Читать интересную книгу Застава - Ирина Крупеникова

– Я не планировал останавливаться в вашем городе. Так вышло. Брат приехать за мной обещал, но, наверное, с машиной что-то случилось.

А про себя подумал: «Надеюсь, только с машиной».

– Я на вокзал пойду, – закончил он.

– Не. На вокзале тебе делать нечего. Ещё в ментовку загремишь. Ко мне домой пойдёшь. Маманька у меня ворчливая, но ты внимания не обращай.

– Неудобно как-то, Дмитрий, – отступил Лис. Потрогал заплывший глаз и добавил. – Тем более в таком виде.

– Не знаю как у вас, а у нас тутошних не принято человека ночью на улице бросать, – воспитательным тоном заявил гигант Дима. – Будешь моим гостем.

Идти пришлось недолго. Дима остановился перед деревянным домишком, выходящим фасадом на набережную канала, и открыл скрипучую калитку.

– Громко не говори, – шепнул он. – Соседи спят уже.

– Ты отсюда шум услышал? – удивился Лис, оглянувшись в темноту.

Всю дорогу он тщетно искал признаки каких-либо призраков, навий или заложных. Но на сей раз никакой нежити поблизости не водилось.

– Отсюда не слышно. Вода всё глушит. С работы я шёл, из мастерских. Ты заходи, не стесняйся.

Лиса впустили в тёмные сени. Щёлкнул выключатель.

– Да-а. Ну и морда у тебя! – хмыкнул хозяин, оглядев юношу при свете тщедушной лампочки.

Лис в свою очередь внимательно изучил местного великана. Огромный, блёкло-рыжий и рябой – первое, что бросилось в глаза. Затем он заметил грубую татуировку на мощном запястье, крестик под распахнутым воротом, шрам на щеке и несколько глубоких морщин.

– Дима, ты? – раздалось из-за занавески.

Пожилая женщина выглянула в коридорчик и, увидав гостя с синяком в пол-лица, проворчала:

– Опять ковой-то притащил! Ну что тебе до этих наркоманов! Пусть бы все перемёрли!

– Не шуми, мам. Иди спать, – парень нахмурился. – Мы не помешаем.

Голос его звучал ласково, но вместе с тем властно. Мать пробурчала что-то неразборчивое и послушно скрылась в своём углу, отделённом от горницы цветастой занавеской.

Парень вздохнул.

– Грешно она говорит, – удручённо пояснил он. – Извини.

– Она не от сердца сказала, а от ума, – поспешил успокоить его Лис.

– Неужто усёк? – Дима смерил гостя недоверчивым взглядом.

– Это же очевидно. Она волнуется за тебя, хочет, чтобы ты никогда не попадал в дурные истории, и, естественно, старается отодвинуть потенциальную опасность. Отсюда и пожелание: «перемёрли». Ведь смерть является образом стопроцентного устранения объекта, в частности, опасности, которую она видит в наркоманах.

– О, завернул! – пробасил рыжий великан. – Давай-ка морду умой, а потом поужинаем. Вижу, мама картошки наварила. В самый раз будет.

Лис долго воевал с бренчащим рукомойником, стараясь производить как можно меньше шума. Неловкость, сопровождавшая его с момента приглашения в чужой дом, постепенно переросла в тотальное неудобство. Лису казалось теперь, что кто-то постоянно наблюдает за ним издали. Он даже пару раз оглянулся, но ничего не заметил: ни реального, ни мнимого.

Дима поставил перед юношей полную тарелку картофеля, пышущего паром и обильно политого маслом.

– Наворачивай, не стесняйся. Мамка у меня готовит классно!

Лис не понял, в чём заключается кулинарное искусство хозяйки, до тех пор, пока не отведал овощи. Как Диминой маме удалось создать из банальной отварной картошки столь вкусное блюдо, оставалось тайной.

– Ты про мою маманьку всё точно расписал, – сообщил Дима, уплетая ужин за обе щёки. – Она для меня старается. А я каждый вечер Богу молюсь, чтобы побольше жизни ей оставил. В церковь не хожу, не умею. Сам молюсь.

Лис осторожно покосился на крестик, прильнувший к широченной груди Димы, и поискал глазами образа. Иконы в доме отсутствовали, зато на комоде он заметил небольшую чёрно-белую фотографию в деревянной рамке, на которой в полный рост был запечатлён видный мужчина в униформе железнодорожника.

– Я так рассудил, – не замечая поисков гостя, продолжал парень, – если я буду по-хорошему с людьми, то Бог меня как бы услышит… Ты так не думаешь?

– А? – Лис встрепенулся. – Почему же. Всё может быть. Ведь, в конце концов, Бог у каждого внутри.

– Точно! Хорошо ты говоришь. Грамотно. Учишься где?

– На истфаке. Второй курс пытаюсь закончить.

– Я тоже подумывал куда-нибудь поступить. Но везде деньги нужны. Мне не по карману. Мать бы обеспечить. На лекарства много тратится, и вообще – мало ли что. Как скажут ей на операцию ложиться, придётся опять в долги влезать.

