Читать интересную книгу Выкуп - Виктор Иванович Калитвянский

висел какой-то странный табачный запах. Дима такие сигареты не курит.

Снова звонила. Недоступен.

И такая меня тоска-пустота взяла, что ничего не оставалось, как лечь и уснуть. Я только маме позвонила: говорю, у Димы переночую.

И заснула.

Просыпаюсь среди ночи – набираю номер. Недоступен.

Чувствую – есть хочу. Пошла на кухню. Пожевала сыра, съела яблоко.

Голова – пустая, ноги ватные. И такое состояние – как будто на краю, как будто до ужаса осталось всего ничего.

Доплелась до кровати – спать.

И вот пошли третьи сутки, а всё – по-прежнему.

Я боюсь звонить Наталье Николавне. Что я ей скажу? Что я скажу Лёльке? Как посмотрю им в глаза?

Марь Палне пришлось рассказать – она же видит меня, такую, не скроешь.

Потом Марь Палну вызывали к Главному. Я догадалась – зачем. В редакции уже знают про нашу поездку в Шарм. И вообще – знают.

А что она могла сказать? Недоступен.

Марь Пална снова проходит у меня за спиной и, наконец, тихо говорит:

– Надо в милицию заявлять, Кать… Главный тоже так считает.

Я сижу какое-то время, молчу, потом говорю:

– Он вернётся. Вот увидите, он вернётся.

Марь Пална вздыхает и обнимает меня за плечи:

– Господи, Катя, я тоже в это верю… Но надо сообщать.

– Вы думаете, я должна? – спрашиваю я.

– Да нет, что ты! – говорит Марь Пална. – Я пойду к Главному, мы сами… А ты… тебе придётся маме сказать.

Я киваю и с ужасом думаю о том, что меня ждёт вечером.

Журналист. Крик души

Это какой-то кошмар.

Кто бы мог подумать, что нахождение в ограниченном пространстве доставляет столько неудобств. Нет, не то слово. Страданий – вот правильное слово. Оказывается, естественное состояние души – движение, полёт.

А как же – в теле?

Да, с телом душа живёт в каком-то органическом единстве: спит, сидит, стоит, бежит, ест, совокупляется – делает всё, что захочет, и ощущает полную гармонию.

Это я теперь очень хорошо понимаю. Раньше – не сознавал до такой степени, а теперь – до дрожи, до ужаса, до кошмара.

Нахождение здесь, в этой замкнутой сфере – это какое-то издевательство.

Зачем он это делает? Он не может не знать, что мы чувствуем.

Значит – это наказание?

За что?

…

Выпустите меня, пожалуйста. Я вас очень прошу.

Я не хочу здесь находиться!

Я живая душа, я должна быть в своём теле!

Почему вы это делаете? Почему я должен быть здесь, в этой грёбаной сфере, а не в своём собственном теле, которое рядом?

Господи, ну почему, почему я встретил этого человека? Почему именно я? Разве я такой грешник, что заслужил ад при жизни?

Выпусти меня, сукин сын, негодяй, мерзавец, проклятый фашист!

…

Я делал всё, что мог, – всё, что в моих душевных силах.

Я сосредотачивался, как мог, и пытался проскочить границу сферы – как это легко удаётся нам на свободе, где мы проникаем сквозь стекло, бетон, камень, воду и любое другое материальное препятствие.

Я пытался – но непонятный барьер мягко отбрасывал меня назад.

Я обследовал каждый миллиметр поверхности сферы.

Я научился раскручиваться вдоль сферы, увеличивая обороты, – а потом с разгону бил в точку – никакого эффекта.

Ничего не помогает.

Я не нахожу себе места – в буквальном смысле…

…

Выпустите меня отсюда.

Мне ничего не нужно.

Мне не нужны полёты, деньги, власть и ненасытные бабы.

Я хочу получить своё тело. И не покидать его до самой смерти.

