настолько я его чувствовала, но надзор целителей ему требовался срочно.
– А если добавить поднятый шухер, то от пацана проще избавиться и залечь на дно, обрубив все контакты. И тогда…
Док не закончил, махнул рукой. Отошел к Сереге, сел рядом. Вся разница – голову не опустил, а просто обхватил колени руками.
Мы с Владимиром остались у машины вдвоем. Я – стояла, он…
– Я химию даже не открывала, – неожиданно вспомнила я об оставленном на столе учебнике.
В понедельник химии не было, готовила на вторник, но все равно стало немного обидно. Нарушенные планы, как нарушенное равновесие. Вызывают дискомфорт.
– Что? – не поняв, посмотрел на меня Владимир.
– Химию даже не открывала, – жалуясь, повторила я. – А вернемся, наверное, поздно. Да и Илье сказала позвонить около десяти.
– Саш? – нахмурился Владимир.
Я его понимала. Тут решаются судьбы, а я…
А у меня как защита сработала. Все понимаю, но в голове – каша. И мысли не о том. И эмоции…
– Док! – не отводя от меня взгляда, поднялся Владимир.
Иногда хватает и ерунды, чтобы если и не прояснилось, так хотя бы появилось хоть какое-то подобие порядка.
Вот и сейчас… То ли тон – с намеком, что ситуация выходит из-под контроля, то ли движение… осторожное, вроде как не спугнуть.
Не скажу, что сразу стало легче, но определиться с приоритетами удалось.
Мотнув головой, чтобы окончательно утряслось, остановила:
– Не надо. – Медленно вдохнула, выдохнула. – Фотография ребенка есть?
Владимир молча достал фотографию из внутреннего кармана. Протянул мне.
Взяв, отошла в сторону, чтобы не сбиваться.
Фотография была свежей. Стоявшая на ней дата – чуть меньше месяца назад.
Пухленькие щечки с ямочками. Хитрые, смешливые глазенки. Светлые, чуть вьющиеся волосы.
Интересно, в кого из родителей?
Вопрос в данной ситуации смысла не имел, но себя ведь не заставишь думать о том и не думать о другом.
Ушки небольшие, прижатые к голове. Лицо кругленькое, со слегка выступающим подбородком.
Глядя в объектив, мальчишка широко улыбался, показывая ровные, белые зубки…
Я улыбнулась в ответ. Потянулась к нему…
Мне показалось, что еще мгновение и я встречусь с ним взглядом, почувствую тепло его тела, но звук двигателя вывернувшего из-за холма монстра сбил с настроя, сделав лицо на фотографии всего лишь отражением.
– Ты чего? – когда я, пережидая накатившую злость, сжала кулаки и опустила голову, спросил подошедший ко мне Владимир. Взял за плечи…
Лучше бы он этого не делал.
– Не подходи! – отскочив, закричала я. Сорвала балаклаву, бросила ее на землю и начала топтать, не в состоянии справиться с душившей меня яростью. – Я не могу! Я устала! Я просто хочу домой и забыть все! И не видеть вас больше! Как же я вас…
Пощечина обожгла щеку:
– Успокоилась! Быстро! – рявкнул Владимир.
Когда я, прижав ладонь к горевшей от удара коже, оторопело посмотрела на него, добавил все тем же тоном:
– Подняла балаклаву, отряхнула и надела.
Спорить у меня даже мысли не возникло. Наклонившись, подняла балаклаву, встряхнула, еще раз…
От выступивших на глазах слез все поплыло, стало мутным. Я всхлипнула. Попыталась прикусить губу, чтобы не разрыдаться, но даже этого сделать мне не удалось. Губы дрожали…
От обиды? От беспомощности? От осознания, что даже они…
Накатившая вдруг «волна» заставила отшатнуться. Потом меня качнуло. Раз, второй, третий…
Совсем рядом, прямо за деревянной решеткой, которой было забрано круглое окошко, плеснуло. Из воды показалась рыбья голова…
– Озеро… Река…
– Что? – наклонился ко мне Владимир.
