Алина отвернулась к окну. Виталий пожал плечами.
— Теперь это уже не имеет значения.
— Для меня имеет. Вы узнали, какой я на самом деле. Вы узнали, насколько глуп я в своих мечтах. А остальные… думаете, им понравится, если вы увидите, какими они стали? Кого-нибудь из них это может даже травмировать, подумайте об этом. Ведь вы знаете о них то, чего не знает никто. Вы видели их вывернутыми наизнанку. Иногда за подобные знания могут и убить.
Виталий встал и, сунув руку в карман плаща, задумчиво оглядел захламленную Жоркину комнату, плакат с Роком на стене, самого Жорку, сидящего на кровати и смотрящего на свои разноцветные тапочки.
— Ну, что ж, пожалуй, нам здесь больше нечего делать, — он вытащил из кармана визитку и бросил ее на одеяло рядом с Жорой. — Позвони, если узнаешь что-нибудь.
Он протянул руку к Алине.
— Пойдем. У нас еще много дел.
— Вы попусту тратите время, — негромко заметил Жора. — Ну найдете вы остальных, если произойдет чудо, то найдете и этих людей, — он поднял указательный палец и знакомым жестом нажал в воздухе невидимую кнопку. — Это в том случае, если они существуют. И что вам это даст? Ну, в крайнем случае, признаются они — и что?
— Это уже что-то! — Алина открыла дверь в коридор. — Я имею право знать, как и с какой целью меня использовали. Кроме того, будет совсем неплохо, если хотя бы парочка подопытных свинок даст сдачи! А ты, как будет время, вспомни, как ты в том сне боялся, что тебя может вообще не быть. Что ты можешь оказаться всего лишь чьей-то галлюцинацией. Это очень важная тема для размышлений.
Жора вышел за ними в коридор и мрачно наблюдал, как они обуваются. Открывая дверь, он тихо сказал:
— Но я очень рад, что вы живы. Правда, очень рад.
— Но не рад, что мы существуем, — Виталий иронично подмигнул ему и вышел на площадку, пропустив вперед Алину. Потом обернулся. — Скажи искренне, Жора, наша с тобой встреча тебе тоже принесла разочарование?
— Откровенно говоря, я еще не понял, — Жора подтянул брюки и как-то робко улыбнулся. — Но, во всяком случае, теперь я знаю, что я не сумасшедший.
— Рад за тебя, — Виталий покивал. — Ну, пока. Звони на досуге.
— Спасибо за кофе, — бросила Алина выглядывая из-за плеча Виталия. Жора судорожно сглотнул, отступил в глубь квартиры, и дверь захлопнулась, словно бы разделяя два абсолютно разных мира.
— Он позвонит, — тихонько произнесла Алина, спускаясь по лестнице. — Придет в себя и позвонит.
— Почему ты так уверена, — поинтересовался Виталий, пристально глядя ей в затылок. Она пожала плечами.
— Сейчас он напуган, но потом… Ему ведь чертовски любопытно. Вспомни его. Вспомни все его теории. Это же Жорка! Какая разница, что здесь он меньше и младше?!
— Для него — огромная.
Они вышли на улицу и направились к машине. Жора внимательно смотрел на них сквозь оконное стекло, часто моргая. Когда «лендровер» скрылся за углом, он отвернулся, вздохнув с облегчением, но в то же время у него вдруг появилось странное чувство сожаления, словно только что он упустил нечто очень важное. И почти сразу к нему присоединилось и нечто другое, нелепое и удивившее его до глубины души. Почему-то в этот момент Георгий Вершинин, двадцати лет от роду, впервые в жизни почувствовал себя предателем, хотя для этого не было абсолютно никакого повода.
* * *
Оставив Алину мрачно обозревать груды газет в читальном зале центральной библиотеки, Виталий уехал проверять ближайшие адреса. Ему стоило большого труда убедить девушку, что по отдельности от их деятельности будет больше толку — Алина упиралась удивительно яростно. При этом в ее голосе звучали то подозрение, то отчаянье, как будто в голове у нее стенка на стенку бились предположение, что Виталий замыслил провернуть что-то за ее спиной, и неизвестно откуда взявшаяся уверенность, что если он уедет в одиночку, то кто-нибудь из найденных обязательно отправит его на тот свет. Уходя, он оставил ей свой сотовый, заверив, что купит по дороге другой и обязательно перезвонит.
— Взятка? — осведомилась Алина, сердито дергая бровями. Виталий показал ей кулак, воздерживаясь от эпитетов в общественном месте, где были также и дети. Потом ушел, унося на спине ее недоверчивый взгляд.
К концу второго часа он в очередной раз захлопнул за собой дверцу машины, прислонился к ней и закурил, задумчиво глядя на стандартную пятиэтажку неподалеку — очередной из пунктов назначения. К этому моменту он проверил уже почти двадцать адресов, но пока что ему не везло. В двух квартирах, записанных на фамилию Евсигнеев, ни о каком Алексее и слыхом не слыхивали, одна из найденных Ольг Харченко оказалась восьмидесятилетней старушкой, другой было четыре года. Кроме того, он отыскал одну Светлану Бережную, но это была не она. Виталий понимал, что руководствоваться исключительно внешностью нельзя, кроме того, кто-нибудь мог ничего и не помнить, но он знал, что это была не та Света. Некоторые вещи просто знаешь.
Он достал телефон и позвонил Алине. Когда она ответила, Виталий вдруг поймал себя на мысли, что общаться с ней по телефону было гораздо легче. Эта мысль ему очень не понравилась, и когда Алина, сообщив, что новостей пока нет, и выслушав от него аналогичную фразу, отключилась, он еще с минуту смотрел перед собой невидящими глазами, стоя возле машины посреди шумного дневного двора. Неожиданно он обнаружил, что не может понять, кому сказал правду вчера вечером — ей или себе?
Отшвырнув окурок и распугав по дороге гукочущую стаю голубей, Воробьев быстро прошел через двор и нырнул в темный подъезд. Поднимаясь по лестнице, он рассеянно смотрел на очередные грязные ступени, которых прошел за день не одну сотню. С каждой лестницей его уверенность, что им все-таки удастся разыскать остальных, все больше уходила в тень реалистичной безнадежности. Конкретная зацепка была только на Жорку, о прочих же, фактически, ничего не было известно. Разве что их заветные желания.
Он остановился возле двери одной из квартир. Когда-то эта дверь была бледно-голубого цвета, но теперь краска почти вся облупилась, являя полумраку подъездной площадки старое потрескавшееся дерево. Перед дверью лежал влажный коврик, связанный из женских колготок. Виталий позвонил, потом отступил назад и, глядя на глазок, принял дружелюбный вид.
Дверь отворилась, и на него посмотрела высокая женщина лет сорока с асимметричным лицом и забранными в хвост волосами. На ней были полосатый халат и старые тапочки, в прореху одного из которых выглядывал большой палец с ногтем, покрытым вишневым лаком. Лицо женщины было влажным и раскрасневшимся, и от нее на Виталия резко пахнуло свеженарезанным луком.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});