— Что опять? Неужели нельзя нормально поспать в постели? Помнишь, что доктор говорил? Все твои проблемы в твоей голове. Вова, с этим, что-то надо делать. Сколько ты будешь по диванам спать? — завела свою пластинку жена. Самое время вспомнить о докторах в столице. Так оно и вышло. Повздорили немного на этой почве. Как она не могла понять, что доктора ничем ему не помогут, пока оно само не пройдет. Другое дело когда? А может этой ночью все и решится? По крайней мере, он так надеялся. Олька разнервничалась и чтобы немного успокоиться накапала себе успокоительного в стакан с водой, но увидев, что Володька мостится спать в кроссовках, снова наскочила на мужа, оставив емкость с жидкостью на журнальном столике. Она хотела верить мужу, но такие переборы только укрепляли ее желание обратиться за помощью к какому-нибудь медицинскому светиле. Спать одетым и в обуви, это через — чур! Она ушла в спальню в слезах, а он с тяжелым сердцем уткнулся в подушку, пытаясь заснуть. Не получалось. Если закурить, то можно вообще не уснуть. Кузнецов заметил стакан воды на столе и залпом осушил его. Стало легче. Полежал с открытыми глазами, уставившись взглядом в потолок и прислушиваясь к всхлипываниям жены в спальне. Ее стоны становились все тише, а веки все тяжелее и тяжелее. Ухнула какая-то ночная птица вдалеке и Кузнецов открыл глаза. Он сидел в кабине ЗИС-5, а через открытую дверь шофера на него смотрел Митюшин.
— Я так и знал, что ты здесь очутишься, — весело произнес Константин.
— Ты почему с винтовкой? — в свою очередь поинтересовался гость.
— Часовой я. Ты думал, что сержант просто так бы, меня отпустил к тебе на свидание? Мое время с десяти до двух ночи, а там сменят. Так, что смотри, до двух можем поболтать, а после лучше бы тебе вернуться домой, — предупредил его Костя. Кузнецов посмотрел на наручные чесы.
— В двенадцать сработает будильник, и я исчезну, — пояснил путешественник во времени.
— А твой сержант не догадывается, что ты специально попросился в караул?
— Может и догадывается, а что толку? Теперь ты ему не нужен. Ценности мы спрятали и едем пустые.
— Ты так говоришь, что вроде бы я тут к деньгам приставлен, — обиделся Владимир.
— Это не я, это парни шепчутся, что ты призрак «золотого конвоя».
— Призрак есть, а золота нет, — с разочарованием в голосе произнес Кузнецов.
— Не найдут вашего золота. Хорошо вы его спрятали.
— С чего взял, что не найдут? — задал вопрос Митюшин.
— Долго объяснять. В мое время можно любую информацию найти. Она доступна каждому. Можно даже не быть чиновником, а простым рабочим.
— Ну, да! Кто же простому рабочему секретную информацию откроет? — не верил водитель.
— Какой в этом секрет? Если бы нашли, то в газетах писали, а так молчок! Будто и не было ни какого клада.
— Это ты к чему? Мы сделали все правильно. На нас охотилась абвер группа, преследовали уголовники. Мы пережили два нападения, бомбежку. Чуть было в лапы немцев не попали. Лейтенант рисковать не стал и все аккуратно закопал и карту соответствующую составил. Завтра приедем в Вязьму и он передаст ее компетентным органам, а они пусть решают, что с ценностями делать, — доложил текущую обстановку Митюшин.
— Может и правильно сделал, я не спорю. Только ведь получается, толи карта не дошла до нужных людей, толи затерялась. Вязьму вскоре немцы оккупируют, и здесь поляжет множество наших солдат. Не факт, что ее просто не уничтожат.
— К чему ты клонишь? — пристально посмотрел Костя в его сторону.
— Это ценности советского народа? — задал вопрос Володя.
— Понятное дело, — согласился водитель.
— Не помогут они советскому народу, потому-что останутся лежать в земле.
— Вон ты как стелешь! Хочешь, чтобы я тебе место открыл, а ты их откопал? Так что ли? Вот для чего ты за нами увязался! — прозрел Константин.
— Я бы не стал так рисковать, — не согласился Кузнецов.
— Вышло, как вышло. Я тут ни при чем. Можешь ничего и не говорить. У тебя ведь двое детей? — зашел издалека Володька.
— Двое, — согласился Митюшин.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— У твоих детей будут еще дети, а у них свои и еще неизвестно, как у них сложится судьба. Может бедствовать будут. Представляешь, как твои правнуки прозябают в нищете? В мое время государство шибко не поможет. Надо рассчитывать только на свои силы.