Узнала только по голосу, перед глазами была вода и плещущаяся в ней рыба. Много рыбы…
– Озеро, – решила я и развернулась. – Там, – указала куда-то. – Много рыбы. Разводят. Лодка? Нет. Дом на воде? Не знаю. Пароход? Нет… Дебаркадер? Не знаю. Их трое, в большой комнате. Он – один, на другом конце. Там, где много рыбы… Там…
Я точно знала, что должна была еще что-то сказать, но меня в очередной раз качнуло, и я, не почувствовав под ногами опоры, полетела вниз. Туда, где было темно, тепло и спокойно.
* * *
Док перекачал в меня столько силы, что я должна была порхать как бабочка, я же едва волочила ноги. Эмоциональное выгорание. Здесь требовался либо целитель иного профиля, либо просто хороший отдых. Организм молодой, должен был восстановиться и сам.
– Саш, приехали, – шевельнулся Андрей.
Я открыла глаза – не спала, просто предпочла сделать вид, чтобы меня не трогали. Выпрямилась.
Шея затекла – голова лежала на плече Андрея, да и спина была как камень.
– Сколько времени? – спросила я чуть слышно.
Ехать мы должны были около часа. Мне показалось, что значительно дольше.
– Без пятнадцати девять, – вместо Андрея ответил сидевший за водителя Сергей.
– Это хорошо, – беря рюкзак, ответила я.
Это действительно было хорошо. Ужином меня накормили, пусть им и пришлось действовать уговорами и силой. Осталось принять душ и спать.
И больше ни о чем не думать и ни о чем не беспокоиться.
О том, что мальчишку нашли на том самом пруду, где занимались разведением рыбы, мы узнали, когда уже покинули учебный центр. Позвонил сам князь Трубецкой, попросив сообщить эту новость мне.
Не скажу, что не испытала облегчения – куда же без него, но как-то отстраненно. Знала, что нужно радоваться – за один день справилась с двумя поисками, но это было именно знание. Настоящие эмоции отсутствовали.
– Подожди, – остановил меня Андрей, когда я уже собралась открыть дверь. – Я провожу.
Чтобы добраться от ворот, рядом с которыми остановился минивэн, до флигеля, сопровождение мне не требовалось, но спорить с крестным я не стала. Он и так чувствовал вину за то, что втянул меня в эту историю. Усугублять ситуацию еще и откровенным демаршем точно не стоило.
Андрей вышел из машины, обойдя ее, открыл для меня дверь. Подал руку.
Я правильно сделала, что не отказалась. Несмотря на помощь Дока, тело было слабым. Безвольным.
– Эх, Сашка, Сашка, – прижав меня к себе, посетовал Андрей. – Какой же я…
– Перестань, – чуть слышно попросила я.
Мы оба понимали, что он поступил так, как должен был поступить. А то, что я его крестница…
Это не тот аргумент, на который при данных обстоятельствах стоило обращать внимание.
– Перестану, – чмокнув меня в макушку, хмыкнул он. – Но ты…
– Подожди, – остановилась я, вздрогнув от пришедшей в голову мысли. И ведь нашла время! Ни раньше, ни позже. – В той группе был сильный целитель. Он знает, что я – девушка.
Андрей развернул меня к себе. Продолжая держать за плечи, посмотрел сверху вниз:
– Для той группы, – начал он медленно, словно догадывался, что слова для меня сейчас скорее звуки, чем единицы информации, – эта операция – исключение из правил. Личная просьба князя Трубецкого. А в том, чем занимаются обычно, поисковики им не требуются. Что касается возможных разговоров, – опередил он меня с уточнением, – то там столько подписок о неразглашении, что о тебе предпочтут забыть как можно скорее. Успокоил я тебя?
Я только кивнула.
Усталость и апатия.
Главное, пережить ночь. Утром точно станет легче.
Двор перед домом был небольшим. Одна дорожка от ворот вела к крыльцу главного входа. Вторая, по которой мы шли, к флигелю.
Нам оставалось только повернуть, когда за углом зашебуршились. И ведь негромко так. Словно