Я несколько минут смотрю на нее растерянно. И даже шокированно. Так уж вышло, что Оля оказалась более решительной. То, что я думал, она озвучила за какую-то минуту. Просто сказала то, что у нее на душе, пока я, как дурак, убеждал себя, что так правильно. Я хотел дать ей счастья, едва не совершив ту же ошибку, что и шесть лет назад. Может, ее счастье рядом со мной? Несмотря на мою неидеальную и местами мудаческую натуру. Но ради нее я ведь готов меняться, быть другим. Уверен, она сможет меня изменить.
— Никакой, — отвечаю ей и притягиваю к себе, не обращая совсем никакого внимания на окружающих.
Мне кажется, что никого больше здесь нет, хотя люди, конечно, ходят. Впрочем, нас никто не останавливает, не пытается воззвать к голосу разума. Всем наплевать на то, что происходит вокруг. Каждый из присутствующих убит собственным горем, а мы, кажется, обрели свое счастье.
Оля обнимает меня в ответ и отвечает на поцелуй. От того, чтобы стащить друг с друга одежду нас разделяет только то, что мы находимся в больнице.
— Уедем? — предлагаю ей. — Степа уснул и проспит до завтра.
— Давай.
— Ко мне?
— В ту же квартиру? — улыбается.
— Она ближе сюда, но мы можем поехать в загородный дом…
— Давай сначала дойдем до автомобиля, — говорит Оля.
Я беру ее за руку и веду к выходу. Мне кажется, или у нее даже походка изменилась? Осанка прямая, улыбка на лице, шагает уверенно. Почему мы раньше не попытались быть вместе, выдумывая себе проблемы?
Глава 50
Оля
— Твоя вода, — Макар протягивает мне стакан и забирается следом на кровать.
Он, в отличие от меня, совсем не стесняется своей наготы. Это я, несмотря на то, что между нами только что было, подтянула одеяло до подбородка. Отставив стакан в сторону, поворачиваюсь к Макару, который смотрит на меня удивленно. Тянет одеяло на себя и улыбается.
— Стесняешься меня?
— Немного.
— Я до сих пор не могу поверить, что ты со мной. Здесь и сейчас. Мне кажется, у меня шизофрения, и я в кровати один.
— А так? — я ощутимо щипаю его за кожу на животе.
— А так реально, — смеется Макар.
Он обнимает меня и прижимает к себе. Я доверчиво кладу голову ему на плечо и прикрываю глаза. Жутко хочется спать, но мне еще забирать Тимофея от Стаса. Думаю, Настя там в шоке, я говорила, что скоро приеду. Просто, пришлось задержаться.
— Переедешь ко мне? — спрашивает Макар.
— Это серьезный шаг, — хмурюсь. — В мои планы пока не входил переезд. Сначала нужно, чтобы Степа поправился. Ему нужно все рассказать, познакомить мальчиков. Думаю, если мы сразу окунем его в непривычную обстановку, ему будет сложно.
— Степа достаточно взрослый мальчик, чтобы понять, что в моей жизни рано или поздно должна появиться женщина. Да и с мамой у него достаточно холодные отношения, так что по ней он точно скучать не будет.
— Я все же не хочу торопиться. Пойми, для меня все это тоже неожиданно, и я вряд ли смогу так быстро переехать. Дай мне… нам с Тимофеем время.
— Хорошо, как скажешь.
— Мне пора.
Как бы мне не хотелось остаться, я понимаю, что пора уходить. Принимаю наспех душ, одеваюсь и еду к Тимофею. С ним нужно поговорить, сказать, что братик пришел в себя и с ним скоро можно будет увидеться. Макар предлагал поехать со мной, но я отказалась. Хочу побыть одна, прислушаться к себе, услышать, есть ли сомнения.
В пути оказывается, что ничего такого нет. Я ни о чем не жалею и вообще нахожусь в приподнятом настроении. Когда приезжаю, оказывается, что сын меня совсем не ждет. Ему весело с другом, но я все же забираю Тимофея домой и уже в детской, когда мы вымываем руки и размещаемся на игровом коврике, говорю о Степе.