— Ну, ты и жук! Хочешь сказать, что если я проболтаюсь о золотишке, ты его выкопаешь и поможешь моим потомкам? Подарок от прадеда, так что ли? — понял ход его мыслей Константин.
— Верно, — не стал юлить Кузнецов.
— Как ты их найдешь? — уже не так категорично продолжил разговор красноармеец.
— С этим проблем как раз и не возникнет. У меня теща в архиве работает. Назовешь имена, год рождения и адрес и можно будет найти любого, если они остались, конечно, живы в эту войну.
Митюшин задумался. В этот момент в стороне стога с сеном раздались какие-то непонятные звуки. Кузнецов насторожился.
— Ты слышал?
— А, это? — махнул небрежно водитель рукой.
— Там Ленька с Машкой развлекаются. Дело молодое.
Такое пояснение успокоило Володьку.
— Так, что скажешь Костя?
— Сомнения меня гложат, — не давал согласия Константин.
— А вдруг обманешь? Как я проверю?
— Твоя, правда. Тут можно принимать решение только на доверии, — согласился призрак.
— Вот и я о чем. Я — то по сути тебя и не знаю совсем. Да и клад обозначен у лейтенанта на карте. Тут словами не опишешь, — артачился Митюшин.
— Тогда чего ты мне голову морочишь? К лейтенанту я не пойду. Пусть лучше клад в земле лежит, чем я туда лягу.
— А ты бы действительно поделился с моими потомками? — опять вернулся к этой теме Константин.
— У меня сынок Игорек и дочка Надежда. Так хочется, чтобы они пожили нормально. Свой домик в Снежном купили, сад посадили, — размечтался Костя.
— Ну, им-то я точно не помогу. Они для меня, как бабушка с дедушкой. И детям их не помогу, потому-что я еще на свет не родился. А вот правнукам твоим помог-бы. Только к чему эти все разговоры? Карта у лейтенанта, ты ничего не знаешь. Разве, что помечтать? — недовольно ответил Кузнецов.
— Ты запомни, Игорек и Наденька, — назвал Митюшин года рождения детей и место жительства.
— Зачем мне это? — не понимал Володька.
— Ты, что хочешь карту украсть?
Митюшин посмотрел на него как на идиота.
— Думай, что говоришь!
И тут в небе над лесом взлетела красная ракета. Они завороженно смотрели за траекторией полета огненного шара.
— С дороги пуляют. Видать наши сигнал какой-то подают, — отметил водитель.
— А по мне ближе к нам кто-то ракетницу запустил, — не согласился призрак.
— Не нравится мне все это, — поежился от ночного ветерка Кузнецов, вспомнив, что следы конвоя обрываются именно возле Относово.
— Не переживай. Сам слышал, что немца отогнали, — попытался успокоить его красноармеец. Делиться своими тревогами Володя не стал. Может он сам себя накрутил, а на самом деле для беспокойства нет причин.
— И для чего ты мне о детях своих рассказывал? — вернулся к разговору гость из будущего.
— Ты же сам просил.
— Но это в том случае, если я буду знать место клада. И то ведь нет гарантии, что его кто-нибудь не отрыл, скрыв этот факт от государства, — напомнил Кузнецов условия их сделки.
— А если клад окажется поменьше? — хитренько поинтересовался Митюшин.
— Как это? — не понял путешественник во времени.
— А вот так! Он ведь может быть и не один.
— Ты хочешь сказать, что Карпов сделал два тайника? — дошло до Кузнецова.
— И ты знаешь, где второй и можешь мне об этом сказать? — начал давить на водителя Володя.
— Могу, если буду уверен в твоей честности.
— Так, что мне сделать, чтобы ты поверил? — хотел знать Володька условия, при которых Митюшин соблаговолит поверить ему.
— Дай честное слово, что не обманешь, — наивно попросил водитель. Честное слово, это гарантия только для века девятнадцатого. Тогда можно было верить людям на слово. В двадцать первом такие гарантии не использовались. Об этом он, конечно, говорить не стал. Впрочем, и обманывать Митюшина Владимир не собирался. Если тот сдаст место клада, и Кузнецов гарантировано получит его, то естественно и родственникам Митюшина перепадет определенная доля. Его правнуки смогут купить машину, а там, в зависимости от суммы и на квартиру можно будет замахнуться, хотя по нынешним ценам на жилье, тут ни какого клада не хватит.