Читать интересную книгу Идеальная жизнь - Джоди Пиколт

Если бы Свен, каскадер, не свалился с гриппом, мы бы с Алексом не поссорились. Но утром в понедельник — утром после случившегося — я пришла на съемочную площадку, изо всех сил пытаясь вести себя как ни в чем не бывало, и обнаружила, что поменяли сцену, которую должны были снимать. Вместо сцены, в которой герой прыгает с невысокого утеса с печально известной черной веревкой, Алекс и Джанет Эггар играли одну из любовных. Джанет Эггар — молодая актриса, по словам Алекса, играла свою самую первую любовную рабочую сцену. Берни сказал мне, что роль Джанет в этом фильме совершенно несущественна; ее вписали в сценарий только для того, чтобы она могла продемонстрировать свою грудь, многие пойдут в кино только ради этого. Я наблюдала, как она металась от костюмера к гримеру. Она стояла ко мне спиной в распахнутом халате, чтобы ей наложили на тело основной тон.

Я пыталась поймать взгляд Алекса. Он уехал на съемочную площадку намного раньше меня, поэтому я не успела узнать об изменениях в плане съемок, иначе не стала бы приезжать сюда и пытаться понять, что он думает о минувшей ночи. Он отвез меня назад в гостиницу и простился у двери моего номера, нежно поцеловав на прощание, так что у меня внутри все запело. Чтобы не давать пищу слухам, он отправился в свой номер, а я всю ночь пролежала без сна, обнаженная, под вентилятором на потолке, касаясь своего тела в тех местах, где несколько часов назад касался его Алекс.

Когда встало солнце, я в очередной раз сказала себе, что не стоит чего-то ожидать. Насколько я знала, на съемках каждого фильма кто-то из членов съемочной группы приударял за кем-то. Я могла убеждать себя сколько влезет, но поняла, что мне не суждено было сдержать данные себе самой обещания.

Алекс был в джинсах, с голым торсом, и настроение у него было отвратительное. Он рявкал на реквизиторов и орал на Чарли, осветителя, за то, что тот путается у него под ногами. Когда Дженнифер принесла ему сценарий, извинившись за пятно — на страницу пролили кофе, — я думала, он ей голову оторвет.

Но когда Алекс посмотрел на бледную, дрожащую перед камерой Дженнифер, то, казалось, подобрел. Я видела, как его взгляд скользнул по ее распахнутому халату, потом возвратился к лицу. Он подошел к Берни и что-то пробормотал. Режиссер поднял вверх руки, призывая к тишине.

— Это будет закрытая съемка, — объявил он. — Все, кто непосредственно не задействован в этой сцене, могут возвращаться в гостиницу, встретимся там после обеда.

Я видела, как Берни вел Джанет к палатке, к кровати, на которой прошлой ночью мы с Алексом занимались любовью. Он что-то говорил ей, оживленно жестикулируя. Она кивнула и задала пару вопросов. Я услышала, как отъезжает последний джип, и поняла, что здесь осталась всего горстка людей.

Я никаким образом не была задействована в этой сцене — любые технические советы, которые я могла бы дать, ничем не могли помочь такой, как Джанет Эггар. Но я увидела, как она ложится на узкую кровать… Потом ее черты превратились в мои собственные, и я поняла, что ни за что не уйду.

Берни подошел ко мне.

— Вы еще здесь? — удивился он. — Неужели вы не слышали, что я сказал?

Я не успела даже рта открыть, как Алекс оказался рядом и положил руку мне на плечо.

— Она остается, — просто произнес он.

Берни занял свое место у камеры и прогнал с Алекс и Джанет всю сцену в костюмах. Если бы меня так не смущало место съемок, я наверняка бы рассмеялась: не могла себе представить, что можно по команде поворачиваться в нужную сторону, когда целуешься; слушать, куда класть, а куда нет руки, как дышать. У Джанет и Алекса, у каждого под подушкой, лежал освежитель для рта, и, когда Берни наконец остался доволен поставленной сценой, они брызнули немного освежителя в рот и профессионально повернулись к кровати.

Джанет сняла халат за белой простыней, которой Алекс, как рыцарь, прикрывал ее от объектива камер. Затем, как будто он всегда этим занимался, Алекс сбросил джинсы и совершенно голый забрался на кровать.

Дубль получился ужасным. Голос Джанет треснул на середине фразы; она целовала Алекса так, как будто лежала в постели с трупом. Когда Алекс, вопреки указаниям Берни, стянул с Джанет простыню до талии, актриса замерла и села, сцепив руки перед грудью.

— Простите, — смущенно сказала она. — Можно еще раз?

После еще двух ужасных дублей Алекс провел рукой по лицу и встал. Он обернулся, и все на площадке заметили, что он возбудился. Я опустила глаза и не сводила взгляда с отворота своих шортов. Он уверял, что со мной не играл. Он должен был играть с ней.

— Ладно, — произнес Алекс. — Все раздеваются.

