— Мне говори, — сказал Лунин. — Товарищ майор, сделал дело, нас озадачил и мы теперь будем выполнять.
— Ага, — кивнул я, соглашаясь, а потом всё-таки задал тревожащий меня вопрос. — Товарищ лейтенант, а что там всё-таки с нападением имперцев на Землю.
— Да, точно же! — хлопнул себя по лбу старший лейтенант. — Ты же всё это время пробыл здесь. Слушай.
И Лунин начал рассказ, о том, что творилось в Солнечной системе, после того как нас высадили на этой планете.
— Поверь, мне сложно сказать, где было хуже, здесь тебе или нам. Наша планета пережила полноценное вторжение. Случилось то, чего мы боялись с самого начала войны. Захватчики выяснили индекс Солнечной системы, и имперские звездолёты пришли через портал. Они сумели скопить значительные силы, прежде чем мы сумели блокировать его. Скажу так. Земле удалось отбиться, но с трудом и ты не узнаешь планету, когда вернёшься. Так сильно она изменилась. Потому что теперь в нашем мире живёт меньше пяти миллиардов человек, а такие города, как Пекин, Шанхай, Гонконг, Вашингтон, Нью-Йорк, Сан-Франциско и многие другие, а в нашей стране Душанбе и Ашхабад, стёрты с лица Земли. Ташкент и Ленинабад удалось отбить, но им тоже очень сильно досталось. Вот так, если вкратце. Подробнее, читай в газете «Красная Звезда».
— Но почему в Штатах они били по столице, а у нас зашли с южных окраин? — уточнил я.
— Несовершенство кораблей имперской конструкции, — задумчиво протянул Лунин. — Они чисто физически не могли войти в земную атмосферу выше 45 параллели северной широты и ниже аналогичной южной, к тому сосредоточили большую часть своих сил на США и почему-то на Китае. Поэтому у нас не тронули Кавказ и Крым, а в Средней Азии нам удалось отбиться, не понеся таких потерь, как штатовцы. Про китайцев вообще молчу — они не участвовали в проектах «Орион» и «Ясон» и уж тем более их не взяли в совместный проект «Портал», так что там сейчас всё очень плохо, практически катастрофа. Впрочем, они сами виноваты. В конце концов, их двурушническая позиция привела к тому, что они пролетели мимо программ космической обороны. Мы и американцы помогаем им, но вряд ли Китай оправится после нападения.
— Удивительно, — сказал я. — Но почему у них корабли хуже, чем у нас?
— А это, брат, государственная тайна, — подмигнул мне лейтенант Лунин.
Больше он к этой теме не возвращался, считая разговор исчерпанным. Единственное, посоветовал написать родственникам, дать им знать, что жив-здоров, служишь Отечеству.
— Заодно узнаешь, как они пережили эту неделю. Про то, где сам, пока не рассказывай, — наставительно заметил Лунин.
Я объяснил Лунину принцип работы нашей радиоточки. Он хмыкнул и вызвал связистов. Дружно мы оттащили мою бандуру в соседнее помещение.
— Чтобы не мешать медикам, — пояснил лейтенант. — Потом решим, где окончательно разместим.
Связавшись с Полигоном, он попросил нас выйти, вероятно, чтобы затребовать те самые материалы, о которых он говорил с майором. После чего оставил связистов, отдав им какие-то инструкции, затребовал от меня полноценной экскурсии.
Мы с ним ходили вверх-вниз, по всему комплексу пирамид. Лунин делал заметки. Иногда вызывал по рации, либо медиков, либо учёных, либо кого-то из офицеров и они осматривали помещение. Если бы не лифт, я бы, наверное, часа через два, рухнул замертво, но так продержался почти полдня.
Наконец, наши исследования пирамид закончились и Лунин довольно хлопнул меня по плечу.
— Всё сержант, война войной, а обед по расписанию. Пойдём нормальной, горячей еды поешь, а не этот твой плавленый сырок, который можно есть, только когда больше нечего.
Пару часов назад, когда мы слегка проголодались, я предложил ему пищевой брикет, местного изготовления. Индейское лицо Лунина даже не дрогнуло, когда он его съел, а потом пожал плечами и сказал, что ему приходилось питаться и хуже.
Едва мы успели отобедать или отужинать на полевой кухне, развёрнутой на выходе из посадочных колец, если судить по здешнему солнцу, как к нам прибежал адъютант и сказал, что майор ждёт нас у входа в главную пирамиду.
Мы поспешили к нему, гадая, зачем он пошёл туда, хотя мог вызывать нас на корабль.
— Товарищ Лунин, материалы по проекту Ирсеилоур, доставили мне полчаса назад, — начали Металин.
Старший лейтенант перевёл взгляд на меня.
— Сержант Кирьянов даст подписку о неразглашении, — заметил майор. — Так или иначе, без него нам в этом вопросе не обойтись. Я надеюсь, ты меня понял. Товарищ. Лунин. Теперь пойдёмте, найдём тихое помещение, куда ещё не добрались и там Валерий распишется, а потом мы его полностью введём в курс дела.
Отыскать в пирамидах неиспользуемое помещение, в тот день было плёвым делом. Уже через десять минут, мы стояли там, куда я свалился, отбиваясь от рукокрылых тварей. Там было пусто, только несколько условных лежаков из неизвестного, но, по всей видимости, очень крепкого материала, где я спал в первые дни. Мы присели на один из них и майор мне протянул бумагу, в которой меня предупреждали о… в общем, обычный бюрократический документ, запрещающий мне обсуждать с кем бы то ни было, всё, что я услышу от майора Металина. Я особо не вчитывался, проставил подпись и приготовился слушать. Я ещё недоумевал, почему в пирамиде, а не на корабле, но едва майор заговорил, я сразу понял, что он имел в виду.
— Нам надо вычислить индекс одной из планет, — сообщил мне офицер разведки и дал подробное описание как светила, со всеми характеристиками, так и ближайших звёзд.
Я уже неплохо работал с картой Млечного пути. И