Читать интересную книгу Том 5. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть первая - Эрнест Лависс

Итальянские патриоты; покушение Орсини и закон об общественной безопасности. Бывшие защитники Римской республики не простили Наполеону III экспедиции 1849 года. Так как в молодости он сам принимал участие в тайных обществах, они прежде рассчитывали на его содействие, а теперь смотрели на него не только как на противника, но и как на изменника. Многие из них были убеждены, что его смерть освободит не только Францию, но и Италию. Один из них, Пианори, покушался на его яшзнь в 1855 году; другой, некий Тибальди, в июле 1857 года был арестован и осужден по обвинению в заговоре с той же целью. Неудача этих покушений не помешала их возобновлению, и 14 января 1858 года четыре итальянских патриота, во главе которых стоял бывший член римского учредительного собрания Феличе Орсини, бросили под карету императора в момент, когда она подъезжала к Опере, несколько. бомб, которые убили и ранили 156 человек, но не задели Наполеона III.

Император воспользовался этим неудачным покушением, вызвавшим всеобщее неодобрение, чтобы возобновить преследование французских республиканцев, не имевших никакого отношения к преступлению Орсини. Снова начался террор. Вся Франция была как бы объявлена на осадном положении и разделена на пять военных генерал-губернаторств (27 января), а в Бурбонский дворец представлен был новый закон о подозрительных под названием «закон об общественной безопасности» (1 февраля). Этот закон был принят Законодательным корпусом с покорностью, но не без некоторой неохоты. Он давал правительству право высылать лиц, виновных в подстрекательстве к покушениям против правительства (даже если это подстрекательство не сопровождалось никакими последствиями), в преступных происках или соучастии в преступлении, совершенном в самой стране или за границей, в изготовлении, продаже, раздаче или хранении взрывчатых веществ, а также лиц, осужденных за участие в незаконных сборищах, тайных обществах, хранении оружия, составлении скопищ и за другие проступки, и, наконец, даже тех лиц, которые уже подвергались преследованиям за участие в восстании в июне 1848 года и в восстании 13 июня 1849 года и сопротивлялись государственному перевороту 2 декабря. Для применения этого закона император назначил министром внутренних дел генерала Эспинаса, известного своим участием в государственном перевороте, а этот замечательный министр потребовал от каждого префекта выдачи ему определенного количества жертв. Более 2000 республиканцев были арестованы, а около 300 человек без суда сосланы в глубину Алжира.

Тайный договор в Пломбьере. После покушения 14 января духовенство и католическая партия стали надеяться, что император откажется от мысли о каком бы то ни было соглашении с Пьемонтом и снова примет сторону папы. Некоторые проявления католического усердия, которых они от него добились, поддерживали в них эту иллюзию в продолжение части 1858 года. А императором, наоборот, в сущности снова овладели революционные идеи; в нем совершился один из тех психологических поворотов, которые так свойственны были его впечатлительной и романтической натуре. Теперь он считал итальянскую войну необходимой, тогда как раньше — хотя и желал ее — долго не мог на нее решиться. Наконец, решение начать войну как можно скорее было принято, и удивительнее всего, что это произошло по просьбе Орсини.

Известно, что этот несчастный написал императору из тюрьмы трогательное письмо, умоляя его загладить свой грех перед Италией и возвратить свободу 25 миллионам людей, которые, вместо того чтобы ненавидеть императора и желать ему смерти, могли бы навеки благословлять его имя и чтить его память. При этом Орсини давал ему понять, что если он будет упорно отказывать в удовлетворении нужд итальянцев, то покушения на его жизнь возобновятся. Наполеон III позволил защитнику Орсини, Жюлю Фавру, прочесть это письмо во Еремя процесса, и знаменитый адвокат сопроводил это чтение такими комментариями, к которым император-не мог остаться равнодушным. Вскоре после того префект полиции Пиетри явился к осужденному в камеру и убедил его написать второе письмо, в котором Орсини, в интересах итальянского освобождения, рекомендовал своим политическим единомышленникам отказаться от таких насильственных мер, как убийство. Орсини написал это письмо, а затем, искупая свою вину, взошел на эшафот (13 марта 1858 г.). Одним росчерком пера он изменил судьбу своей родины[82].

