Читать интересную книгу Это моя вина - Эмили Локхарт

Портер снял шарф и аккуратно сложил его.

– Так что он мне никогда не нравился, – продолжил он. – А потом я оказался в «Ордене» и увидел, насколько он самовлюбленный. Да, я был вынужден восхищаться его идеями – ну, это были твои идеи, – но меня бесило, что он как будто считает нас своей собственностью. Вожак стаи. Как же меня это раздражало.

– А что насчет Каллума и Тристана? Ты не переживал, что предаешь их?

– С ними хорошо играть в лакросс. Но они, как сказать, они за эту элитарность. Они очень старомодные. Я – гик, Фрэнки. Мои настоящие друзья совсем не такие.

– Мэттью заставил тебя передо мной извиниться, да? – предположила Фрэнки.

– Я бы извинился в любом случае.

– И он заставил тебя отдать ему распечатку.

– Ну да. Правда. Ты знала об этом?

Фрэнки кивнула.

– Я нашла ее.

– Он не совсем такой, каким кажется, Фрэнки. Я пытался предупредить тебя тогда в «Крыльце», но я не мог сказать больше. Потому что он был зол на меня из-за того, что я тебя пригласил. И еще более обозлился, когда узнал, что мы с тобой спорили.

– Правда?

– Да, он еще долго каждые несколько дней присылал мне записки, сомневаясь в моей верности и предупреждая, что если я не буду придерживаться правил «Ордена», то потеряю свое место. Так что я не мог ни о чем сообщить Ричмонду или сделать что-то еще – я мог только следовать инструкциям Альфы, которые он мне отправлял. Или «бассеты» выкинули бы меня, и вся эта шпионская затея на этом бы и закончилась.

– Только инструкции отправлял не Альфа.

– Нет. – Он посмотрел на Фрэнки и плотнее натянул на голову шапку.

Они стояли перед зданием точных наук. Ученики собирались на экзамен к одиннадцати.

– В любом случае, – проговорил Портер, – я хотел сказать, что не знал, что подставляю тебя, показывая Ричмонду переписку. Мне жаль, что у тебя из-за меня столько проблем.

– А в чем разница? – спросила Фрэнки.

– То есть?

– В чем разница между мной и Альфой? Почему ты бы сдал его, а не меня, если твоей задачей было найти виновника?

Портер нахмурился, задумавшись.

– Мне кажется, что нас что-то связывает. Из-за того, что мы встречались. Я думаю, что какая-то верность человеку, с которым у тебя были отношения, всегда остается.

– А как насчет верности друзьям? Тристану? Или Каллуму?

Он пожал плечами.

– Я никогда по-настоящему не был частью компании, понимаешь? Я просто делал вид, что я с ними.

С минуту никто не знал, что сказать.

Фрэнки ковыряла снег носком ботинка.

– Но зачем ты все это делала? – спросил Портер. – То есть да, это было гениально. Все, что ты делала, все, что ты заставляла нас делать, это было гениально… но зачем? Я никак не могу понять.

Фрэнки вздохнула.

– Ты знаешь, что такое паноптикум? – спросила она.

Портер покачал головой.

– Ты когда-нибудь был влюблен?

Он снова покачал головой.

– Тогда я не смогу объяснить, – сказала Фрэнки.

Они вошли в здание и сели писать контрольную по геометрии.

Еще письмо

В некотором смысле мы можем счесть Фрэнки Ландау-Бэнкс забытым положительным. Погребенным словом. Словом внутри другого слова, которому достается все внимание.

Разумом внутри тела, которому и доставалось все внимание. Разум Фрэнки— это слово, о котором забыли, но которое, будучи открытым – при помощи воображения или памяти, – обладает удивительной и запоминающейся силой.

Верно, что у ученика из богатой семьи меньше шансов вылететь из дорогой закрытой школы, чем у того, кто учится на стипендию. Но также верно, что милая девушка, не имевшая в прошлом проблем с администрацией, получит более мягкий приговор (даже сознавшись во всем в письменном виде), чем мальчик со старшего курса, которому приходилось регулярно посещать кабинет директора.

Директор Ричмонд и Дисциплинарный комитет согласились оставить Фрэнки и Альфу в школе на испытательный срок. Ее известили об этом за два дня до конца зимней сессии.

Фрэнки поняла, что хочет остаться. Или, скорее, она решила остаться, несмотря на то, что ей было страшно. Оставшись в Алабастер, она получала в перспективе больше шансов добиться того, чего хотела. Чем бы оно ни было. Образование, связи, репутация школы – все это того стоило. Даже несмотря на то, что Мэттью и его друзья были навсегда потеряны для нее.

* * *

Зимние каникулы. Ханука. Рут, свора отвратительных мальчишек, Зеда с чемоданом, полным хипповской одежды и феминистской литературы. Не буду утомлять вас деталями, просто скажу, что положение Фрэнки в семье несколько изменилось.

