Внутри по-прежнему пахло имбирным печеньем, только теперь этот аромат смешался и с запахом медикаментов.
Недовольно покосившись в сторону Тейлор, синеволосая прошла дальше по коридору вглубь дома и свернула направо, пройдя через широкую арку, очевидно на кухню, ведь тут же послышался звук кипения чайника и грохота чашек.
Оливия неловко прошла следом и зацепилась взглядом за большой плазменный телевизор слева и диван напротив него, на котором уже лежала миссис Уильямс, приложив ладонь левой руки ко лбу, а её предплечье было полностью забинтовано. По телевизору на всей громкости шло какое-то реалити-шоу, на котором какому-то известному актёру искали невесту, но казалось женщина совершенно не вникала в происходящее на экране, думая о чём-то своём.
— Как она? — полушёпотом спросила Лив, пройдя на кухню.
Сэмми как раз доставала небольшую канистру с молоком из старенького холодильника.
— Всё так же, — отмахнулась от вопроса она, быстро закрыв раздвижные двери, отчего стало значительно тише.
Светловолосая неловко присела на один из табуретов у круглого стола, и Уильямс сделала то же самое, усевшись напротив гостьи и поставив перед ней кружку с кофе.
— Я слушаю, — всё так же серьёзно произнесла Сэмми, отпивая горячий напиток.
Глубоко вздохнув и нервно теребя кружку в руках, Лив начала рассказ. Она рассказала абсолютно обо всём, хоть и понимала, что делать этого не сто́ит, и что Том бы этого не одобрил, но она доверяла Сэмми и знала, что с ней этим можно поделиться. Она рассказала обо всём с самого начала: об их знакомстве в кафе, о подаренном телефоне, о консультациях, о несостоявшемся поцелуе, об извечных сомнениях Лив, о мисс Андерсон и Маусе. Ей так надоело всё это скрывать, держать в себе, что девушка просто решила вывалить всю эту информацию на подругу. В конце концов, Сэмми этого хотела. А на душе Лив стало так легко, будто с плеч упал злополучный камень. Будто она больше не была одинока в этой проблеме.
Казалось, её монолог длился несколько часов, ведь за окном стало значительно темнее.
— Да уж, — только и смогла вымолвить Саманта, разливая очередную порцию кофе по кружкам.
— Думаешь, я сошла с ума? — смущённо улыбнулась Тейлор.
— Ты определённо сбрендила, — усмехнулась синеволосая. — И что ты… планируешь с этим делать?
Оливия тяжело вздохнула и понуро опустила плечи.
— Я не знаю, — покачала головой она. — Я бы хотела всего этого, знаешь… поцелуи, объятия, разговоры ни о чём… Но хочет ли этого он? Я никак не могу его понять. Он словно гипотеза Пуанкаре, а я — Григорий Перельман, который никак не может её решить.
— Но решит, — отозвалась Сэм, отпивая кофе, — верно?
— Надеюсь. Что думаешь? Об этом всём.
На этот раз Уильямс села на стул совсем рядом с подругой и обняла её за плечи.
— Только не обижайся, но мне кажется это неправильным. Поцелуи, объятия можно получить и с ровесниками, а мистер Хиддлстон, он… уже взрослый, понимаешь?
— Да, — кивнула Оливия, так же крепко обняв подругу в ответ.
Они просидели в таком умиротворении ещё некоторое время, пока из гостиной не послышался голос миссис Уильямс, зовущий дочь. Сэмми тут же убежала к матери, а Лив осталась стоять на кухне со своими заботами, пока неожиданно, на долю секунды, её не ослепил яркий оранжевый свет из окна.
Выглянув через пыльное оконное стекло на улицу, девушка заметила машину, в ту же секунду отключившую фары. Двигатель гудел ещё некоторое время, а потом затих.
Нет, ей не могло показаться, то был тот же самый автомобиль, что и вчера вечером, но водителя было не разглядеть.
Кто же это мог быть? И что ему было нужно? Подъезжает к тому месту, где находится Лив, уже второй вечер подряд. Совпадение?
Резко задёрнув занавески, Оливия в панике выбежала из кухни в направлении гостиной.
— Сэмми, там… там кто-то есть! Мне страшно! Можно я останусь?!
И лишь в тот момент она заметила, как её подруга держала мать за предплечье, и их руки были залиты кровью.