Вскоре после этого Наполеон III начал вести с графом Кавуром таинственные переговоры, закончившиеся заключением тайного договора в Пломбьере (21 июля 1858 г.). Это был настоящий заговор, с неизбежной необходимостью подготовивший войну 1859 года (о которой говорится в другой главе этой книги). По этому договору Франция обязалась помочь Пьемонту изгнать австрийцев из Италии и получала в награду за эту поддержку Савойю и графство Ниццу; Виктор-Эммануил удовлетворялся присоединением к своим владениям северной части Апеннинского полуострова, а Италия превращалась в союзное государство под почетным председательством папы. Но, и не будучи пророком, можно было предсказать, что, способствуя развитию революции по ту сторону Альп, Наполеон III не в силах будет сдержать ее размаха, что папа, равно как и остальные государи полуострова, будет лишен своих владений и что вся эта авантюра логически приведет к полному объединению Италии.

Первые результаты Итальянской войны. Ни папа, ни французское духовенство, ни их друзья не обманывались в вопросе о том, к чему приведет союз Франции с Пьемонтом. Их опасения особенно усилились в последние месяцы 1858 года, когда выяснилась новая политическая эволюция Наполеона III, проявившаяся в благоволении к итальянской национальной партии и антиклерикальной прессе[83]. Вскоре вступление принца Наполеона в брак с принцессой Клотильдой, дочерью Виктора-Эммануила (30 января 1859 г.), сделало существование франко-пьемонтского союза очевидным, а войну неизбежной. В последний момент (апрель 1859 г.) в Законодательном корпусе депутаты, наиболее преданные церкви, потребовали от правительства объяснений относительно последствий, которые война может иметь для светской власти папства. Туманные заявления министра Бароша в пользу папы лишь отчасти успокоили ультрамонтанскую партию.

Затем события пошли ускоренным темпом. После битвы при Мадженте (4 июня) восстала вся Центральная Италия, призванная к оружию самим Наполеоном III. Романья возмутилась против «святого престола». Император должен был бы это предвидеть, тем не мепее он испугался того оборота, который приняли события. Императрица и министр Валевский, смущенные недовольством католического духовенства, умоляли его сдержать революционное движение. И непостоянный император, поспешивший на другой день после новой победы (при Сольферино) подписать предварительный договор в Виллафранке (11 июля), сделал это не столько потому, что опасался маловероятного нападения со стороны Германии, сколько из страха перед католической партией[84]. Но, как известно, это предварительное соглашение, равно как и Цюрихский договор, ничего не изменило; революция отказалась остановиться на полдороге, Центральная Италия, в том числе и Романья, открыто заявили о своем желании присоединиться к Пьемонту, а Наполеон III после слабого протеста снова повернул фронт и предоставил им полную свободу действий. В декабре он стал доказывать папе — сначала в получившей громкую известность брошюре, составленной одним из близких к нему людей[85], а затем в личном письме, — что лучшим исходом для папы явился бы добровольный отказ от легатств. Пий IX с негодованием отверг эти советы и даже дал Наполеону III оскорбительный ответ (январь 1860 г.). Ввиду этого император, выработавший совместно с Англией план действий в итальянском вопросе, заключил с Виктором-Эммануилом договор в Турине (24 марта 1860 г.) и вступил наконец во владение Савойей и Ниццей.

Угрозы ультрамонтанов. Это новое соглашение Наполеонами с Кавуром удвоило негодование французского духовенства, которое в ряде яростных епископских посланий уже подало сигнал к своего рода крестовому походу против императора. Особенно отличался резким тоном своих нападок орлеанский епископ Дюпанлу. Либеральные католики в этом вопросе действовали солидарно с ультрамонтанами, и Монталамбер заговорил таким же языком, как Вельо. Газета последнего Юнивер (Мир) усвоила столь резкий топ, что правительству казалось необходимым ее закрыть (январь 1860 г.). Для протеста против новой политики императора в Законодательном корпусе образовалась оппозиционная клерикальная группа. По заключении Туринского договора петиции в пользу сохранения светской власти папы защищались в Сенате с большой энергией (29–30 марта 1860 г.).

В Бурбонском дворце, с одной стороны, группа пяти порицала Наполеона III за то, что он оставил Венецию во власти Австрии и продолжал держать в Риме французский гарнизон вопреки желанию населения, с другой — католическая оппозиция, гораздо более многочисленная (Лемерсье, Плишон, Флавиньи, Келлер и т. д.), жаловалась на его потворство революции и требовала новых гарантий в пользу папы. На все эти упреки Варош мог давать лишь уклончивые ответы. В это'время (апрель 1860 г.) Наполеон III готовился отозвать французский гарнизон из Рима, и он осуществил бы свое намерение, если бы этому не помешала экспедиция Гарибальди (май), который стремился возбудить революционное движение не только в Сицилии и Неаполе, но и в самом Риме[86].