– Мисс Федерингтон? – окликнула ее леди Данбери на удивление мягким тоном. – Что-нибудь случилось?
Пенелопе понадобилось несколько секунд, чтобы обрести голос.
– Не думаю, что я умею высказывать собственные мысли, – сказала она наконец, подняв глаза на леди Данбери. – В сущности, я даже не знаю, о чем разговаривать с людьми.
– Предположим, со мной вы никогда не лезли в карман за словом.
– Вы не такая, как другие.
Леди Данбери откинула назад голову и расхохоталась.
– Ну, это еще мягко сказано… Ах, Пенелопа – надеюсь, вы не возражаете, что я зову вас по имени, – если вы можете свободно разговаривать со мной, значит, можете с каждым. Да половина взрослых мужчин в этом зале разбежится и попрячется по углам при одном только моем приближении.
– Просто они не знают вас, – возразила Пенелопа.
– И вас тоже, – с нажимом произнесла леди Данбери.
– Пожалуй, – согласилась Пенелопа с безнадежными нотками в голосе.
– Я могла бы сказать: тем хуже для них, – заметила леди Данбери, – но это не более чем красивая фраза. Ибо, сколько бы я ни называла наших общих знакомых болванами и олухами – а это случается довольно часто, – среди них есть вполне приличные люди, и просто преступление, что никто из них не удосужился узнать вас по-настоящему. Я… хм… Интересно, что происходит?
Пенелопа выпрямилась и огляделась.
– Что вы имеете в виду? – спросила она, хотя было ясно, что вокруг что-то затевается. Люди перешептывались, указывая на небольшой помост, где сидели музыканты.
– Эй, вы! – Леди Данбери ткнула тростью в бедро джентльмена, имевшего несчастье оказаться поблизости. – Что происходит?
– Крессида Тумбли хочет сделать заявление, – отозвался тот и поспешно отступил в сторону, видимо, чтобы избежать дальнейшего соприкосновения с тростью леди Данбери.
– Терпеть не могу Крессиду Тумбли, – пробормотала Пенелопа.
Леди Данбери подавила смешок.
– Ну вот, а еще утверждали, что никогда не говорите, что у вас на уме. Но вы меня заинтриговали. Чем она вам так досадила?
Пенелопа пожала плечами.
– Своим отношением ко мне.
Леди Данбери понимающе кивнула:
– У каждого тирана имеется своя излюбленная жертва.
– Сейчас уже лучше, – сказала Пенелопа. – Но когда мы обе… когда она была еще Крессидой Купер, она не упускала случая помучить меня. А люди… – Она покачала головой. – В общем, не важно.
– Ну нет, – возразила леди Данбери. – Продолжайте, раз уж начали.
Пенелопа вздохнула.
– Да ничего особенного. Просто я заметила, что люди не склонны, бросаться на выручку. Крессида была довольно популярна – по крайней мере, в определенном кругу – и, можно сказать, держала в страхе остальных девушек нашего возраста. Никто не осмеливался дать ей отпор. Почти никто.
Это уточнение не прошло не замеченным для леди Данбери. Она улыбнулась.
– И кто же был вашим защитником?
– Их было несколько, – сказала Пенелопа. – Бриджертоны всегда приходили мне на помощь. Энтони Бриджертон однажды даже одернул Крессиду при всех и повел меня к столу. – Голос Пенелопы зазвенел от волнения. – Но лучше бы он этого не делал. Обед был официальный, и предполагалось, что он будет сопровождать какую-то маркизу. – Она вздохнула, заново переживая драгоценные мгновения. – Это было чудесно.
– Похоже, он хороший человек, этот Энтони Бриджертон.
Пенелопа кивнула.
– Его жена призналась мне, что именно тогда она влюбилась в него. Когда увидела его в роли моего спасителя.
Леди Данбери улыбнулась.
– А другой мистер Бриджертон когда-нибудь бросался к вам на помощь?
– Вы имеете в виду Колина? – уточнила Пенелопа и, не дожидаясь кивка леди Данбери, продолжила: – Конечно, хотя без такого драматического эффекта. Но должна признаться, как ни приятно пользоваться поддержкой Бриджертонов…
– Что? – спросила леди Данбери.
Пенелопа снова вздохнула.
– Я предпочла бы, чтобы им не приходилось защищать меня так часто. Нужно защищаться самой. Или хотя бы вести себя таким образом, чтобы не нуждаться в защите.
Леди Данбери похлопала ее по руке.
– Думаю, вы способны на большее, чем вам кажется. А что касается КрессидыТумбли… – Леди Данбери поморщилась. – Она получила то, что заслуживает, если вас интересует мое мнение. Хотя, – резко добавила она, – люди интересуются моим мнением гораздо реже, чем следует.
Пенелопа не смогла сдержать смешок.
– Взгляните на нее, – продолжила леди Данбери. – Вдова, у которой нет денег даже на то, чтобы скрасить свое существование. Этот старый распутник Хорас Тумбли, за которого она выскочила замуж, одурачил всех, изображая из себя богача. И теперь у нее не осталось ничего, кроме поблекшей красоты.
Честность заставила Пенелопу сказать:
– Она все еще довольно привлекательна.
– Хм. Если вам нравятся развязные женщины. – Глаза леди Данбери сузились. – Эта особа просто обожает быть на виду.
Пенелопа взглянула в сторону помоста, где стояла Крессида, терпеливо дожидаясь, пока наступит тишина.
– Интересно, что она собирается сказать?
– Ничего такого, что могло бы заинтересовать меня, – отрезала леди Данбери. – Я… О! – Она осеклась, изогнув губы в престранной усмешке – лукавой и вместе с тем сердитой.
– В чем дело? – спросила Пенелопа. Изогнув шею, она попыталась проследить за взглядом леди Данбери, но джентльмен с довольно плотной фигурой закрыл ей обзор.
– Сюда направляется ваш мистер Бриджертон, – сообщила леди Данбери. – С очень решительным видом.
Пенелопа стремительно обернулась назад.
– Ради Бога, дорогая, не оборачивайтесь! – воскликнула леди Данбери, ткнув ее локтем. – Он сразу поймет, что вы к нему неравнодушны.
– Вряд ли он в этом сомневается, – промямлила Пенелопа.
Колин остановился перед ними, стройный и красивый, словно божество, решившее осчастливить своим присутствием землю.
– Леди Данбери, – учтиво произнес он, отвесив изысканный поклон. – Мисс Федерингтон.
– Мистер Бриджертон, – отозвалась леди Данбери, – приятно вас видеть.
Колин перевел взгляд на Пенелопу.
– Мистер Бриджертон, – вымолвила она, не зная, что еще сказать. Что вообще можно сказать мужчине, с которым ты недавно целовалась? У нее нет опыта в этой области. Не говоря уж о том, как они расстались.
– Я надеялся… – начал Колин, затем помедлил, бросив взгляд на помост. – На что это вы все смотрите?
– Крессида Тумбли собирается сделать какое-то заявление, – сообщила леди Данбери.
На лице Колина отразилось раздражение.
– Сомневаюсь, что она способна сказать хоть что-нибудь, что я хотел бы услышать, – пробормотал он.