В финском языке я не знал такого слова, поэтому использовал английское «shower».
- Это как у Уильяма Фитхэма, да? Где ты про него только узнал? Хорошая идея!
- Прочитал в «Британике», - соврал я мистеру Райту, так как никакого Фитхэма и близко не знал. Надеюсь, наш управляющий не будет мои слова проверять.
- А, делайте что хотите, - неожиданно легко согласился дед.
Вот так и появилось у нас несколько душевых кабинок, в которых можно было помыться теплой водой всё время пока работала печь. Рабочие, правда, заботу о них не оценили. Только единицы пользовались душем, а остальным предпочитали мыться дома в банях или ходить грязными. В ходе строительства я еще подкинул мистеру Райту идею с фильтрами для воды, после чего он и стал меня величать «мастер Хухта». Уж даже и не знаю, в насмешку или серьёзно?
- О! Это у тебя план-схема какого-то жилого помещения? - прервал мои воспоминания наш управляющий, закончив рассматривать мои рисунки. - И как это поможет нашей проблеме?
- Да-да, и как, мастер Хухта? - с явной издевкой в голосе и выделением слова «мастер» зло прошипел дед.
Что это на него нашло?
- Все получившиеся кирпичи пустить на строительство вот таких домиков на два хозяина, - я потыкал в листики где зарисовал примерный план виденных мной кирпичных «бараков» в селах своего мира.
Четыре комнаты, печь посередине. И даже примерные размеры написал в метрах, плюнув на шведские единицы измерения, в которых так и не смог до конца разобраться. Фоты, каппланды и спаннланды — это не ко мне. Вот какого Лемминкяйнена их ещё используют, если вся Швеция уже два десятилетия как на метрическую систему перешла?
- И чем нам помогут эти дома? - в голосе отца тоже не было особого энтузиазма.
- Много семей, у которых нет жилья, и им приходиться снимать его. А мы предоставим им жильё бесплатно. Заключим договор. Если два члена семьи работает на заводе, они живут в квартире. Ну, вот в этой половинке дома, - на всякий случай я объяснил родственникам, что имел ввиду под квартирой. - И ещё можно бесплатно, два раза в день, кормить работников. Перед сменой и после смены.
- Да мы разоримся, - проворчал дед.
- У нас целое озеро рыбы и поля с картошкой. Рыбный суп, это не разорение. Можно из отходов варить, голов, хвостов. А хлеб пусть свой приносят, - выдал я всё, что смог придумать. - Я думаю, такие условия, привлекут работников.
- Хорошая идея… - начал говорить мистер Райт, но был прерван дедом.
- Если их семьями селить, куда остальных девать? Детишек, девок, баб? Которые не работают? А? Внучек?
- Бэ! Дедуля! - меня переклинило от его непробиваемого скепсиса. - Пусть свистульки лепят, кружки, горшки! В печи места на всё хватит! А ты потом это Стокманну своему продашь! - проорал я своим писклявым голосом и, на всякий случай, спрятался за дядю Каарло.
- Пфффф, - выпустил из себя воздух дед, набравший его явно для того, чтобы высказать всё, что он думает про меня. Посидел, посмотрел на примолкших родственников и управляющего, отдельно позыркал на меня, потёр лицо руками и, наконец, выдал. - Давайте попробуем так, как предложил этот мастер Хухта.
…..
Благодаря строительству рабочего посёлка, который в официальных документах получил название «Тииликуля», я, наконец, вспомнил откуда же я родом и где жил. Дома возвели очень быстро и первыми же семьями въехавшими в них, стали две семьи родственников нашего телеграфиста. А вот затем дед сманил крупную семью погорельцев из деревушки Контио с фамилией Каура.
- О! Лошадиная фамилия! - развеселился я, когда узнал фамилию наших новых работников, вспомнив рассказ Чехова. В переводе на русский «kaura» - это овёс, а значит фамилия семьи — Овсовы.
И тут меня как пыльным мешком по голове стукнуло. Чехов — домик Чехова — лавка Чехова — гимназия Чехова — Таганрог. Ой. Ура! Я, наконец, вспомнил название населенного пункта, в котором родился и жил. И сразу в голове возник целый пласт воспоминаний. Правда не всё. Вот где я работал — так и не вспомнил. Перебрал в уме все известные мне в Таганроге предприятия, но память подсказку так и не дала. Остановился на предположении, что это какая-то часть бывшего Комбайнового завода.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
…..