Берни стал что-то бормотать на идиш, но Алекс продолжал говорить, заглушая голос режиссера:

— Будет честно, раз мы с Джанет разделись донага, если вы разденетесь до белья.

Он оглянулся через плечо на улыбающуюся Джанет.

Первым просьбу Алекса исполнил один из операторов: снял футболку и штаны, открыв миру огромное пузо, свисающее над трусами фирмы «Джоки». Ли-Энн, ассистентка Джанет, тоже сбросила одежду и осталась в одном лифчике и трусиках.

— Это как в бикини, — пояснила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

Одежда громоздилась на краю съемочной площадки, и теперь Джанет Эггар громко смеялась. Вздохнув, Берни расстегнул шорты, под которыми обнаружились пурпурные шелковые трусы. Осталась я одна.

Все недоуменно уставились на меня: нужно особое приглашение? Поэтому, долго не раздумывая, я потянулась, чтобы снять рубашку. Алекс поймал мой взгляд и едва заметно покачал головой, но я только улыбнулась. Сняла рубашку через голову, потом стянула шорты, ощущая, что он не сводит с меня глаз.

Когда вновь приступили к съемке, оказалось, что Джанет чувствует себя раскованнее. Я смотрела, как она откинулась на кровати, как ее волосы разметались по подушке. Смотрела, как дыхание Алекса скользит по ее коже. И задавалась вопросом: в скольких местах он ее касается? Как долго придется снимать эту сцену? Пахнут ли простыни нашими телами?

После шестого дубля, когда Алекс и Джанет уже смеялись, как будто целую вечность только этим и занимались, я заметила, что мои ногти впились в гладкие деревянные подлокотники кресла. В удушающей жаре разыгрывающаяся перед глазами сцена заставляла меня постоянно мысленно переживать минувший вечер. В горле пересохло, я не могла глотать. Я смотрела на Алекса с другой женщиной, которую он обнимал, как должен был обнимать меня. И тогда я поняла, что влюбилась.

Я знала, что Алекс станет меня искать, как только съемка закончится, но я не хотела его видеть. Я больше никогда не хочу его видеть. Я попыталась — на самом деле попыталась! — но мимолетная интрижка не для меня.

Я всю ночь готовилась посмотреть правде в лицо, но от этого боль меньше не была. Алекс не чувствовал, что от одного моего прикосновения открывается целый мир. Алекс не лежал под вращающимся вентилятором и не молил, чтобы время остановилось. Для Алекса это была всего лишь очередная репетиция.

Я уже была на полпути к джипам, намереваясь сесть в одну из машин и уехать подальше от этих съемок, когда Алекс догнал меня и схватил за руку.

— Подожди! Ты должна дать мне шанс.

Я обернулась и бросила на него сердитый взгляд.

— У тебя одна минута, — сказала я.

— Касси, я не знал, что мы сегодня будем снимать. Это ужасное совпадение. Если бы я знал, то никогда бы не привел тебя сюда вчера. Я не хотел, чтобы ты это видела, с другой стороны, я не хотел, чтобы ты подумала, что я тебя отсылаю.

— Тебе же понравилось, — возразила я. — Я сама видела.

— При чем тут «понравилось»! — воскликнул он. — Это моя работа.

— Да какая, собственно, для тебя разница? — закричала я в ответ. — Ты уже поимел меня. А сейчас Джанет Эггар кипит от негодования. Почему бы тебе не вернуться и не закончить то, что начал, пока все будут обедать?

Алекс отступил.

— Значит, вот что ты обо мне думаешь? — сухо спросил он, сжимая побелевшие кулаки.

Его глаза сверкали, и на секунду мне показалось, что он ударит или толкнет меня, прежде чем вернуться на съемочную площадку.

Я помолчала, напуганная силой сдерживаемой Алексом ярости.

— А что мне думать? — прошептала я. — У меня перед глазами стоим мы. В этой же палатке, Алекс. На этой же кровати. Все то же самое, только на этот раз с тобой не я. — Его лицо поплыло у меня перед глазами, и я отвернулась. — Прошу тебя, не заставляй меня больше на это смотреть! — попросила я и бросилась прочь.

Я бежала, пока не перестала слышать его голос, заглушающий биение моего сердца. И продолжала говорить себе, что следует понимать: если человек может так страстно и так сильно любить, то так же сильно он может и ненавидеть, так же глубоко ранить.

Ему было двенадцать, и он уже несколько лет воровал в магазинах, поэтому теоретически не мог настолько сглупить, чтобы дать себя поймать. Но в последнее время девушки чрезвычайно его интересовали, а блондинка на кассе с сиськами размером с манго строила ему глазки, поэтому не успел он опустить банку с «Пепси» в карман, как крепкая рука схватила его за запястье и развернула на сто восемьдесят градусов. Уже второй раз за эту неделю Алекс оказался лицом к лицу с рябым охранником. А скосив глаза, понял, что девушка на кассе вовсе на него и не смотрела.