Эта мысль заставила меня замереть посреди лагеря. Может быть, то, что мне неприятно сейчас, является нормой для Темного мага, которым я медленно, но верно начинаю становиться? Может быть, я постепенно теряю все свои чувства, эмоции, которые отмирают, как ненужные органы? И кто же виноват в этом? Ответ лежит на поверхности, за ним не нужно нырять в глубину. Та, кто уже давно сидит в моем подсознании, та, которая делает с моим разумом все, что захочет, в момент моего сна, та, которую здесь называют Смертью, а я величаю Темнотой. Именно она является причиной изменений в моей психике, именно она делает меня тем бездушным убийцей, который ей для чего-то очень необходим, именно ей сегодня придется ответить на множество моих вопросов…
Я продолжил путь, одновременно связываясь с ребятами и передавая всем одну мысль, которая должна была обеспокоить уже давно:
— Как дела? Потери? Раненые?
Первым отозвался Крот.
— У моих ничего, сейчас прочесываем северный край, нашли около полусотни рабов и двух недобитых кочевников. Оставить их в живых?
— Да, мне будут нужны пленные, — отправил я мысль по ниточке, связывающей нас, и стал слушать остальные отчеты.
В общем, никто из ребят не пострадал, мелкие царапины не в счет, но Санк, отправленный Рином страховать ребят Дарека, сообщил, что у троих наемников серьезные проблемы. Кочевники оказались меткими, и одному из наших добровольных помощников стрела досталась в грудь, совсем рядом с сердцем, а двум другим в животы. Санк и Ламеш, оказавшиеся к раненым ближе всех, уже извлекли стрелы у тех двоих и залили раны лимэлем, так что беспокоиться было не о чем, но вот тем, у которого стрела оказалась в груди, Санк заниматься не рискнул:
— Командир, я опасаюсь, что наконечник может задеть сердце, когда его будем вытаскивать, так что без тебя ничего не выйдет.
— Ладно, сейчас приду, не отходи от него, — ответил я Санку, моментально определив его местонахождение и бегом направившись туда.
Хоть наемник и не был "нашим" во всех смыслах, но его жизнь я попытаюсь спасти, хотя бы потому, что он был с нами и помогал. Союзников нужно ценить. А тех, которые еще и в перспективе могут стать твоими друзьями, в особенности. Добежав до Санка, я увидел лежащее тело, не подающее признаков жизни, вот только аура в нем еще теплилась и не собиралась пока распадаться, так что наемник был жив, а остальное — второстепенно. Раздвинув стоящих вокруг друзей раненого, я увидел, что пострадавшим оказался Аскор и порадовался за столь удачное стечение обстоятельств. Лишний плюсик в отношении меня в сознании наемников мне очень не помешает. Нет, я не был рад, что стрела досталась именно Аскору, но по привычке просчитывал варианты развития событий и приходил к неизменному выводу, что для меня лучшего подарка судьбы и быть не может.
Присев над телом, я взялся за древко и стал обволакивать стрелу своим коконом. Как и сказал Санк, ранение было очень опасным, правильно, что никто не стал трогать стрелу, ведь она мало того, что задела сердце и оставила на одной его стенке глубокую борозду, так еще и плохо закрепленный наконечник повернулся в ране так, что извлечь его было невозможно. Но не мне. Я сперва аккуратно отделил его от древка, отбросив последнее в сторону, чтобы не мешало, а затем сосредоточился и начал мельчайшими захватами раздвигать ткани, чтобы развернуть железяку и вывести её из тела, ненароком не зацепив сердце. Слаженный вздох раздался вокруг меня, когда наконечник, будто сам собой, начал вылезать из раны. Отбросив в сторону и его, я посмотрел на рану, зачерпнул кровь и частички грязи от одежды и стрелы и удалил это все, а затем щедро полил лимэлем из протянутой мне Санком фляги.
Это было кстати, так как у меня осталось этой жидкости всего глотка два, а позориться перед наемниками я не хотел. Посмотрев на то, как медленно начинаю сходиться края раны, я приподнял голову Аскора и влил несколько глотков в его рот. Наемник сразу же пришел в себя, когда живительная жидкость ошпарила его пищевод. Он открыл глаза и попытался пошевелиться, на что я сердито сказал, придавив его тело ладонью к земле:
— Лежи, рана еще не затянулась! — я обернулся к друзьям раненого, наблюдавшим за операцией. — Двое посмотрите за ним, чтобы не спешил рану грязными руками трогать и не вставал раньше времени, а остальные за мной. Пока весь лагерь не осмотрели, расслабляться рано.
Я протянул флягу обратно и поднялся с колен, провожаемый благодарным взглядом Аскора. Наемник ничего не сказал, но я не сомневался, что разговор еще последует. Вместе с остальными и Санком мы отправились обратно. По пути я добил всех раненых, которые остались после выстрелов наемников. Все-таки у них нет эльфийских рефлексов — бить в глаз, чтоб наверняка, поэтому несколько десятков кочевников стонали и дергались на земле, получив стрелы, кто в грудь, кто в живот. Милосердно облегчив их страдания, я подумал, что в будущем постараюсь не ставить наемников отдельно. И даже несколько моих парней — плохая гарантия, что кочевники не прорвут оцепление, так что нужно будет это учесть на будущее. Сегодня получилось только потому, что им активно помогал я, поэтому и возникла опасная ситуация на севере, но в другой раз может и не повезти, поэтому тактику нужно было менять.
Дойдя до лагеря, я обнаружил, что наша помощь уже и не требуется. Парни вместе с Даркином и наемниками организованно добили всех раненых, согнали десятка полтора пленных кочевников и усадили в рядок, связав им руки и ноги. Также я обнаружил, что среди ребят присутствовала та самая женщина, с которой я так бесцеремонно обошелся. Подойдя к отряду, я подумал, что нужно сказать что-то торжественное, а то лица у ребят больно напряженные, видимо, не отошли еще после схватки.
— Парни, бой окончен, мы победили. Но расслабляться пока рано, нужно прояснить еще пару моментов и тогда вы можете заслуженно отдохнуть. А сейчас слушайте мои просьбы. Трит сходи, пожалуйста, в лесок за вырубкой, найди там в одном из шатров двоих парнишек и приведи сюда.
— Сделаю, командир, — ответил добродушный здоровяк и потопал в указанном направлении.
— Рин и Даркин, найдите всех невольников и приведите сюда, раз тут самое свободное место. Следите, чтобы среди них не оказалось кочевников, которые под шумок могут слинять.
— Слушаюсь, — ответил Рин, Даркин только молча кивнул и махнул своим парням.
— А Ринок и все те из наших добровольных помощников, кто хорошо умеет готовить — отправляйтесь прямиком на кухню и сообразите что-нибудь на завтрак. Кухня… — я втянул носом воздух, а потом махнул парням рукой, — в той стороне.