Куда влез?..
Два года назад в 1946 году Сергей Александрович Савин получил от Романова команду внедрить в СССР новый вид спорта. «За рубежом играют в канадский хоккей, надо разобраться, что это такое и можем ли мы в него играть. Ведь он входит в программу Олимпиады. Савин тогда искренне заинтересовался новым видом спорта и с 1946 года возглавил работу по его продвижению и распространению в СССР. Начинать Сергею Александровичу – начальнику отдела футбола и хоккея Спорткомитета – пришлось с нуля. С полного нуля.
В то время в Москве не было ни шайб, ни амуниции, ни правил, ни информации – ничего, на что можно было бы опираться при создании клубов и турниров. И как же начинать? Подсказал тот же Романов. До Второй мировой войны, а точнее до 1939 года, в буржуазной Прибалтике в этот хоккей играли. Савин отправился сначала в Каунас, а затем в Ригу, где познакомился с игроком и тренером местного «Динамо» Эдгаром Клавсом. Разговорились, выпили «рижского бальзама» и поняли друг друга, на прощанье Эдгар подарил Сергею Александровичу канадские коньки, клюшку, шайбу и небольшую брошюру с правилами игры. Ну и что, что на латышском языке. В Москве быстро сделали перевод на русский.
Савин принял решение привлечь к поставленной задаче тренеров, судей и других специалистов из русского хоккея и футбола. Первыми откликнулись Анатолий Тарасов (ЦДКА), Аркадий Чернышев («Динамо»), Александр Игумнов («Спартак»). Провели учебные сборы, семинары. Спорили, высказывали даже самые маловероятные, нереальные мнения и доводы. Обсудили и решили: начинать развивать канадский хоккей без всякого промедления, сразу с проведения чемпионата страны.
Теперь вот уже перешагнули экватор второго чемпионата, и тут эта командировка в швейцарский Санкт-Мориц на пятые зимние Олимпийские игры.
Добирался Сергей Александрович до этой малюсенькой горной деревушки целых четыре дня. И вымотался как грузчик, которого заставили одного разгрузить вагон с мукой, а когда он закончил, то обрадовали, что вон второй стоит. Сначала из Москвы он долетел до Праги, оттуда до Венгрии и только из Будапешта удалось купить билеты до Цюриха. И еще целые сутки с пересадками с поезда на автобус добираться до этой затерянной в горах на границе Швейцарии и Италии деревни или малюсенького городка Санкт-Мориц. Только доехал, а по городу из всех репродукторов уже объявляют, что открытие пятых зимних Олимпийских игр начнется через полчаса в десять ноль-ноль по среднеевропейскому времени. Даже вымыться и переодеться не успел, хорошо хоть номер посольские в гостинице забронировали заранее. Причем четырехместный. Но остальные члены советской делегации застряли в Венгрии. Что-то там с паспортами. У него же был уже иностранный паспорт, и одному пришлось ехать. В посольстве СССР в Будапеште сказали, что опоздают на денек, но открытие ведь не главное, нужно смотреть не как маршируют команды с флагами, а как проходят соревнования.
Огромная помощь и даже спасение, что в посольстве СССР в Цюрихе вошли в его положение и выделили переводчика. Атташе по культуре. Старичок почти, очень немногословный, зато был в этом старичке-боровичке, крепеньком таком лысоватом мужчине, огромный плюс. Он был практически полиглотом. Знал французский, английский, немецкий и итальянский. В Швейцарии ведь три государственных языка и не дерутся, нашли «общий язык». Сначала глазели на то, как проходят страны-участницы, а их в этом году оказалось рекордное количество, целых двадцать восемь. По сложившейся традиции колонну возглавили спортсмены Греции, а замыкали эту колонну представители Швейцарии – страны – организатора Игр.
Спортсменов Германии и Японии не допустили к участию в играх, как представителей стран, развязавших Вторую мировую войну.
Зато было четыре страны дебютанта: датчане, исландцы, чилийцы и корейцы.
