Полулюдоед взвыл так, что вызвал новый каменный дождь. Окружающая его серая пелена превратилась в черноту.
Ворчун расхаживал по пашне на одной из ферм в деревне под Керном, недалеко от побережья Кровавого моря Истара. Рядом с ним шла его жена, простая женщина, которой он был страстно предан. Полулюдоед держал ее маленькую руку в своей большой мозолистой руке и часто смотрел через плечо на их уютный каменный дом с соломенной крышей. Они построили его сами, совсем недавно, в тени двух вековых дубов. За домом раскинулись фруктовый сад и небольшой огород. Вытянув шею, Ворчун даже мог разглядеть кустики фасоли, морковь и рядки тыковок. Во дворе весело играла их дочь. Она разговаривала с куклой, поправляя ее цветастое платьице. Ворчун собирался пристраивать террасу, потому что жена ждала второго ребенка. Он надеялся, что будет мальчик и его назовут Дагмаром.
Ворчуна приняли в деревне как своего, уважали и считали важным членом общины. Он был необыкновенно силен и помогал справляться с самой тяжелой работой. За приветливость и заботу полулюдоед стал всеобщим любимцем. Ему нравилось в деревне, и он был счастлив.
Как-то перед обедом он работал в саду. Неожиданно небо потемнело, и на землю спустился зеленый дракон. Чудовище уже дважды прилетало в деревню, наблюдало, как люди кричат от страха и разбегаются в укрытия, словно муравьи. Затем дракон удалялся, и Ворчун славил Богов, что опасность прошла стороной, что чудище не нашло ничего интересного и занимательного в такой крохотном селении. Полулюдоед забирал мотыгу и направлял в дом к жене и дочери.
Однако на этот раз дракон не улетел. Он кружил над домами, тянул время, выбирая подходящую жертву, и стал спускаться в тот самый момент, когда Ворчун подошел к входной двери. Дракон летел низко над землей, раскрыв пасть, и выдыхал облако едкого и липкого пара, которое осело над грядками, словно туман.
Те люди, что еще не успели спрятаться, начали кричать от боли. Они терли глаза, суетились и сбивали друг друга с ног. Ворчун настоял, чтобы жена с дочкой не выходили из дома, и направился в самое сердце облака, подняв мотыгу высоко над головой.
Дракон приземлился, разбив взмахом хвоста несколько небольших деревянных домиков, крыльями он поднял такой ветер, что с многих зданий сорвало соломенные крыши. Нескольких людей тварь раздавила тяжелыми лапами, многие задохнулись в его ядовитом дыхании.
Ворчун слышал непрекращающиеся крики ужаса, они становились все громче и жгучей волной накатывались на полулюдоеда, в то время как дракон продолжал свои смертоносные забавы. Прямо на глазах Ворчуна погибали его друзья. В ярости он бросил мотыгу в дракона, но она отскочила от толстой зеленой чешуи. Чудовище удивленно посмотрело на обидчика, хотя, возможно, оно смотрело сквозь него, вовсе не замечая. Потом дракон рвался от земли. Ветер от взмаха крыльев полулюдоеда с ног, как десятки его односельчан, осмелившихся защищать свои семьи и дома.
Дракон перелетал от одного дома к другому, разрушая стены и вытаскивая людей наружу. Многих он съедал сразу, мгновенно проглатывая, других отшвыривал в сторону, и они умирали от падения с большой высоты.
– Майтрел! – закричал Ворчун. Его жена стояла в дверном проеме. В следующее мгновение уже не было ни двери, ни дома. Дракон приземлился на крышу жилища полулюдоеда и его семьи, развернулся, и здание осело под весом твари, которая тут же встрепенулась и полетела рушить другие постройки.
У Ворчуна подкосились ноги, он упал в траву, липкую от слизи дракона, и ползком ринулся к обломкам своего дома. Полулюдоед отбрасывал в сторону камни и солому, пока его руки не стерлись в кровь. Он нашел и жену, и дочь. Обе они были мертвы.
Слезы беспомощности покатились по грубым щекам Ворчуна, он кричал от боли и ярости. Его крик смешался с хором оставшихся в живых. Не осознавая, что делает, полулюдоед поднял мотыгу и с воплем побежал к дракону, пытаясь привлечь его внимание.
– Давай! Сразись со мной!
Но дракон, казалось, не придавал его крику никакого значения. Он рушил стены деревенской ратуши.
Воздух наполнился криками умирающих и тех немногих, кого еще не постигла эта участь. Они были громче, чем свист дракона. Ворчун слышал лишь их.
– Пусть все прекратится! – молил он, подбегая к дракону. – Прошу тебя! Пусть шум прекратится!
Полулюдоед был всего в нескольких ярдах от чудовища, когда дракон взмыл в воздух и полетел на восток. Он перекусил и теперь летел через Кровавое море Истара, исчезая в небе зеленой точкой.
Стоны не утихали.
Ворчун вновь упал на колени, бросив мотыгу и зажав пальцами уши.
– Прошу! Пусть наступит тишина!
Краем глаза он заметил человека с золотыми глазами, ростом с гнома. Человек наблюдал за ним, а затем кивнул, и все вокруг смолкло.
Ворчун огляделся. Золотоглазый человек пропал вместе со всеми криками. Полулюдоед направился к руинам дома, потом посмотрел на выживших товарищей, размышляя, почему дракон не тронул их. Они подходили и заводили разговор, возможно, говорили громко, очень громко. Ворчун видел, что их губы движутся, из глаз льются слезы, но он их больше не слышал.
Он ничего не слышал!
– Майтрел! – опять воскликнул он, но не услышал даже собственных слов. Ворчун сел рядом с женой, прижал израненную руку к ее груди, там, где некогда билось любящее сердце, и заплакал.
В ту же ночь он похоронил жену с дочерью и уснул у их могил.
Проснулся Ворчун от чувства, что нечто шершавое и мокрое сползает по его щеке. Он перевернулся на спину и открыл глаза. Сначала полулюдоеду показалось, что он снова видит золотоглазого человека. Он на мгновение смежил веки. Человека не было и в помине. Рядом с Ворчуном стоял Дикий. Каким-то необыкновенным образом волк оказался рядом. Ему удалось найти дорогу на дно пещерной ямы.
Ворчун протянул руку и коснулся длинной рыжей шерсти Дикого. Волк продолжал лизать лицо хозяина.
– Риг? – спросил Ворчун, надеясь, что волку как-то удалось привести моряка. – Ферил? Фиона?
Полулюдоед попытался подняться, но ноги его не слушались, он не мог даже сесть. Ворчун начал паниковать – он не чувствовал ног. Тогда он пошевелил руками. Длинные пальцы оказались под головой. Она была вся в крови. Вместе с сознанием к Ворчуну потихоньку начала приходить боль от множества ударов о камни, грудь горела. Он нащупал на теле свежие раны, из которых текла кровь, но ног по-прежнему не чувствовал.
– Дикий?
Ворчун повернул голову, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте, ища Рига и Ферил, и его взгляд остановился на маленькой фигуре гнома.
– Джас-пи-ер! – окликнул его Ворчун негромко, а потом закричал, – Джас-пи-ер!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});