— Ну и как впечатления?
— Пока ты меня не разочаровала. — Лиргисо усмехнулся и после паузы добавил: — Все-таки я не верю, что ты выпотрошила кресло единственно ради бархатной тряпки!
— И правильно делаешь, — кивнула Тина.
— М-м, вот как? — Он уставился на нее с преувеличенным ироническим интересом. — Но ты же всегда говоришь правду, не так ли?
Тина отхлебнула кофе — то ли с ромом, то ли с ликером, вкусно и непривычно.
— Ты ведь хорошо изучил человеческое поведение и способен разобраться, стоит ли человеку верить? У тебя наверняка большой опыт, еще с Лярна. Ты знаешь все о способах лжи, умеешь распознавать, лгут тебе или нет, угадываешь, какая правда скрывается за ложью… Только есть тут один пробел: как ты поверишь человеку, который всегда говорит правду?
Сбитый с толку Лиргисо молчал.
«Это тебе за “бедную Тину”!»
— А как же Стив определяет, когда тебе можно верить, а когда нет?
— Очень просто. Он мне верит всегда.
— Разве можно кому-то верить всегда? — Лиргисо откинулся на спинку кресла. — Фласс, сколько же странностей таит в себе ваша человеческая культура…
Напоминание о Флассе заставило Тину покоситься на робота-уборщика: тот как раз втянул шланг и пополз к выходу. Емкости до предела заполнены, но на полу все еще оставалось около трети геля.
Допив кофе, она поставила чашку в ближайшую выемку столика. Похоже, что сулламий панцирь все-таки настоящий.
Лиргисо вдруг ухмыльнулся:
— Понравился кофе?
— Да.
— Скоро еще больше понравится.
Даже макияж-полумаска не мог скрыть его довольной насмешливой мины.
— Ты меня отравил? — Тину это не удивило, даже не испугало.
— Фласс, ну сколько можно подозревать меня во всяких гадостях! То я нанял киллера, чтобы прирезать Поля, то тебя отравил… Знаешь, что такое афродин-бета?
Она вопросительно смотрела на Лиргисо.
— Возбуждающий препарат, — пояснил он. — Именно то, в чем ты сейчас нуждаешься.
— Я-то думала, что ты, как Живущий-в-Прохладе, извинишься за вчерашние домогательства.
— Живущие-в-Прохладе за домогательства не извиняются, еще чего не хватало… Фласс, как же я ревновал тебя к Тлемлелху четыре года назад!
— К Тлемлелху?! — Это заявление огорошило Тину своей абсурдностью. — И после этого ты считаешь себя наблюдательным? Мы с Тлемлелхом друзья, но между нами никогда не было интима, ни на Лярне, ни потом.
— Я знаю. Это не мешало мне ревновать. Я умнее, сильнее, лучше Тлемлелха, я так старался тебе понравиться — а ты все равно предпочитала его, хотя он был никудышным союзником и постоянно тебя подводил. Как меня это бесило! У Тлемлелха, конечно, есть свой шарм, он забавный, но он никогда не обладал даже сотой долей моего обаяния.
— Твое обаяние — это красивая оболочка для смертельной начинки.
— Она не всегда смертельная. — Лиргисо рассмеялся, словно услышал комплимент. Потом встал, легко извлек Тину из кресла и поставил на ноги. — Пойдем, лекарство начинает действовать.
— Не обольщайся, я ничего не чувствую.
— Это ты не обольщайся раньше времени.
В коридоре маленький робот-уборщик полз вдоль стены, протирая плинтус. Когда появились люди, он деликатно замер — овальный посеребренный панцирь с черепашьим узором. У Лиргисо все домашние роботы на редкость роскошные, наверняка изготовлены на заказ. «Цербер» тоже не исключение: перламутровый корпус с серыми и белыми разводами, ломаная гравировка на длинных суставчатых манипуляторах. Было в нем нечто от суллама — это могло бы подействовать угнетающе на лярнийца, но не на Тину. Во время своих скитаний по Лярну она прикончила трех сулламов. Тогда она была киборгом… Тина сникла, но тут же вскинула голову, проглотив горький комок. Пусть физически она утратила все свои преимущества и больше себе не принадлежит — это еще не значит, что надо меняться внутренне.
«Я то, что я есть, и не важно, какое у меня тело. Как выяснилось, устроить мне, да и кому угодно, смену тела может любой мерзавец, который дорвется до установки Сефаргла. Но изменить себя — или не изменить — могу только я. Это очень мало… и очень много».
— Завтра я сделаю тебе макияж, — предупредил Лиргисо. — Как на Валгре, помнишь? Я сохранил твой косметический набор.
— Я так и не поняла, зачем ты стащил его. Такие продаются везде.
— Из сентиментальных соображений.
— А ты сентиментален?
— Ужасно. — Он засмеялся. — Разве не заметно?
В алой комнате он усадил ее на ложе, сам присел напротив. Серебристо-синие губы слегка улыбались, глаза смотрели из «прорезей» изучающе и насмешливо. С этим макияжем он не был похож ни на человека, ни на энбоно — фантастическое существо, не принадлежащее ни к одной из существующих рас. Морок, появившийся на Лярне, а после (к сожалению, не без участия Тины) проникший в Галактику.
— Выслушай меня внимательно, великолепная Тина. — Он умел говорить мягко, властно и вкрадчиво — наверное, специально тренировался. — То, что я сейчас сделаю, нужно прежде всего тебе…
— Вот уж не уверена.
— Не перебивай. Ты очень ценишь свободу, не так ли? Что не помешало тебе четыре года назад лишить свободы меня… Ладно, не будем о грустном. У тебя есть только один способ добиться свободы — стать моим союзником. Без блефа, уж здесь-то я сумею распознать притворство! Если ты будешь относиться ко мне так же, как к Тлемлелху, к Ольге, к Полю, к Стиву, ты об этом не пожалеешь. Хочешь опять стать киборгом? У меня есть деньги на операцию. Только не подумай, что я пытаюсь тебя подкупить. При всех моих вопиющих пороках, — по губам Лиргисо скользнула улыбка, словно упоминание о пороках доставило ему особое удовольствие, — такие сделки вызывают у меня отвращение. Все-таки я Живущий-в-Прохладе, а не деловитый представитель человеческой расы. И я имею в виду не пресловутую беззаветную преданность, которую насаждал мой покойный патрон. Еще бы мне не знать, чего стоит такая преданность — ведь я же сам и убил патрона! Я хочу от тебя привязанности и согласия быть со мной заодно. Учти, для тебя это единственный путь к свободе.
— Ты хочешь хорошего отношения к себе?
— А тебя это удивляет, великолепная Тина? Я намерен вырвать у тебя то, что Тлемлелху досталось даром и совершенно незаслуженно, — твою дружбу. — Лиргисо положил руку ей на колено. — Сейчас я тебе кое-что продемонстрирую. Просто чтобы ты убедилась, что со мной может быть очень хорошо. Прими это как подарок.
— Не боишься рецидива вчерашнего?
Тине все-таки удалось освободиться от обволакивающего наваждения его монолога.
— Нет. — Лиргисо улыбнулся. — В этот раз я буду ласкать тебя, не раздеваясь. И не напрягайся, я не собираюсь кусаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});