Читать интересную книгу Золото Ариеля - Элизабет Редферн

Огромная башня полузаброшенного собора Святого Павла, мрачного стража Лондона, возвышалась в темноте ночи. Подмастерья бежали по Чипсайду, покончив с последними поручениями хозяев. Сегодня беспорядков не было, не было драк с вездесущими шотландцами, не было пьяных потасовок даже между слугами лордов королевства. Для таких развлечений было слишком холодно. В такие дни, как этот, полагается закончить работу и спешить домой, к огню — или в таверну, где тоже неплохо.

Нед Варринер мог бы соперничать с любым горожанином в целеустремленности, когда шагал по улице Людгейт рядом с Варнавой, низко надвинув шляпу с пером, плотно закутавшись в плащ от восточного ветра, который свистел в переулках Лондона. Он шел, чтобы получить обратно свое письмо к Ариелю. Подойдя к вывеске «Серебряных дел мастер Тобиас Джебб по разрешению короля», он замедлил шаг. Ставни не были закрыты. Внутри еще горели свечи.

Из-за угла Тобиасовой лавки выбежал подмастерье, тащивший ведро с углем. Нед стал перед ним, напугав паренька, так что тот чуть не уронил ведро, и сказал:

— Где другой мальчишка? Робин?

Фревин бросил на него плутовской взгляд. Потом сказал:

— Его арестовали. Он в тюрьме на Вуд-стрит.

— По какому обвинению?

— Он украл вещи у мастера Тобиаса. Он заслужил все, что его ждет.

И с этими словами мальчишка повернулся и убежал. Первой мыслью Неда было: «Странному ученому подмастерью плохо придется в тюрьме на Вуд-стрит».

Второй мыслью было: «Где мое письмо?»

Он посмотрел на свет, льющийся из заведения Тобиаса Джебба. Либо письмо к Ариелю Робин имел при себе, когда его арестовали, — в этом случае власти уже заполучили его, — либо оно где-то здесь. Он заметил, что подмастерье оставил дверь в лавку приоткрытой. Нед быстро подошел к ней, прижался к стене и заглянул внутрь.

В канделябре на стене горела одна свеча. Мастерская была прибрана на ночь, инструменты и материалы разложены по полкам — молотки и клещи, циркули и паяльники, куски пемзы и паста, используемая для полировки законченных изделий.

У стены стоял высокий дубовый ящик с крепким замком. Нед решил, что именно здесь хранятся ночью ценные серебряные вещи. Что еще мог бы процветающий серебряных дел мастер хранить в таком месте? Наличные? Тайны своего мастерства? Письмо, сообщающее о золоте, от Джона Ди?

Нед услышал торопливые шаги возвращающегося подмастерья. Он быстро скользнул в темноту и сердито пошел домой под быстро падающим снегом. Вечерний звон уже умолк, когда он отошел от лавки Джебба, и городские ворота были теперь заперты и под охраной, так что ему пришлось повернуть на север, где городская стена рухнула. Снег придавал всему какой-то незнакомый вид и приглушал звуки.

Подойдя ближе к Аллее Роз, он увидел, что на этот раз нищие отошли от костра и окружили какого-то человека, выпрашивая милостыню. На фоне снежной белизны их лохмотья походили на строгие черные одеяния монахов, лица были истощены, руки тянулись к жертве, как когти.

— Подайте, подайте милостыньку, — хрипло повторяли они.

Подойдя ближе, Нед увидел, что попрошайки пристают к Кейт. Он решительно оттолкнул в сторону двух самых назойливых. Остальные недовольно заворчали, но попятились, когда Нед двинулся на них.

Кейт сжимала у подбородка отороченный мехом плащ, как будто это могло защитить ее, но капюшон упал с головы, и длинные каштановые волосы, ничем не сколотые, падали на плечи. Ее зеленые глаза вызывающе сверкали — именно так и бывало, когда она маленькой попадала в переделку.

Нед заметил, что она дрожит и увлек ее прочь от мрачных нищих, которые снова собрались вокруг своего костра. Он сказал ей:

— Эти не причинили бы вам вреда. Но другие могли бы. Что вы здесь делаете? Не следует ходить одной в такие места.

— Я пришла, чтобы найти вас.

— Найти меня?! После нашей вчерашней встречи в Уайтхолле я решил, что вы больше никогда не захотите меня видеть.

Она на минуту отвернулась, потом взглянула ему в глаза и ответила:

— Я должна была увидеться с вами ради Френсиса. Просить вас, умолять вас оставить его в покое.

Нед провел рукой по лбу.

— Ну конечно. Френсис. Ваш муж. Что я еще натворил, по-вашему?

Кейт пристально посмотрела на него.

— Его отстранили от службы. Но я забыла. Вы ведь уже знаете об этом?

— Если бы я отрицал, что я в этом виноват, — грустно сказал он, — вряд ли бы вы поверили мне хотя бы на минуту. Я не знал, что его отстранили. Кажется, вы наделяете меня властью, которой я ни в малой степени не обладаю.