Я хочу своё тело, вы понимаете? Я хочу получить своё не такое уж молодое тело и прожить с ним столько, сколько мне суждено. И жить с девушкой по имени Катя, и заботиться о своей дочке и матери, и быть обычным человеком.

Вы слышите меня?

Это слишком большое требование для обыкновенного человека?

Что вы молчите?

Или это – то самое, о чём говорил голос на Синайской горе?

За всё надо платить?

Господи, неужели я заслужил такое наказание?

Неужели ты наказываешь меня руками этого сумасшедшего конструктора?

Почему?

Почему??

Почему???

…

Выпустите меня отсюда.

Я не знаю, чьё орудие этот генеральный псих, мне всё равно.

Я хочу одного – отпустите меня, дайте мне покою.

Я готов умереть, исчезнуть без следа, не трогайте только моих женщин.

…

Ты слышишь меня? Ты, грёбаный конструктор с замашками вселенского фюрера!..

Ты уже научился расшифровывать вопли душ в твоей ловушке?

Ну, так слушай, ты, наместник дьявола на земле.

Ты не обнаружил бога. Нигде, ни на земле, ни на небе.

Тебе не повезло.

Но наступит и твой час.

И твоя душа будет так же метаться, не находя пристанища.

Да, я грешил, да блудил, да, шантажировал.

Но не загонял слабые души в капканы, не доводил их до белого каления!

Будь ты проклят, ты, изувер, вышедший за пределы природного и человеческого!

Будь ты проклят на веки вечные!

…

Выпустите меня!

Выпустите меня!!

Выпустите меня!!!

Полковник. Душа обязана трудиться

Когда мы собрали журналиста воедино, он выглядел неважно. Я бы даже сказал: отвратительно выглядел. Выходит, прав наш гениальный ГК: тела стареют гораздо быстрее, когда живут порознь со своей личностью.

Но это не мои заботы. У меня хватает своих, под самую завязку.

– Ну, как? – спросил ГК.

А журналюга так сверкнул на него глазами, что даже мне на секунду стало не по себе. Что же он там такое пережил, в этом своём шаре?

Он тяжело выдохнул воздух и как-то так потянулся, словно хотел расправить тело.

– Знаете что, соратники хреновы, – сказал, – так с коллегой не обращаются.

И снова посмотрел на нас недобрым взглядом.

– Это вынужденная мера предосторожности, Дима, – объяснил ГК. – Вы взрослый человек, вы должны понимать. Мы не можем допустить даже вероятность ошибки.

– Пока мы не уверены в тебе, – добавил я, – ты не сможешь свободно летать. И местонахождение этой базы останется для тебя неизвестным. Понял?

Журналист не дурак, он всё понял. Но смирился ли он с этим – я не уверен. Вообще я гораздо меньший энтузиаст по его поводу, чем ГК.

– Дима, мы вас не наказываем, – пытался смягчить ситуацию ГК. – На нашем месте вы поступили бы точно так же… Видите ли, нахождение личности в сфере – дело относительно новое, и каждый ощущает это по-своему. Дискомфорт у всех, но с разной остротой… Значит у вас очень остро?

– Очень, – сказал журналист. – Убил бы любого… если б мог.

Так как он был очень даже не своей тарелке, мы решили, что его субстанция будет храниться в сфере только тогда, когда без этого нельзя обойтись. Например, транспортировка во время операций.

Остальное время он сможет проводить в собранном состоянии в палате для обследования. Эта палата, как и сферы, оборудована защитным экраном.

Кроме того, ГК обещал журналисту провести с ним тренинг: как находить внутри сферы точку покоя. Якобы, в этом случае можно впадать в состояние, близкое ко сну. Близкое. Очень утешительно. Я тогда в очередной раз подумал: каким всё-таки противоестественным делом занимаемся мы с ГК.

Так или иначе, но журналист получил в нашей гостинице лучший номер. Хотя и