Потом смотрели выставочные выступления спортсменов. Это предложили включить в программу следующих олимпийских игр две новые дисциплины. Соревнования горных патрулей Сергею Александровичу понравились, по снегу с различными препятствиями на лошадях. Красиво.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А уже после обеда стадион привели в порядок, и начались некоторые соревнования, в том числе и хоккей. И было чему удивляться. Вот такого точно не могло произойти в Советском Союзе. Просто какой-то выверт капиталистического сознания, который обязательно нужно будет отметить при докладе Самому, а что такой доклад будет, Савин не сомневался. С первых минут в Санкт-Морице разразился скандал вокруг двух американских хоккейных команд. Дело в том, что США была представлена в хоккейном турнире двумя сборными, одна из которых не была признана НОК США. Это, однако, не помешало ей принять участие в турнире. Зарегистрировали и включили в расписание игр.
И это не все еще, канадцы направили в Швейцарию не сборную, а один из своих клубов. Родоначальники хоккея были представлены командой военно-воздушных сил «РКАФ Флайерс» из Оттавы. Что-то похожее на ВВС МВО в СССР.
Появились новые правила. Число участников одного матча увеличилось до 15 хоккеистов, а заявки команд на турнир – до 17 игроков. На турнире играло 9 команд, турнир проходил по системе «каждый с каждым».
Неприятно поразили Савина полупустые трибуны. И трибун-то этих был кот наплакал, вряд ли тысяча человек бы поместились, так еще и на треть пустые. Как резко это отличалось от матчей в Москве с десятком тысяч болельщиков, полюбивших новый вид спорта.
Вовку выписали через три дня. Сам уговорил докторов. Головная боль, мучившая его первые два дня, прошла, и чувствовал он себя вполне сносно. Каждый день приходила Наташа и кормила его из судочков борщом или котлетами с гречкой, а еще после ее ухода и пирожки, нажаренные мамой Тоней, оставались. Лежи себе да болей, газеты читай. А вот не лежалось. Тем более что завтра возвращалась из Прибалтики команда. Играть ему еще нельзя, не дай бог шов на голове разойдется. Целых пять стежков врачи сделали, его тупую голову зашивая. Ну, вот нужно было одному и совершенно не подготовленному к этой драке выходить на четверых. Чем еще все это закончится?
Дознаватель с совершенно бесстрастным лицом выслушал рассказ Фомина и только один раз уточнил. Сколько точно было денег, до копейки. И какими купюрами? Пришлось цифру чуть скорректировать. Сказать, что было триста семьдесят три рубля семнадцать копеек.
– В вашем пальто мы обнаружили как раз семнадцать копеек, – чуть-чуть не бесстрастным голосом, проскользнула удовлетворенность, проговорил дознаватель и сунул Фомину протокол на подпись.
«Ну, ни хрена себе!» – чуть не подпрыгнул Фомин. Так эти золотые мальчики у него все же по карманам пошарились и последние, пусть и не большие, деньги вытащили. Ну, упыри. Встретимся.
Хотя, как ведь повернется все, могут и на суде встретиться.
Встречала его у выхода из госпиталя «Победа» Аполлонова. И повезла не в общагу и не в квартиру к Аркадию Николаевичу. Повезла на знаменитую Петровку, 38. Шофер сказал, заметив, что Вовка крутил забинтованной головой.
«Во как, значит, ничего не успокоилось, – решил Фомин. – Ха, сейчас Шарапова с Жегловым увижу, и еще бандитов из „Черной кошки”».
Провел его коридорами, требующими капитального ремонта, молодой капитан и завел в комнату с цифрой восемь на двери. А там два человека и один из них Аполлонов. Второй в штатском, серьезный такой дядька.
– Семен Семеныч, ты выйди на секунду, я с молодым дарованием пообщаюсь, – попросил генерал серьезного и указал Вовке на стул у приставного столика, прямо напротив на стене висел портрет Дзержинского. Необычный. В гражданском пиджаке главный чекист и бородка чуть растрепана, не клинышком.
– Володя, дела закрутились. Представляешь, эта контра недобитая, ну сынок Козлова, в школе избил Наташу. Угрожал, что если она чего вякнет, так он ее изнасилует. Это уже все границы перешло. Я дал команду его арестовать. Папа, понятно, побежал к Маленкову. Тот затребовал документы. Вот, сидим, ждем. И ты посиди.