========== stomach. ==========
Первые несколько секунд Лив стояла на месте как вкопанная не в силах пошевелить даже рукой. Всё тело стало ватным, и в ушах стоял звон — девушка впала в ступор. Но через пару секунд Тейлор всё же смогла приложить усилия и взять себя в руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Лив, — услышала она тихий голос Саманты, сидевшей на полу перед диваном и зажимавшей в ладонях руку матери, — пожалуйста… помоги.
Она не помнила, как и что делала, будто бы находясь в трансе и некой панике от увиденного количества крови, но всё-таки девушки смогли помочь миссис Уильямс: вместе с Сэмми отмыли её руку от алой субстанции, обработали порез, Саманта сумела остановить кровотечение и забинтовать предплечье матери, а Оливия отмыла пол от красных капель и выбросила в мусорку разодранную алюминиевую банку из-под томатного сока, которой и орудовала миссис Уильямс.
Сейчас же хозяйка дома лежала на диване, тихо посапывая и видя десятый сон, а девочки вновь сидели на кухне, запивая пережитый стресс горячим чаем. Всё тело Сэмми нещадно колотило, отчего синеволосая решила закутаться в тёплый плед, но это не помогало.
— Что это было? — решила начать разговор Лив, ведь в любом случае им нужно было обсудить случившееся.
Уильямс лишь дёргано пожала плечами, горько усмехнувшись.
— Обычное дело.
— Маниакальная фаза? — понимающе кивнула Тейлор.
— Нет, — покачала головой Сэм, — скорее наоборот. Это началось ещё в Портленде. Помню, я вернулась домой со школы, а там отец смотрит, как её на носилках грузят в карету скорой помощи. И вся ванна была залита водой. Такой… розовой. Я не знаю, что случилось, что послужило причиной, но папа очень испугался тогда… и подал на развод, когда маму выписали.
— Но почему вас оставили с ней? — нахмурилась светловолосая.
— У отца были проблемы на работе, его фирма по установке пластиковых окон обанкротилась. А маме досталось неплохое наследство после смерти нашей тёти, так что суд решил, что в финансовом плане будет разумнее оставить нас с ней. Под постоянным контролем психотерапевта. Но… ей стало хуже. Доктор Лэнг говорит, что под влиянием биполярного расстройства у неё прогрессирует клиническая депрессия.
Девушка прерывисто вздохнула.
— Когда ты убежала с матча… она снова сделала это?
— Да, — кивнула Сэмми, — впервые после Портленда. Мне позвонил брат, и я прибежала как раз тогда, когда приехала скорая. К счастью, мы успели.
— Это ужасно, — прошептала Оливия, аккуратно накрыв руку подруги, покоившуюся на столе, своей ладонью.
В глазах Уильямс блестели слёзы. Девушка попыталась их сморгнуть, но вода предательски потекла по щекам. Она со всей силы сощурилась, пытаясь сдержать рыдания, отчего её лицо побагровело, и тихо всхлипнула.
Впервые Саманта не пыталась оправдать поступок своей матери, не пыталась притвориться, будто всё нормально, потому что нормальным ничего не было. Психическое состояние миссис Уильямс было критическим, это так злило Лив!
Всё было бы хорошо, если бы в этом мире проблему ментального здоровья воспринимали всерьёз. Если бы об этом действительно говорили: проводили бы открытые уроки в школах, устраивали бы плановые медосмотры с психиатрами, как это делают с эндокринологами и лорами. Да даже если бы плохое психологическое самочувствие считалось уважительной причиной для того, чтобы не идти в школу, всем бы уже стало легче… А так, проблема ментального здоровья присосалась к обществу, как какая-то неизлечимая опухоль, и не хочет никуда уходить. А общество не очень-то и хочет её лечить.
Светловолосая незамедлительно подбежала к подруге и крепко-крепко обняла, желая тем самым выразить свою поддержку, а Сэмми разрыдалась, уткнувшись в плечо Тейлор.
— Брата отправили обратно в Портленд, — сказала она, прерывисто дыша, — отец купил билет и забрал его к себе, а мне велел остаться и следить за мамой. Он сказал, что её приступы могут разрушить психику десятилетнего ребёнка… Но неужели он думает, что это никак не влияет на меня?! Что я совершенно спокойно могу каждый раз вырывать из её рук лезвие и зашивать порезы? Что это меня не уничтожает? Видеть, как родная мать хочет покончить с собой, и жить в постоянном страхе, что однажды ты можешь просто не успеть?