— Я знаю, что вы опять служите у графа Нортхэмптона, который презирает охотников за католиками и с удовольствием пакостил бы им.

Нед молчал.

— Прошу вас, — продолжала она тихим голосом, — я знаю, что вы ненавидите Френсиса, я знаю, что вы ненавидите меня за то, что я вышла за него. Но, Нед, мой маленький сын болен. Ему нужны лекарства, доктора…

— Наш маленький сын, — сказал он. — Наш ребенок, Кейт.

Она смотрела на него, широко раскрыв глаза от страха.

— Я не скажу вашему мужу, — устало сказал он. — Что толку?

— Толку никакого, — прошептала она, — совсем никакого… Нед, ради Себастьяна, не ради меня, я прошу вас — перестаньте губить Френсиса, который считает, что это его ребенок, и любит его так же, как я. Оставьте нас в покое, Нед, и давайте попробуем спасти что-то в этой жалкой путанице, в которую вы и я превратили наши жизни… Прошу вас…

Он все еще молчал, не отрывая глаз от ее лица. Потом произнес:

— «Бегут меня, а некогда входили босые ножки в дом мой без опаски…»

— Прекрати, — сказала она. — Прекрати.

Она посмотрела вдаль, где нищие снова в молчании сгрудились у своего костра, и он увидел слезы у нее на глазах.

— Кейт, — сказал он, беря ее за руки, — почему ты вышла за него? Почему из всех ты выбрала именно Френсиса Пелхэма?

Она высвободила руки.

— Ты уже решил, судя по всему, что я вышла за него из-за денег. Разве недостаточно, что без него я была бы обесчещена, а наш ребенок не имел бы отца? Я думала, ты никогда не вернешься.

— Но я же сказал тебе, что вернусь.

— Да, когда-нибудь. Сколько времени я должна была ждать? А теперь ты снова служишь у графа Нортхэмптона. Я помню, ты как-то поклялся мне, что больше не возьмешь от него ни пенни. Никогда.

— Кейт, мне нужно иметь покровителя, чтобы оставаться в Лондоне…

— Тогда не оставайся, — ожесточенно сказала она. — Уезжай. И оставь в покое моего мужа. Вот и все. Вот это я и пришла сказать.

Они смотрели друг на друга при тусклом свете, проходившем сквозь закрытые ставнями окна дома Мэтью. Звук приглушенных голосов и смех доносились изнутри, обычный разгул становился все громче.

Она плотнее закуталась в плащ. Лицо ее побледнело от холода.

— Мне нужно идти. Мое отсутствие будет замечено. Ты запомнишь, Нед, что я сказала?

— Я никогда не забываю ничего, что ты сказала. Но ты не можешь сама вернуться. Тебе ни в коем случае не следовало приходить сюда одной.

— Я не могу брать с собой слуг Френсиса. Они следят за мной.

— Ты должна позволить мне проводить тебя до дому…

— Нет!

Потом она сказала, уже спокойнее:

— Я не могу допустить, чтобы нас видели вместе. Со мной ничего не случится.

Но в ее взгляде, брошенном на притихших нищих, он заметил страх и сказал:

— Погоди.

Он поспешил в дом и вышел оттуда с Дейви и маленьким Пентинком. Он велел им проводить Кейт домой и как следует охранять ее. Они были заинтригованы и охотно согласились, увидев, какая она хорошенькая.

Неду не хотелось, чтобы она уходила вот так. Он отвел Кейт в сторону и сказал:

— Еще одно. Я знаю, что тебе не нужны мои советы. Но ты должна перестать навещать Рейли.

Она подняла голову и сказала:

— В этом я никак не могу тебя послушаться. Иногда мне кажется, что это единственный верный друг, который у меня есть.

Нед выругал себя за дурацкий совет. Он смотрел, как ее силуэт скрывает пелена снега, потом повернулся и с тяжелым сердцем вошел в полный народа дом брата, где очень много пил и пел, чтобы все хорошенько посмеялись, хотя самому было совсем не до смеха.

В парке Сент-Джеймского дворца, несмотря на выпавший снег, суетились Хэмфриз и его садовники. Они выкопали несколько рядов тутовых саженцев, требующих очень большого ухода, из их временного обиталища, закутали их нежные корни вместе с комьями земли в дерюгу, которая была укреплена вокруг стволов бечевкой. Ветвистые тюки погрузили на четыре повозки, стоявшие у ворот. Хэмфриз внимательно присматривал за Николасом и другими садовниками, умоляя их обращаться с молодыми деревцами так же осторожно, как если бы это были младенцы. Эти тутовые деревья, выращенные вместе с теми, которые уже были высажены в Сент-Джеймском парке, должны были уехать далеко. В тусклом послеполуденном свете Хэмфриз метался от покрытых снегом земляных гряд к повозкам, все время говоря тихим голосом с самим собой, с растениями и с помощниками. Возчики ждали, неподвижно сидя на высоких насестах, и их дыхание превращалось на холодном воздухе в пар.