Лис опустил глаза. В словах Димы не было ни толики упрёка, но юноша неожиданно почувствовал себя виноватым. На его памяти денежный вопрос для Полозовых никогда не был камнем преткновения. Он знал про счета, разбросанные по нескольким банкам и тщательно контролируемые Вороном. Слышал про какие-то акции, упоминаемые, как правило, вместе с именем Павла Симеоновича по прозвищу «Декан». Имел представление о статьях дохода обоих близнецов. И ему доселе не приходило в голову сравнить этот доход с финансовым состоянием рядовой семьи.

Что-то мягкое скользнуло по ногам. Лис дрогнул от неожиданности. Из-за стола показался пушистый серый хвост и вместе с ним его обладатель – огромный полосатый кот. Юноша откинулся на спинку стула, и кот, издав довольное «мр-р», легко запрыгнул ему на колени.

– Какой зверь! – восхитился Лис. – Вас можно ли погладить, сударь?

Дима уставился на гостя, как на восьмое чудо света.

«Сударь» не возражал, более того – потёрся головой о руку Лиса: мол, всегда пожалуйста.

– Ну и дела! – к Диме вернулся дар речи. – Дикарь, ты шо, белены объелся?

– Я что-то делаю не так? – насторожился Лис.

– Да не ты, а этот! Он сроду к чужим не подходил. Во даёт! Глянь, уже и играть с тобой готов. Эй, Дикарь, детство вспомнил?

– Может быть, он есть хочет?

– Не! Мама его кормит до отвала, и мышей в погребе тьма, – Дима водрузил локти на стол и подпёр кулаком скулу. – Ты, видать, хороший парень, Борис.

Лис скромно пожал плечами и предложил коту:

– Не желаете ли к хозяину переправиться?

Кот не желал. Облизал лапу и улёгся на коленях гостя.

– Я Дикарю по гроб жизни обязан, – вдруг проговорил Дима. – Он меня, можно сказать, на путь истинный вернул.

– Как это? – осведомился Лис.

Он проявил внимание не случайно. Гостеприимному гиганту хотелось рассказать нечто такое, что, вероятно, ни разу не слышали даже его друзья. И Лис взял на себя роль терпеливого слушателя.

– Это странная история. Хошь верь, хошь нет, – Дима встал и добыл из буфета мятую пачку папирос. – Ты куришь?.. Я так и знал. А я вот балуюсь, когда накатывает… Я Дикаря котёнком нашёл. В зоне дело было. Иду однажды помойку выносить и вижу: сидит возле бака комочек шерсти. И жалобно так – «мя». Я и не думал ничего тогда, взял его в руки. А как к груди прижал, понял – не брошу ни за что. В зоне, знаешь, тоска страшная. И всегда настороже – и днём, и ночью. Чуть слабость покажешь, сожрут. А тут вдруг мне как с небес: клочок чего-то мягкого и доброго. Я за него даже в карцер угодил. В камере два гада ему глаза чуть не выкололи – просто смеха ради. Я их отделал. Благо кое-чему научили, пока в десанте служил. А в карцере вообще чудо получилось. Как Дикарь ко мне пробрался, до сих пор в толк не возьму. Где-то щель нашёл, наверное. Мы с ним вместе трое суток перекантовались, я его от охраны прятал под рубахой. В камеру вернули, а там меня письмо ждёт от матери: отец помер. Братва по-тихому меня одного оставила. Уважали личные чувства как-никак. Я читаю в сотый раз, слёзы градом, не поверишь! Никогда не плакал раньше. А Дикарь передо мной на нарах сидит. И так смотрит, будто… Представляешь, в этих вот глазищах как бы взгляд отца на секунду возник. Укоризненный такой взгляд. Я с тех пор зарёкся: если уж кулаки в ход пускать, так хотя бы не по дури или, Боже упаси, по пьяни. Вернулся по амнистии через два года, работать устроился. Мне всякое предлагали, тут у нас желающих много чужими руками своё благополучие строить. А я вспомнил тот взгляд батькин и послал всех подальше. И матери поклялся: второй раз не сяду.

Лис слушал и незаметно для себя гладил пригревшегося на коленях кота. Слова проникали в сознание, оборачивались образами и цельные картины сменяли одна другую. То, что Дмитрий чувствовал сердцем, Лис теперь знал наверняка: на миг, растянутый в дни, месяцы или годы, дух родителя объединился с первородной звериной сущностью и оставил себя своему сыну.

– У-у, как я тебя заговорил, – Дима хлопнул по столу ладонями. Лис встрепенулся. – Совсем из башки вылетело: ты ж с утра на ногах. Давай-ка спать. На моём диване ляжешь.

– Мне бы как-то братьям о себе сообщить, – юноша вздохнул и достал телефон. – Вдруг уже связь наладилась?

– Это мобильник у тебя? – с некоторой завистью спросил Дима. – Покажь поближе, а?

Лис передал ему аппарат. Сотовый утонул в грубой огромной ладони. Великан осторожно нажал цифру, полюбовался на результат, возникший на дисплее, усмехнулся на выдохе и вернул мобильник владельцу.