дыра. Кажется, я слишком много на ошибался в этой жизни, раз от меня сбегают все мои женщины. Точнее, те две, кого хотел удержать.
Как по заказу, телефон зазвонил. Номер неизвестен. Ответил немедля.
– Черт! Что за хрень, Марк? Я вообще ничего не понимаю! Звонил отец и сказал, что детские игры кончились, что больше он не станет ничего и никого держать, спустит всех цепных псов!
Пришлось поставить телефон на громкую и зайти внутрь. Трупы смущали меня меньше новеньких секьюрити. Мертвые не распускают языки.
– Ребята, теперь без толпы охраны ни-ни на улицу, это война. Не знаю, что случилось, но произошло что-то из ряда вон. У меня тут совсем туго со связью…
– Ты знаешь, что ты в салочках в качестве воды?
Перебил его поток бесполезной сейчас информации. Заодно и удивил:
– Что? Какие, наохрен, салочки, Марк? Ты что, белены объелся? Через час окажусь с нормальным интернетом и все гляну, до этого момента свяжись с ребятами и не спускайте друг с друга глаз.
Вот и ответ на вопрос. Плюс ко всему мне показалось, что сейчас наилучшее время избавиться от нас. Пока Олега нет рядом. Какой-никакой, а наследник империи. Наверняка его папаша тешит себя надеждой образумить сыночка.
– Ты в списках. Карина, должно быть, устроила. Не знаю, чем ты ей насолил… И еще, Олег… Иванютин забрал Лизу.
Из трубки послышался поток забористых ругательств. Друг не скупился на цветастые фразочки в своем стиле. Лишь немного погодя тихо добавил:
– Не знаю, что ты там дома с ней делал, но девочка одержима идеей мести. Мне плевать на себя, но ты знаешь, кто для меня важен. Надеюсь, она не разрушит все, Марк…
Телефон затрещал в руке, и Игорь его осторожно отобрал, сказав:
– Привет, друг. Сейчас не лучшее время об этом думать. Мы сделаем все, что в наших силах, а ты найди причину, что поджарила хвост твоему папаше.
Пока они беседовали, я понял, что от смрада смерти не хватает воздуха, не могу нормально вздохнуть. Прямо у входа с запекшейся дыркой во лбу лежал молодой парень. Что-то подсказывало, что именно с ним я разговаривал по телефону.
Никогда не любил перебежчиков, но в данном случае, глядя в совсем юное лицо, я его даже пожалел. Я же сам собирался при встрече пустить тому пулю. Но сначала хотел дать шанс… Все мы его заслуживаем.
Встал на границе трапа и двери самолета, бросил взгляд на салон. Нигде не было и намека на присутствие ребенка. Да и этот сучены не упоминал о мальчике. Надеюсь, хотя бы Матвей в безопасности. Он слишком мал для игр Цербера.
Олег отключился, и на секунду повисла тишина, прерываемая лишь ревом двигателей. Было шумно, но ветер и корпус самолета глушили эти звуки. Обернулся и встретился взглядами с братьями. Мы поняли друг друга без слов. Макс высказался первым:
– Кажется, друзья мои, настает момент истины. Столько лет отсиживались в своих пятизвездочных хоромах, что теперь пора немного поработать.
– К сожалению, брат, это для нас с тобой работа, точнее месть, а для этих двоих уже давно большее. Наших близких не вернуть, а их – все еще живы.
Игорь бросил на труп у моих ног взгляд, и я проследил за ним. Он прав. Уже большее и гораздо более личное. Только сейчас, стоя посреди смрада смерти, приходило в голову, ЧТО стоит на кону.
Две женщины. По-своему любимые. Они могут не пережить разборки, виновником которых стал я, могут не успеть стать счастливыми, не успеть познать великое чувство, выйти замуж и взять на руки собственных детей.
Внезапно так отчаянно захотелось вернуть им это, стать свидетелем и даже участником простых жизненных радостей. Усмехнулся. Буду не против взглянуть на своего голубоглазого сына. Или, может, это будет дочь? Пора работать в этом направлении…
Уже собирался выйти на трап полностью, как заметил в руке у парня, который оказался первой жертвой, зажатую трубочку. Она была темно-синей. Я узнал приглашение на русскую рулетку.
Наклонился и достал. Развернул. Золотыми буквами там было написано: «Добро пожаловать во второй раунд, Марк Алексеевич Быстрицкий».
Глава 46. Лиза
Смотрела в темные зрачки, между которыми книзу проходил длинный шрам. За эти годы он изменился. Сильно похудел, и из глаз исчезла былая осторожность. Зато в них по-прежнему отражалось безумие.
Мужчина вошел внутрь, удерживая ствол в руке. Сзади него терлись два бугая наготове. У их ног лежал мертвый Артем, а меня начинало мутить. Почему, когда я уже почувствовала запах свободы, это снова со мной происходит? Стояла, не смея шелохнуться. Руки все еще были стянуты наручниками.
Тихие шаги позади остановились. Раздались еще хлопки, и пол самолета в который раз