Случилось сегодня большое чудо. Мама пришла сегодня к нам утром и рассказывает следующее. Ей снился сон. К ней пришла Матти в белом чудном платье, перехваченном поясом, на котором висел кошелек. Она была поразительно красива. Пришла и говорит маме: «Привет, тетя Софи!» Мама ей говорит: «Матти, дорогая, ты выглядишь, как ангел». Матти ей отвечает с улыбкой: «Я и есть теперь ангел. Я принесла тебе подарок». И она нагнулась к своему кошельку на поясе и вынула оттуда пару мелких монеток. Мама спрашивает: «Матти, ты даешь мне деньги?» А та ей отвечает: «Совсем немного, но они принесут тебе счастье». И ушла. Мама проснулась с очень хорошим чувством, тем более что она вспомнила: именно сегодня ровно пять лет со дня смерти Матти. Она оделась и взяла ключи, чтобы закрыть свою квартиру и пойти к нам. Закрывая дверь на ключ, она случайно выронила его на пол. Мама нагнулась, чтобы поднять его, и видит две русские монетки, одна — медный грош, полкопейки, а вторая — серебряная монета в пять копеек. Она сразу поняла, что это посланное ей чудо, и у нее вся кровь от волнения бросилась в голову. Мама подняла эти монеты и побежала к нам, чтобы сообщить про чудо. По дороге к нам она еще нашла один цент на улице. Она прибежала к нам часам к 10.30 утра, вбежала в спальню и начала рассказывать. Когда она показала монетки Нуце, он вдруг говорит: «Дайте мне этот грош!». Мама и говорит: «С удовольствием», но я говорю: «Разве можно просить у нее такую монету, как ты можешь это делать, Нуця?» Но Нуця все-таки попросил, и мама ему ее дала от всей души, сказав, что мы и она — одно.
Нуця пошел мыться и потом вдруг выбегает из ванной и говорит, что теперь он понимает, отчего ему так хотелось иметь этот грош. Восемь лет тому назад его мама написала ему в двух письмах, что «скоро Илья Пророк пошлет ему один грош» и чтобы он принял его. Потом она об этом ничего не писала, а три недели тому назад опять написала буквально это же. В тот момент, когда он увидел этот грош, Нуця почувствовал, что ему надо его иметь, но не знал почему и только позже вспомнил. Мы, конечно, сейчас же позвонили Е.И., и она была так потрясена, что просила нас всех с мамой обязательно вечером прийти к ним. <…>
<…> мы все сели пить чай, и после чая Н.К. сказал, что у него есть чувство, что Ояне следует писать автоматически. Она села и записала чудное послание. Потом Е.И. сказала, чтобы мама писала, и она села, и у нее очень легко пошла рука, и она написала: «Слава и благословение». Потом и Светик сел, и у него вышло послание про сокровища данные, которые надо хранить, пока их не Велено отдать. И он еще нарисовал дивный храм, раздвоенный треугольник, треугольник с чашей внутри, а потом следующий знак:
и было Сказано, что нам надо знать его, ибо это один из собственных знаков М. Поразительно, что Хорш, когда Ояна писала, вдруг на кусочке бумаги нарисовал этот самый знак, просто потому, что ему это пришло в голову, а позже Светик автоматически нарисовал то же самое.
Мы все решили в будущем году, 31 декабря, собраться вместе и провести встречу Нового года, думая о Е.И. и Н.К., которые уже тогда будут в Индии. Мы все дивно встретили Новый год и разошлись под впечатлением чудесного вечера и дня. <…>
1923 год
03.01.23
Известие о гибели храма Штайнера в огне
Вчера у нас было собрание в Школе. Е.И. и Порума были днем в книжном магазине и приехали прямо оттуда. Приехав, Е.И. начала показывать всем книгу Штайнера, на обложке которой был рисунок храма, а под ним — огненное пламя. Мы все его узнали как храм, который автоматически рисовал Светик 31 декабря ночью, а под этим храмом он нарисовал языки пламени. И вот мы вчера, 2 января 1923 года, читаем в Times, что в ночь на 31 декабря в Швейцарии, в Дорнахе, сгорел храм Штайнера, который был сожжен неизвестно каким образом после того, как Штайнер прочел там лекцию.
Храм был известен своей причудливой постройкой, стоил 5 000 000 швейцарских франков. Не знаю почему, рисунки его, которые мы видели в книге Штайнера, на нас всех произвели неприятное впечатление. Мы все думаем, что Штайнер начинает злоупотреблять своей властью и силою. Мы были поражены этим случаем.
04.01.23
Были у Рерихов и имели сеанс. Е.И. встревожена событиями.
После сеанса у нас был разговор о теперешнем серьезном времени, и между прочим Е.И. рассказала, что у них возникли осложнения с Юрием, которого мадам Манциарли желает женить на своей дочери. Та старше его на четыре-пять лет, и они обе совершенно окрутили мальчика. <…>
06.01.23
Материализация тибетской бусины на сеансе
<…> У нас был сеанс, все писали автоматически, а потом мы сидели в темноте. Когда мы сидели в темноте, было Сказано по азбуке: «Порума пусть носит через год». Мы подумали, что это относится [к тому], когда ей иметь ребенка. Потом было Сказано: «Мой дар». И мы, сидя в темноте, вдруг услышали, как на столе что-то начало звенеть и кататься, не падая на пол. Е.И. при этом
громко сказала, что к ее рукам прикатилась бусина, которую она вначале оттолкнула, а потом она прикатилась второй раз, и она ее задержала в руке. Потом зажгли свет и увидали, что это старинная бусина, как будто индейская, дар-талисман М. Поруме, которая должна ее носить через год, а пока бережно хранить. Можно легко себе представить, как мы были поражены этим чудом, совершившимся на наших глазах. Бусина вдруг очутилась на столе, не упав, ибо не было звука падения, мы слышали только, как она катилась по столу, и при этом он очень быстро кружился, а она не падала на пол. Это первая материализация, которую я когда-либо видела.
07.01.23
Записи СМ. Шафран
Была с утра у мамы, которая еще нездорова. Она сказала, что по вечерам ей очень хочется писать автоматически, и показала, как она пишет, — очень красивый и правильный английский язык, хотя она его практически не знает и писать на нем почти не умеет, что поразительно. Между прочим, она писала несколько раз адрес: Эдит Симмонс, 312 West 59th str. Она думает, что ей надо пойти и узнать, кто это такая.
Вечером мы пошли на концерт Леви, и Нуця нашел там маленький еврейский молитвенник, в котором, когда он [его] раскрыл, нашел следующую молитву: «И народ молил Мессию, сына Давидова, об освобождении». Он этот молитвенник взял домой. В этот же день, как мне потом рассказала Е.И., она поздно вечером принимала ванну и вдруг услышала голос Хорша, который говорил: «И мы переходим мост», — и он также говорил о жертве и еще о чем-то. Она пришла потом к Н.К. и рассказала ему. Н.К. был поражен и рассказал, что накануне он говорил с Хоршем и сказал ему, что перед отъездом хочет непременно написать три картины, не говоря, какого [они] содержания. Придя домой, он решил, что на одной картине напишет мост и сияние, идущее по другую сторону моста, и людей, повергшихся ниц перед мостом[80], но ни слова об этом не сказал Е.И. И, конечно, он был изумлен, когда Е.И. рассказала ему о голосе Хорша про мост.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});