Я поднялся по ступеням и заглянул внутрь, щурясь после яркого дневного света.
— Заходи, не стесняйся, я всегда рад гостям, — донеслось из глубины дома.
Я шагнул вперед, оказавшись в просторной, абсолютно пустой зале. Пол здесь был отполирован до блеска, казалось, можно увидеть в нем свое отражение. Необычайно скользкий пол. Из зала внутрь здания вело несколько дверей и лестница с резными балясинами. Одна из дверей прямо напротив входа была открыта, и там я увидел множество стоек с мечами получше, разложенные на столах мечи похуже с блеклыми, покрытыми зазубринами лезвиями, и составленные в угол деревянные тренировочные бокены. К стене были прислонены тонкие длинные шесты.
Оружейник отнес туда свой меч и вышел обратно.
— Если ты об этом думаешь, то в пристройке у меня кузница, — сказал он, пытаясь удовлетворить мой интерес. — В особых случаях оружие я изготавливаю сам, это доставляет мне удовольствие — экспериментировать с различными сплавами. Порою, в этом есть острая необходимость, когда нужно сделать оружие под человека, а не наоборот. Ты знаешь, когда бывает такая нужда?
— Видимо, когда человек недостаточно способен, — усмехнулся я.
— Наоборот, — серьезно отозвался Оружейник, — когда человек превзошел сам себя. Теперь пойдем отдохнем, а то я напрыгался по солнышку, — он указал в дальний конец залы, где расположилась еще одна дверь. За ней оказалось светлое помещение с двумя удобными плетеными креслами. Еще два кресла стояли у большого — от пола до потолка — окна. Комнату заливал яркий солнечный свет, и в косых лучах металось, беспорядочно перемешиваясь, бесчисленное количество пылинок.
Оружейник распахнул створки, впуская в прохладу комнаты жар разогретого камня. Приветливый ветерок коснулся полупрозрачных занавесок, колыхнув их.
Здесь тоже было оружие на стенах. Большой щит и стрела с запыленным оперением. Щит был покрыт многочисленными вмятинами, его поверхность покрывали рубцы и царапины. Оперение стрелы, присыпанное частицами времени, было когда-то белым, теперь казалось серым от пыли. Наконечник пестрел ржавыми разводами, походившими на старую, давно засохшую кровь.
Всю оставшуюся стену занимало огромное полотнище, изображавшее картину из какого-то древнего сражения. Художник наносил тонкие и яркие мазки, создавая глубину и четкость. Только люди, лошади, оружие и кровь. Весь низ картины усеяли изображения мертвых или умирающих людей и животных, чьи тела были истыканы стрелами и копьями, а лица искажены страданиями. Казалось, на поле брани царит хаос. В глазах умирающих бился ужас, лицами всадников, несущихся вперед к победе, владела решимость и гордость.
Я медленно подошел к полотну и невольно притронулся к шероховатой поверхности.
Смерть и опьяняющая победа, смешенная с приторно-тяжелым запахом крови, звон оружия и стоны боли. Рокочущий топот копыт, свист летящих мимо стрел и голос далекого рога. Широкое крыло смерти, скользнувшее по полю боя, и штандарты победителей, колышущиеся на ветру…
Я отошел от стены, дивясь тому, что на этот раз не было ни крови носом, ни слабости. Определенно, мне привиделось нечто, случившееся когда-то много веков назад. Картину эту написал тот, кто побывал в бою, кто собственными глазами видел смерть и проступающие на фоне неба боевые полотна.
Теперь у меня не было сомнений в том, что видения — это некий дар проникать в предметы, а не грубые шутки опьяненного наркотическим дурманом сознания. Невероятно!
Заметив мое хмурое выражение лица, Оружейник предложил немного выпить. Я согласился, не решившись спросить о картине и о щите со стрелой. Мне вдруг показалось, что они непременно должны быть связаны, эти три разные по своей сути вещи. Возможно, этот щит побывал на поле брани, защищая одного из всадников, а эту стрелу извлекли из успевшего уже остыть тела…
Сев в кресло, я понял, что от взгляда Оружейника не ускользнули ни мои размышления, ни синяки, наливающиеся желтизной у меня на шее. Я сделал вид, что не заметил его пристального многозначительного взгляда. Для меня было куда проще не рассказывать о своем постыдном проигрыше, тем более учителю боевых искусств. В его глазах это было бы постыдным промахом и, я уверен, Оружейник мог предложить мне тысячу и один способ защититься от нападения или вывернуться из подобного захвата.
Отметя саркастическое отношение, я заставил себя встретиться с хозяином дома взглядом. И, приняв мою открытость за готовность к разговору, Оружейник спросил, удобно устроившись в кресле и вытянув ноги:
— Тебя привело сюда любопытство или цель?
Только сейчас он позволил себе почувствовать усталость после тренировки и глубоко вздохнул, восстанавливая внезапно сбившееся дыхание. Я восхитился его властью над собственным телом. По мере того, как я продолжал молчать, тревога все росла в нем. Я почувствовал это и ответил:
— Мастер рассказал мне, что вы, дори, единственный человек, который может ответить на мои вопросы.
— О, сынок! — будто возмутился он. — Ко мне уже сто лет так никто не обращается. Мне не нужно показное уважение. Ты и я, мы собеседники, так что можешь отбросить все эти предрассудки, — он помахал в воздухе рукой и без перехода заявил: — А Мас, как всегда, предпочитает держаться в стороне, да?
— Не понял, — опешил я.
— Ну, если он перенаправил тебя ко мне, значит, ты либо задаешь неудобные вопросы, либо ему как всегда проще отделаться от своих обязанностей, — Оружейник открыто улыбнулся, показывая, что он шутит.
— Дори Мастер не отличается терпением, — сказал я сдержано, — и у него наверняка есть куча дел помимо меня.
— Знаем мы, какие у магов дела, — туманно заявил хозяин дома. — Я тут подумал, ты не хочешь у меня поучиться?
У Оружейника была странная манера вести разговор, он все время перескакивал от одного к другому и действительно много говорил. Я даже ответить не успел, а он уже начал перечислять:
— Ты долгое время провел без движения, и не лишним будет немного поработать над твоим телом, чтобы восстановить подвижность. Я знаю кое-что о человеческом теле, это полезное знание, когда приходится выковывать из человека оружие. Тебя привлекает оружие?
— Мне нравится шест, — неуверенно произнес я.
— Мне кажется, ты неплохо управляешься с ножами, — проигнорировав мое смущение, намекнул Оружейник. — Одна утренняя птичка мне нашептала, ты умеешь ловко метать его в цель.
— Очень смешно, — проворчал я. Неужели Мастер сам рассказал о нашей первой встрече? Я бы, к примеру, не стал хвастаться тем, что схлопотал нож, тем более перед тем, кто считает себя лучшим бойцом. — Мастер сказал, мне нужно подыскать себе занятие по душе, чтобы не блуждать бесцельно по улицам и не искать неприятности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});