Гнев внимательно посмотрел на меня, и его лоб прорезала глубокая складка.
– Каждый сам несет ответственность за свои действия. Твоя сестра использует свое бессмертие как предлог для непростительных поступков. Она могла легко изменить свой путь, создать новый. Она не хочет. И в этом заключается проблема. Она сама решила стать чудовищем. – Он оскалил зубы в улыбке, обещавшей неукротимую жестокость. – Как и все мы. Но она не единственная может отказаться от морального кодекса, чтобы выполнить задачу.
Я несколько секунд не отводила взгляд. В его глазах не отражалось ничего, кроме чистой решимости и холодного обещания. Если он что-то вздумает, то перевернет весь подземный мир для достижения своих целей. Виттория была очень близка к тому, чтобы стать его целью номер один. И ничто никак не могло его разубедить. Я прекрасно это понимала, потому что сама так поступила. И никто бы меня не остановил. Мы действительно были идеальным союзом.
– Независимо от методов, которые использовались для этого, я многое узнала сегодня. – Я перекатилась на спину и уставилась в потолок. – Не думаю, что Веста мертва. Это единственный вопрос, на который моя сестра отказывается отвечать, – на самом деле она изо всех сил старается его избегать. Будь она виновна, то запросто ткнула бы этим фактом Жадности в лицо. Она ненавидит демонов, особенно принцев Ада. Если она действительно хочет начать войну, почему не признать победу, убив такого важного человека, как один из их командиров? Особенно если Веста была столь же необыкновенной, как утверждал Жадность. Виттория с удовольствием хвастается своими свершениями. Зачем хранить молчание сейчас?
Гнев выдохнул.
– Я также задавался вопросом, почему Веста связалась с Гордыней. Он что-то скрывает, но я не думаю, что это как-то связано с ее возможным исчезновением.
– И что ты тогда думаешь? – Я снова перевернулась на бок, лицом к нему.
– Думаю, он пытался добыть информацию и решил, что использует Весту. – Его губы почти приподнялись в улыбке. – Как только понял, что его перехитрили, думаю, его гордость вновь пострадала. Вот почему он выглядел удивленным и раздраженным. Он думал, что был охотником, а обнаружил, что угодил в другую ловушку. Он в этом плане стал довольно чувствителен после того, как твоя сестра растоптала его тщательно созданный образ.
– Она ему нравилась?
– Твоя сестра? – Внимание Гнева скользнуло по мне, когда я кивнула. – Не знаю. Но он, безусловно, прикладывает огромные усилия, чтобы уничтожить ее. Хотя, может быть, он просто ненавидит себя за то, что позволил своей гордости помешать сказать жене правду.
– Какую именно?
– Насколько мне известно, у Гордыни и Виттории дела не заходили дальше поцелуев. У него была репутация развратного принца, и поэтому он позволял всем думать, что спит с ней.
– Ты уверен, что он никогда не спал с Витторией?
Гнев тщательно обдумал мой вопрос.
– Сомневаюсь, что кто-либо, кроме Гордыни и Виттории, знает всю правду. Он точно не поделился подробностями той ночи.
А если у Виттории появились чувства к нему и они были безответными, это, безусловно, подлило масла в огонь ее нынешней миссии «уничтожить демонов и ведьм». Я обдумала другую теорию.
– Думаешь, Жадность сам прислал себе череп?
– Я бы не исключал такой возможности. Если он убежден, что твоя сестра виновата, это дает ему явный мотив попытаться создать доказательства, подтверждающие его теорию.
Я подумала о том же.
– Без полного доступа к землям Жадности у нас нет никакой возможности доказать, откуда взялся череп, верно? – Мой принц покачал головой. Я еще немного подумала. – Герцог Девонский упомянул, что семья Весты не отсюда…
– Ты о крови, оставшейся на месте происшествия?
Я кивнула.
