– Джилли, ты готова? – еще раз спросил он. – Пожалуйста, ничего пятнистого и полосатого… – попросил он, наклоняясь к двери, из-за которой слышалось шуршание одежды.
«Я не знаю, что сделаю, – думал он, – если она меня подведет».
– Джилли, мы должны произвести приятное впечатление…
Ответа не последовало.
– Можешь не волноваться, – наконец раздался голос Джилли.
– Сенатору небезразлично, с кем я приду… – упавшим голосом сказал Рори.
– Конечно, ты придешь со мной, – услышал он. Джилли явно издевалась.
Он вспомнил предупреждение Грэга о том, что Джилли не та женщина, которую можно брать в общество. Неужели Грэг прав?
– Объясни мне принципы твоей партии, – попросила Джилли. – Может быть, они мне не подходят.
Рори не почувствовал ее иронии.
– Я полностью завишу от сенатора. Пойми.
– Это, конечно, очень важно, – согласилась Джилли.
– Репутация Кинкейдов и так подмочена. Мне нельзя рисковать…
– Ничего, милый, ты так жаждешь власти, что мне смешно, – услышал он и невольно сжал кулаки.
– Если ты думаешь, что общественность для меня – ничто, то ты ошибаешься. Я прислушиваюсь к голосу народа… ты меня слышишь?
– Нуда… – ответила Джилли, – особенно когда останавливаешься в люксе отеля «Ритц-Карлтон».
Он был готов проглотить собственный язык.
– Короче! – громко заявил он. – Если ты мне сорвешь встречу…
За дверью наступила тишина.
– Джилли… ты меня слышишь… я пошутил… я глупо пошутил!
Он обозрел гостиную, выдержанную в серебристых тонах, и обратил внимание на гору сумок, которые Джилли умудрилась приобрести за то короткое время, пока он встречался с коллегами по партии.
– Ты купила красивые вещи? – спросил он с тайной надеждой, что она клюнет на его лесть.
– Единственное, чего мне не хватает, так это еще одной татуировки, – услышал он.
– Какой татуировки? – удивился он.
Он выдохнул воздух и закрыл глаза. Она была непредсказуемой. Он всего ожидал, но еще одной татуировки! И где же, интересно знать? На какой части тела? Он стал вспоминать те части, которые видел. Спина – нет, спина очень деликатное место, шея – бросается в глаза, ноги – ноги божественные, остались руки. «Значит, руки», – решил он.
– А где ты сделала татуировку? – спросил Рори.
– Сам увидишь, – ответила Джилли.
«Все, – подумал он, – это конец. Если она появится в облегающем платье телесного цвета… или в лосинах… или…» У него не хватило фантазии, и ему стало плохо. Неужели она испоганила свою прекрасную кожу каким-то вульгарным рисунком? Рори пришел в бешенство. Мегера!
– Что? – спросил он хрипло. Джилли его о чем-то спрашивала.
– Как по-твоему, сколько мне надеть колец?
Он все еще находился под впечатлением фантазий на тему «Тело Джилли» и поэтому не сразу понял, о чем она его спрашивает.
– Сережки? – спросил он упавшим голосом.
– И сережки тоже. Мне украшать лицо?
– Нет! Нет! – Рори дернул дверную ручку.
– Милый, тебе не плохо? – спросила Джилли.
– А эти украшения… они видны, заметны на лице?..
– Нет, только на моем языке, – пояснила Джилли. Рори впал в отчаяние. Это было выше его сил. Вдруг он услышал:
– Да я шучу, шучу! И о языке тоже.
Он готов был убить ее. Но это было слишком просто. Он стал придумывать казни и пришел к выводу, что ему не видать сенаторского кресла.
– Джилли, – сказал он злым голосом, – я не в настроении шутить!
Она засмеялась и открыла дверь.
Он сделал шаг назад. Не из-за того, что оправдались его худшие опасения, а потому что она выглядела ослепительно. Джилли закружилась на высоких каблуках. «Вот что сделает мне карьеру», – пронеслось у него в голове.
– Ну что скажешь? – спросила она.
– Ты великолепна… – выдавил он из себя злым тоном.
На ней был черный смокинг с атласными вставками по бокам, белая рубашка и красный галстук. Волосы были собраны на затылке и повязаны бархатной лентой, в ушах – жемчужные сережки, а лак на ногтях – золотистого цвета.
– Ну не сердись, – сказала она. – Я шутила… А смокинг из коллекции Билла Блэсса тысяча девятьсот семидесятого года.
Рори проглотил язык. То, что этот костюм действительно из коллекции Билла Блэсса, он не сомневался. И его не шокировало то, что Джилли была одета в классический костюм, его шокировало то, что даже в нем она была так сексуальна, что он дал себе слово не смотреть ни на одну женщину в течение всего вечера и не давать Джилли с кем-либо разговаривать.
– Да, дорогая. Честно говоря, не ожидал. Нам пора. – Их уже, несомненно, ждали. Они спустились в лифте на первый этаж, перешли в другую башню. И поднялись на тридцать седьмой этаж, где находился ресторан. В течение всего этого времени Рори старался не смотреть на Джилли – не из-за того, что его что-то не устраивало в ее внешнем виде, а из-за того, что он боялся не удержаться – она ему необычайно нравилась в этом костюме. Он вел себя так странно, что Джилли забеспокоилась:
– Мне надо было надеть что-то другое?
– Нет, – отвечал он односложно, стараясь не смотреть на нее.
Мешал клерк в лифте, иначе Джилли рисковала быть зацелованной до смерти. В глубине души Рори восхищался смелостью и находчивостью Джилли. «У нее хороший вкус, – думал он. – И она понравится сенатору. Хо-хо-хо… то ли еще будет…»
Метрдотель встретил их у лифта. Он кивнул Рори и одарил Джилли профессиональной улыбкой. В ответ Джилли обворожительно улыбнулась (так показалось Рори), и у нее на щеках появились знакомые ему ямочки. Рори воспользовался ситуацией и, придерживая Джилли под локоть (нарушая их договор), прошел следом за метрдотелем, который привел их в отдельный зал, где находились сливки демократической партии. Он все еще боялся, что Джилли не произведет должного впечатления на сенатора.
– Джилли… – пробормотал он, и она оглянулась, улыбаясь своими красивыми полными губами. – Я всегда рядом и помогу тебе…
Она не успела удивиться, как раздался голос:
– А вот и вы! Проходите, проходите!
Чарли Джэкс собственной персоной поднялся, чтобы проводить их к Бенджамину Фитцпатрику. Он был явно навеселе и совсем не походил на того чопорного политика, каким его знал Рори. Джилли последовала за Рори. В зале было несколько групп людей. Все пили коктейли. Джилли остановилась. Сенатор разговаривал со стоявшей рядом с ним женщиной. В следующее мгновение он повернулся к ним. Рори задержал дыхание. На морщинистом лице сенатора ничего нельзя было прочитать. Он передал кому-то свой бокал, двигался очень быстро и четко, не прихрамывая, ничто не говорило о его застарелом артрите – подарке долгих лет службы на флоте. Рори видел, как напряглись плечи Джилли, и пожалел, что привел ее сюда. Он понимал, что сейчас с позором будет изгнан из этого общества. Сенатор слыл поборником морали.