Сын слушает внимательно, иногда задает вопросы. И смотрит, с интересом ожидая ответа. Он давно хочет познакомиться с братом, но сейчас определенно не лучшая идея это делать. Степан слаб, и я не уверена, что он сможет воспринять сложившуюся ситуацию, правда, Макар настаивает, да и Тим хочет увидеться с братиком. Я соглашаюсь под давлением сына.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На следующий день везу его к Степану. Макар с утра позвонил, предупредил, что Степе куда лучше, чем вчера, он уже поел и готов играть.
— Я сказал ему о брате, — ошарашивает Макар по телефону. — Новость он воспринял нормально, теперь хочет с ним познакомиться.
После этого я немного успокаиваюсь и не переживаю, что Степан как-то обидит моего сына, хотя полностью расслабиться все же не получается. Я в любом случае буду волноваться и нервничать, пока все не придет в норму, а пока вообще неизвестно, получится ли.
В больницу мы приезжаем спустя полчаса. Тимофей с интересом осматривается. Здесь детское отделение: стены выкрашены в яркие цвета и почти на каждой веселые рисунки. Это, конечно, мало способствует выздоровлению, но хоть немного отвлекает детишек от болезни. Дарит положительные эмоции.
У палаты мы с сыном останавливаемся. Ему интересно, а мне хочется перевести дух и решиться, потому что я все еще сомневаюсь. Одно дело, когда у Степана появится только брат и совсем другое, что у этого брата есть мама, в то время как у самого Степы матери нет.
— А вы чего стоите? — я вздрагиваю от резкого голоса Макара, который возникает словно ниоткуда. — Проходите.
Он открывает дверь палаты и буквально вталкивает нас внутрь. Я чувствую себя немного неловко. Одно дело, когда ты постоянно видишь утыканного трубками ребенка и совсем другое столкнуться с ним лицом к лицу. Впрочем, Степа улыбается. Бледный, худенький и немного растерянный и улыбается. Первым отмирает Тимофей. Он оставляет мою руку и идет к брату. Я пытаюсь пойти за ним, но Макар меня останавливает, обхватив за плечи.
— Дай им познакомиться самим.
Я киваю и стою, напряженно выпрямив спину.
К моему удивлению, знакомство проходит спокойно. Ребята успевают даже подружиться и посмеяться, впрочем, Степа долго играть не может и очень быстро засыпает. Я забираю Тимофея, и мы втроем выходим из палаты.
— Мам, а мы еще придем? — с интересом спрашивает Тим.
— Придем. Завтра, — обещаю.
— Будешь какао? — интересуется Макар, протягивая сыну стаканчик.
Пока мы говорили, он успел взять для Тима какао. Сын с удовольствием забирает стаканчик из рук Измайлова и садится в кресло. Макар же подхватывает меня под руку и отводит чуть в сторону:
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
Я на несколько мгновений напрягаюсь, хотя понимаю, что ничего ужасного Измайлов мне сказать не может.
— Что?
— Я был сегодня у врача. Вчера Степану потребовалось переливание. Моя группа не подошла из-за резус-фактора.
— И? — все еще не понимаю я.
— Степан не мой сын, Оля.
Я охаю, распахивая глаза в ужасе.
— Это возможно?
— Это правда, — вздыхает он. — Я сегодня звонил Жанне. Она со слезами подтвердила, а еще напомнила мне о том, что не собирается его воспитывать, и я, вообще-то, взял ответственность.
— Ты собирался отказаться от опеки?
— Нет, конечно. Она действовала на опережение, — усмехается криво. — Степан мой сын, что бы не случилось. То, что я узнал — не меняет ничего, но теперь я знаю, что не изменял тебе. В ту ночь между мной и Жанной ничего не было.
Я шокировано перевариваю информацию. Это ровным счетом ничего не меняет, свое решение я приняла раньше и не собираюсь от него отступать, но… я поверить не могу, что эта сука сделала что-то похожее. Я, конечно, никогда не была о ней высокого мнения, но ее поступок перешел все допустимые границы. Она разрушила союз двоих людей. Даже если мы с Макаром поссорились, у нее не было никакого права говорить о своей беременности ему! Она ведь знала, что у них ничего не было!
— Оля… ты расстроилась? — Макар обхватывает меня за подбородок.
— Я… в шоке. И, твою мать, Измайлов! Я надеюсь, что никогда в жизни не увижу Жанну, иначе, клянусь, я ее придушу!
Глава 51
Оля. Год спустя