Ээро Эркко приехал к нам уже после моего дня рождения. Приехал с супругой и четырёхлетним сыном Юхо. Которого и навязали мне для присмотра. Дядя Ээро приехал не просто так и даже не за моей новой книгой про приключения Мумми-Тролля. Он банально сбежал из столицы, надеясь отсидеться в наших местах и, как он выразился во время совместного обеда — «попытаться найти новый смысл для жизни».
После его памятной статьи, которую перепечатали почти все финские газеты, шведская народная партия развалилась, и их стало две. К уже существующей прибавилась шведская партия Финляндии, своим названием как бы намекая, что в ней только те шведы, которые за Финляндию.
Не обошлось без раскола и в финской партии. Младофинны, наконец, выделились в отдельную партию, но вместе с тем осудили действия своего лидера Ээро Эркко и почти единогласно проголосовали за его исключение из новой партии. Младофинны усмотрели в его действиях, немного-немало, а пособничество русской администрации. Ведь благодаря именно его статье и произошёл раскол союза партий, и как они ему сказали — всего финского народа.
Мне же, несмотря на страхи и опасения моей семьи, пока случилась одна лишь выгода. Резко взлетели вверх продажи моих книг в торговой сети Стокманна. Причем, не только в Финляндии, но в Швеции. Что очень радовало моего деда и меня.
Так как мне исполнилось семь лет, то я пошёл к отцу за его обещанным разрешением пользоваться своей винтовкой. Батя, конечно, удивился, что я помню тот разговор, но противиться не стал и отдал итальянский карабин мне на хранение. Но обязал стрельбы устраивать только в присутствии кого-то из взрослых. Сам он, ввиду загруженности, помочь мне в этом не мог. Я долго бродил от одного взрослого родственника до другого, но все мне ответили отказом. И тут я вспомнил про нашего гостя. И дядя Ээро не подвел. Делать ему было особо нечего, а присмотреть за детишками при их стрелковой подготовке он счёл неплохим развлечением.
Я запланировал обучить стрельбе всё моё воинство. Которое в этом году подросло до десяти человек, а если считать мелкого Юхо, то и все одиннадцать. Поначалу я хотел достать из своего схрона берданку, но вовремя одумался. Этот десятимиллиметровый монстр переломает все детские кости своей отдачей. Для организации стрельбища мои подчиненные обыскали всё село в поисках жестяных банок из-под популярного в княжестве кофе «Paulig», притащив невероятное их количество. Я-то знал, что финны — кофеманы, но не подозревал насколько.
Мне даже удалось создать подвижную мишень, но принцип стрельбы с упреждением до многих дошёл не сразу. За лето мы сожгли несколько сотен патронов, что довольно ощутимо ударило по моим капиталам. Но мне было их не особо и жалко. Сегодня есть, а завтра отец или дед отберёт. Это едва и не произошло, когда я попросил деда купить мне патронов и швейную машинку.
- Сколько, сколько? - даже переспросил дед, когда я ему озвучил количество необходимых мне патронов. - Обойдёшься. Нечего раскидываться такими суммами.
- Так и знал, что обманешь, - в сердцах ляпнул я.
- Это когда же я тебя обманывал, а внучек? - аж подпрыгнул обидевшийся дед Кауко.
- Когда говорил, что если что потребуется, то говори — я куплю с твоих денег. Сорок марок пожалел. Значит и потом нечего не дашь, - выдохнул я и, закрыв глаза, стал ждать подзатыльника или оплеухи.
- Это где же ты патроны по такой цене видел? - неожиданно совершенно спокойно спросил у меня дед.
Я осторожно приоткрыл один глаз и увидел ехидно ухмыляющегося старика.
- У херра Кухусу. Моему карабину не все патроны подходят. А у него двадцать марок за сто штук.
- У этого жида? - и видя мое непонимание, пояснил. - Выкрест это. Крещёный еврей. Поехали, я сам буду с ним торговаться.