Собственная база, стоящая на выверенном месте, архитектурно, как правило, близка к примитивным тундровым балкам. Несмотря на достаточно высокий социальный статус таких устойчивых «групп отдыха», созданные ими междусобойные мини-турбазы выглядят, в подавляющем большинстве, непрезентабельно и уж чего-чего, а культурного интереса они точно не представляют… Отдыхающий контингент не склонен менять место постоянной расслабухи, практически не нуждается в каком-либо дополнительном сервисе, имеет десятилетиями сформировавшийся взгляд на подобный отдых. У него нет тяги к туризму, особо к его экстремальным видам, не занимается этнографическими исследованиями, не склонен к пешим маршрутам. Красота пейзажа отодвинута на третий план, уступая место фактору обилия дичи и относительной транспортной доступности. Большое значение имеет и фактор наследования территории, преемственности такой точки. Высока роль административного ресурса при решении проблем.
С постепенным увеличением количества частных гусеничных вездеходов и мощной снегоходной техники, колёсных машин типа «трэкол», возрастает количество диких путешествующих, людей самых разных слоев и интересов. Это обостряет необходимость охраны и круглогодичного надзора за состоянием охотничьих баз, как гарантии постоянной же их готовности к приёму нужных людей. А кто будет охранять да присматривать? Хозяину точки достаточно просто найти специфического, скажем так, человека: одинокого мужчину средних лет, привыкшего годами жить без женщины, друга и собеседника. Выгодно это и контрагенту. Многие из них не имеют паспортов, а за некоторыми тянется старый криминальный след, тяжкий грех либо какой-то социальный порок. Нанятый отшельник, пять раз в год видящий своего благодетеля, искренне радуется такому положению дел – его снабжают, ему есть где поспать, что поесть и чем заняться. Качественный приют и дело, которое ты знаешь, – проживание в одиночку среди тундры, красота ведь! Что бывает с таким «специалистом» и как он себя поведёт, если привередливый владелец выгонит его взашей за пределы ухоженной гасиенды – обустроенной группы балков, можно только догадываться…
Лично я убежден, что человек, какой бы геройский профиль лица он ни имел, десять лет проживший в тундре волком-одиночкой и не желающий вернуться к людям, не имея никаких настоящих препятствий, нормальным быть не может. Это лишь моя частная точка зрения, и она никак не должна помешать тем, кто охотно видит в таких отшельниках истинных романтиков «чиста поля».
Они выжили после апокалипсиса, ведь хозяева в урочный час не явились. Некому было занести вирус. Пока.
Материальные следы пребывания вынужденно состоявшихся отшельников можно обнаружить в самых диковинных местах. Не стоит думать, что, например, плато Путораны похоже на здоровенный каменный стол, описанный Конан Дойлем в его «Затерянном мире». Это вам не плато Мату-Гросу, здесь действительно есть места, где можно затаиться на долгие годы, никакой профессор Челленджер не доберётся… Озера и предгорья способны прокормить опытного человека в любое время года, именно озера отшельники и ценили больше всего. Зачастую изгои забираются туда, куда никакой нормальный промысловик или рыбак не пойдет. Тем не менее число таких людей внушительно. Я думаю, что их сотни по всему Таймыру. И это тоже население. Пусть и принадлежит оно не Государству, а Территории.
А сколько же их в бескрайней тайге!
Староверы, кстати! Они никогда не селились в Разбойном, предпочитая жить в отдельной деревеньке, куда чужим вход фактически заказан. И сюда они заявились лишь тогда, когда на юг ушёл последний пароход с беженцами. С Петляковыми не контактировали, загнав их в избу, наверное, боялись заразиться.
Бесполезно прикидывать численность ещё не заразившихся, нет данных. Да и динамика изменения численности может быть непредсказуемой. Вчера ещё полный посёлок в одночасье может стать коллективным кладбищем…
Самое неприятное – синяки.
В Разбойном обнаружилось двое сумасшедших: несчастная медичка и хозяин криминальной артели. На всякий случай принимаем их общую численность равной количеству оставшихся нормальными людьми – два процента от выживших.
Синяки, бесспорно, очень опасны при контакте, особенно неожиданном, и вполне могут весьма быстро ещё более сократить число выживших счастливчиков, особенно на самом первом этапе, когда люди ещё не готовы к такой встрече, а предупредить и посоветовать некому. Это мне повезло, что Петляковы рядом были. Тем не менее синяки – фактор существенный, хотя и не ключевой, так пока представляется… Здесь мы благодаря любителю сериалов Петлякову опять вспомнили о клятых фантастических зомбаках – вот были бы расклады, не приведи господи! Хорошо, что это просто фантастика. Потому что пропорция в зомбическом варианте была бы совсем иной, самой кислой. На одного выжившего нормального человека приходилось бы по сотне кровожадных зомбаков.
В случае с синяками пропорция – один к одному. Из ста процентов выжил всего один, но при этом люди как бы не расчеловечились окончательно, превратившись в агрессивных безумцев… Страшный и реально опасный противник. Обращённым в синяки неоткуда пополнить свои ряды, разве что откупорятся те, кто ещё не заболел, вот там прорыв возможен. С течением времени количество синяков будет неуклонно уменьшаться, туповаты они, легко нарываются на неприятности самого разного характера. Даже утопиться могут по дури, что мы с дедом не так давно и наблюдали.
Правда, нам неизвестно, заразны они или нет. Вдруг после укуса синяком ты и сам станешь безумцем? Нет данных. Для получения сведений необходимы внешние контакты, а мы сидим на месте, проедаем остатки награбленного в брошенном посёлке.
Между прочим, уровень агрессии у синяков таков, что даже в случае их способности распространять энергию безумства они, скорее всего, просто убьют свою жертву, не дожидаясь её перевоплощения.
Подсчёт окончен, других живых для этой планеты у нас нет.
Теперь о материальном воплощении цивилизации: о населённых пунктах, городах, посёлках и деревнях. Как там дело обстоит, стираются ли грани? Как в них чувствуют себя выжившие и куда стоит бежать человеку после апокалипсиса, что выбрать для проживания? Интереснейший вопрос.
Вопреки широко распространённому мнению, степень автономности таёжных поселений сильно преувеличена, в том числе и с помощью масс-медиа. Ставший в своё время знаменитым кинофильм про посёлок Бахта показывал уникальную способность местных жить в отрыве от цивилизации, что во многом является правдой. Однако полной автономности в подобных поселениях нет, да и быть не может. Её не было даже в далёком восемнадцатом веке – всем аборигенам необходима торговля, обменные операции, контакт с внешним миром, не прожить без этого. Любой енисейский посёлок связан с большой землей почтовой связью. Почта – наше всё!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});