– Очевидно, мы не знаем, что привело Весту сюда, но мы знаем, что она интересовалась порталом Гордыни и запахом крови. Если ее семья живет за пределами владений Жадности, даже за пределами Семи Кругов, она могла воспользоваться порталом, чтобы вернуться домой. Со смесью крови, которую мы нашли, возможно, она даже протащила сюда какого-то другого демона себе в помощь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И если это правда, то она была вовсе не жертвой, а настоящей убийцей. Если она была так несчастна при дворе Жадности, как утверждал герцог, возможно, она убила того, кто стоял у нее на пути, оставив изуродованное тело, прежде чем сбежать?
– Этот вопрос, безусловно, стоит изучить и либо исключить, либо доказать. – Гнев поцеловал меня в лоб, затем встал с кровати и натянул отутюженные брюки. Что-то снаружи привлекло его внимание, и он тихо выругался, выходя на балкон.
Всю мою усталость как рукой сняло. Я откинула одеяло и схватила халат, прежде чем присоединиться к нему, остановившись как вкопанная. По небу были разбросаны сверкающие звезды, красные, словно залитое кровью предзнаменование. Пока мы стояли и молча наблюдали за ними, они медленно начали превращаться в…
Анатомическое сердце, пронзенное по центру кинжалом с черепом на конце рукояти. Кровь капала с кончика лезвия, или, по крайней мере, так казалось, когда малиновые звезды мигали и стекали по пульсирующему символу. Тук-тук. Тук-тук. Оно билось, и от его пульса волоски на моих руках медленно поднялись.
Небесное сердце. И явно не естественное созвездие.
– Что это? – спросила я охрипшим голосом.
– Бессмертное сердце. – Выражение лица Гнева стало мрачным. Звезды продолжали пульсировать в небе, а красный цвет казался прорехой во Вселенной. Мое собственное сердце ускорилось. – Это символ двора вампиров.
Гнев перевел взгляд на внутренний двор внизу, изучая залитую лунным светом территорию. Я проследила за его глазами в поисках любых признаков движения. Двор накрыл свежий снежный покров, малиновые звезды отражались от него, как капли крови на земле. Красные брызги создавали впечатление, что битва уже бушевала и солдаты пали.
Я потерла руки. Ночь была тихой, но при этом совершенно не казалась мирной. Тени словно наблюдали, выжидали. Приближалась беда.
– Скоро прибудет эмиссар.
Судя по тону голоса Гнева и тому, как он продолжал осматривать территорию замка, это будет нежеланный визит.
![]()
За те недели, что провела в Доме Гнева, я посетила много впечатляющих помещений – библиотеки, гостевые апартаменты, тренировочный зал, сад, Отмели Полумесяца, столовую, круглую башню, где Селестия варила зелья и тоники, мою спальню и спальню Гнева, среди многих других формальных и неформальных комнат, террас и балконов, – но я никогда не входила в тронный зал Гнева. Это было творение свирепой готической элегантности.
Мне тут же захотелось упасть на колени, покаяться в своих грехах, как святоша, или, еще лучше, заявить о своем любимом грехе перед судом. Хотя со зрителями придется подождать: в помещении, похожем на собор со сводчатыми потолками, находились только мы с Гневом.
– Потрясающе, – сказала я с легким эхом. Мы стояли у резных двойных дверей, глядя на зал, откуда дьявол правил своим царством. Вполне в стиле Гнева. Место утонченное, но с оттенком злобы. Я ждала, когда вспомню что-нибудь, но ничего не произошло.
Полы из черного мрамора с бледно-золотыми прожилками, высокие сводчатые потолки с такими же колоннами из темно-серого камня и массивные люстры с черными как смоль драгоценными камнями, сверкающими в свете свечей. Приглушенные тона в цветочных узорах были представлены в витражах, которые располагались по крайней мере в двадцати футах от земли по обеим сторонам комнаты, позволяя свету просачиваться внутрь и разгонять тьму. Факелы, вставленные в подсвечники в виде змей, были равномерно расставлены по нижним стенам, огонь потрескивал, словно напоминая вошедшим сюда, что они в преисподней.
Как бы кощунственно это ни звучало, но зал напомнил мне церковь. За исключением того, здесь молились исключительно демону войны.