Она застала всех врасплох.

Никто не знал, как теперь к ней относиться. Если она не Заинька, как они наконец поняли – то кто же она? Фрэнк-старший, навестивший семью, не смотрел ей в глаза. Рут часто клала руки ей на плечи, но почти ничего не говорила. Дядя Пол и дядя Бен не задавали ей своих обычных вопросов о мальчиках и школе, предложив вместо этого сыграть в «монополию». Фрэнки с легкостью обставила их обоих.

Двадцать второго декабря, после большого семейного ужина, состоявшего из картофельных оладьев с яблочным соусом, который дополнил Поли-младший, выкинув из окна второго этажа горшок с цветком и заплатив самому младшему из мерзких кузенов за то, чтобы он снял рубашку и обежал в таком виде весь квартал, Фрэнки закрылась в своей комнате и включила ноутбук.

Наверху экрана горела иконка Gmail. Одно новое сообщение. На этот адрес никто не писал с тех пор, как Мэттью донес на нее.

От: Алессандро Тезорьери

[[email protected]]

Кому: [email protected]

Тема: Похвала, веришь или нет

Я много раз собирался написать тебе, но потом передумывал.

Я не считаю, что ты этого заслуживаешь, правда.

Но, с другой стороны, я постоянно вспоминаю, что мы делали.

Планы, ключи от зданий, письма, объявления.

Даже походы по магазинам.

И то, как ты заставила всех Псов делать, что ты хотела. Я помню, что ты заставила Мэттью и остальных – всю школу – считать меня гением. Тем человеком, которым я бы хотел быть. И которым я не являюсь. Тем, кто устраивает петушиные бои и гонки на выживание.

Наверное, у тебя ушла на это прорва времени.

Наверное, ты психопатка.

Я присвоил себе все заслуги. Потому что это было гениально, а мне иногда приходят гениальные идеи, но я не всегда воплощаю их в жизнь.

Я никогда не воплощаю их в жизнь.

Я пожалею о том, что отправил. Сейчас поздно, и я напился. Моя мать совсем свихнулась. Она хочет переехать в Калифорнию, чтобы сниматься на телевидении.

Ей сорок три.

Не подумай, что я хочу с тобой дружить,

Фрэнки. Даже не заговаривай со мной, я просто не могу тебя видеть. Я пишу, чтобы сказать, что я тебя недооценивал.

Я серьезно тебя недооценивал.

Честно говоря, не думаю, что тебя вообще можно переоценить.

Хотя тебя не назовешь хорошим человеком.

Альфа.

Сердце Фрэнки радостно забилось от ощущения победы и надежды. Она впечатлила Альфу. Заслужила его восхищение.

Может быть, это она и пыталась сделать с самого начала?

На мгновение она подумала о том, чтобы ответить. Несмотря на то, что он сказал, несмотря на все, что произошло, может быть, они могут быть друзьями? Может быть, даже больше чем друзьями? Они ведь во многом похожи. И теперь он наконец узнал себя в ней, или ее в себе.

Разве нет?

Но она хотела получить больше, чем просто Альфу Она действительно хотела намного большего.

Так что она не ответила. Как мы помним, Фрэнки была стратегом. Она предпочла не отвечать и тем самым сохранить власть за собой.

За осенью весна

Вернувшись в Алабастер в начале зимнего семестра, Фрэнки обнаружила, что стала своего рода знаменитостью. Стелла и Клаудия осуждали ее за то, что из-за нее у Альфы и его стаи начались проблемы, так же как Элизабет и многие другие старшекурсники, но Триш твердо стояла на ее стороне.

Дискуссионный клуб и остальные клубы Федерации гиков считали ее легендой и просили сесть с ними за столик в столовой. Члены студенческого самоуправления, что удивительно, хотели обсудить с ней стратегии социальных перемен, а ребята из клуба аудиовизуальных технологий вдохновились ее примером и начали регулярно пробираться ночью в новый театр (поскольку у них были ключи) и демонстрировать фильмы своим друзьям.

Фрэнки одинаково радовалась любой реакции. Негативная или положительная, она значила, что Фрэнки не осталась незамеченной. Она не столько нуждалась в общественных симпатиях, сколько хотела пользоваться неоднозначной славой.

В качестве условия для возвращения в Алабастер Рут и Зеда настояли на том, чтобы Фрэнки пошла к психологу. Каждую неделю она говорила со школьным специалистом, чтобы «разобраться с агрессией» и научиться направлять свои импульсы в более социально приемлемое русло. Психолог предложил спорт в качестве хорошего выхода и вынудил Фрэнки вступить в женскую команду по хоккею на траве. Не самое продуктивное решение.