— Я… я только следовала вашим указаниям, вашим распоряжениям. — Она запнулась. — Вы приказали мне сделать все возможное, чтобы войти к нему в доверие.
— Так что же, вы целовали его?
— О-он… он собирался уезжать, вы, должно быть, видели это. Он был очень сердит. Вы, должно быть, заметили, как он вытащил меня из кареты, я не хотела выходить. О-он… он стал подозревать, что это западня, ловушка, я… поцеловала его… в награду. Он прибыл на эту встречу, чтобы сообщить мне свое окончательное решение: он не согласен на этот грабеж, он считает, что такой поступок чрезвычайно опасен для него.
— А вы решили поцелуем заставить его передумать?
— Я не знала, что еще предпринять. Разве не вы говорили мне, что я должна использовать абсолютно все средства, чтобы заставить его пойти на это?
— А если бы это не сработало, что еще вы могли сделать, дабы убедить бандита в необходимости принять нужное нам решение? Вы упали бы к его ногам, встали перед ним на колени и поцеловали бы его еще куда-нибудь?
Было ли это реакцией на недавнее насилие или причина заключалась в другом — ведь она все-таки Рене Мари Эмануэль д'Антон, а полковник Рос зашел слишком далеко, — но девушка размахнулась и изо всех сил ударила его по щеке.
Звук пощечины был похож на выстрел; Рос дернулся назад, пораженный скорее ее смелостью, чем силой удара. Он не привык к подобному обхождению, никто не посмел бы ударить его, тем более женщина. Он отреагировал инстинктивно и совершенно дико — Рос вернул Рене пощечину. Удар пришелся в челюсть и был настолько сильным, что она, качнувшись, повалилась боком на заднее колесо кареты.
Рене совершенно забыла про завернутую в бархат брошь, которую она сжимала в руке. Пытаясь удержаться от падения, она разжала пальцы, и сверток приземлился на гравии у ее ног. Бархат раскрылся, брошь выскользнула, и Рене в ужасе смотрела на мерцающие искры ярких драконьих глаз.
В следующее мгновение Рос схватил Рене и потащил к двери кареты. Его рука была у нее под подбородком, пальцы вцепились в горло, а рот его оказался так близко, что брызги слюны полетели ей в лицо, когда он закричал:
— Я полагаю, что достаточно ясно предупредил вас однажды относительно пределов моего терпения, которое я вам не советовал испытывать!
Рене напряглась: тело ожидало следующего удара, и она не сомневалась, что этот удар последует, но их обоих отвлек грохот приближающихся копыт. Патруль драгун возник на дороге из темноты и остановился, обдав их облаком пыли.
Рос подался вперед, наклонился и прошипел ей в ухо, оставляя за собой последнее слово:
— Мы не закончили нашу беседу, мадемуазель.
Он оттолкнул ее и отступил на шаг — капрал Мальборо спешился и отдал честь великолепно точным взмахом руки.
— Мы услышали выстрелы и сразу поспешили сюда, сэр. О Боже… ваше лицо! — Он шагнул было вперед, но хищный блеск янтарных глаз был холоден и остудил горячий порыв молодого капрала. — Все ли в порядке, сэр?
— Прекрасно, черт побери! Вы видели его?
— Нет, сэр, мы находились менее чем в четверти мили отсюда, но никого не заметили. А это был он?
— Это был он, — объявил Рос, оглядываясь на офицера.
Рене, вжавшись в колесо кареты, вытянула ногу так, чтобы подолом юбки прикрыть искрящуюся на гравии брошь. Она осторожно подтянула ее к себе, даже не глядя вниз, чтобы не привлечь внимание кого-нибудь из драгунов.
— А как остальные люди — они на позиции?
— Да, сэр, — кратко ответил капрал Мальборо. — Согласно вашим распоряжениям, пикеты расставлены через каждые пятьдесят ярдов, начиная от перекрестка и дальше: таким образом, обложены две квадратные мили по периметру. Ни одна блоха не проскочит, чтобы мы не заметили.
Усмешка на лице Роса, испачканном кровью, выглядела совершенно издевательской.
— Как мудро — выбрать ровный ландшафт! Запомните, я хочу получить его живым. Можете ранить, если это понадобится, чтобы остановить его, схватить, поймать, но запомните одно: мне этот ублюдок нужен живым! — Полковник Рос пошел к драгуну, находившемуся ближе всех, и без единого слова предупреждения потянулся к нему и выдернул из седла. — Мне нужны вы, Мальборо, и еще четверо, чтобы сопроводить мисс д'Антон в Гарвуд-Хаус. Вы должны остаться там, быть начеку и ждать дальнейших указаний. Что касается вас, моя дорогая, — он запрыгнул в седло и посмотрел на Рене, — будьте уверены, мы непременно продолжим нашу приятную беседу, когда все закончится.
Он нагло поклонился ей и дернул уздечку. Лошадь загарцевала на месте, поднимая пыль, раздался крик, понукающий ее, и Рене увидела, как полковник Рос исчезает в темноте, которая недавно поглотила Капитана Старлайта.
Капрал Мальборо наконец опомнился и смущенно смотрел на Рене. Она сделала несколько шагов к карете и, споткнувшись, нагнулась. Молодой офицер ринулся вперед, чтобы помочь, но девушка уже выпрямилась.
— Не беспокойтесь, все хорошо, — холодно заявила Рене, пряча руку под плащ. — Мне в ботинок попала галька.
Дверь кареты была сломана, и внутри свистел ветер. Но Рене была почти без чувств не от холода: нервы ее не выдерживали и болел подбородок. Хотя поведение Роса ничуть не удивило ее, он все-таки оказался еще большей скотиной, чем она думала. Просто мерзкое животное.
Когда карета подкатила к главному входу в Гарвуд-Хаус и остановилась перед домом, Финн уже стоял там с фонарем в руке, с тревогой ожидая Рене.
— Мадемуазель, я понятия не имел… — начал Финн.
— Все в порядке, Финн. Все хорошо. Где Антуан?
— В своей комнате, он спит.
Рене кивнула, благодаря судьбу хотя бы за это милосердие, и направилась к двери.
— Мисс д'Антон?..
Рене остановилась, насторожившись, но ничем не выдала своего состояния, лишь слегка наклонила голову и повернулась в сторону капрала Мальборо.
Молодой офицер прошел немного вперед под убийственным взглядом Финна, который был готов на все, если что-то пойдет не так, как надо.
— Я… я только хотел вам сказать, что мне очень жаль, что вам доставили сегодня столько неудобств. Я совершенно не согласен с методами полковника Роса. Он не является представителем правительства его величества и… и если он оскорбил вас или совершил что-то нехорошее, я клянусь своим мечом и честью моей семьи…
Рене сорвалась с места так неожиданно, что от удивления капрал Мальборо сбился с мысли. Но она ничего не сказала молодому офицеру — она просто не могла ничего ему сказать, ни одного слова благодарности, которую она почувствовала, услышав его монолог.
Финн сердито сопел, шагая следом за Рене в дом. Когда они подошли к лестнице, он взял канделябр вместо лампы, так как дальше был длинный коридор, ведущий в восточное крыло. Ни о чем не спрашивая, он зажег еще несколько свечей в комнате Рене и подкинул еще одно толстое полено к тем, что уже пылали в очаге.